– Не все.
– Ну, абсолютное большинство.
Скоффин заметил с ехидной улыбочкой:
– Абсолютное большинство сам знаешь из кого состоит. Не
надо требовать, чтобы академик ездил в том же переполненном автобусе, что и
слесарь. Он наездился, когда был студентом.
– А это при чем?
– А при том!
– Нет, ты поясни мне, дремучему.
Скоффин сказал с той же раздражающей улыбочкой полного
превосходства барина над простолюдином:
– Некоторые простые и понятные вещи пояснять, –
это… рисковать быть обозванным фашистом, расистом, антисемитом, вообще гадом.
Потому многие все делают молча. А я вот, дурак, говорю вслух. Но мне
перестраиваться уже поздно. Потому скажу, что на хрен это долбаное равноправие.
Нет и не может быть равноправия в обществе, где одни вкалывают без выходных, а
другие пропивают то, что им оставили родители… Мы рождаемся равными, этого
достаточно!
Кулиев насупился, но не слишком, он ничего себе не позволяет
слишком, бросил короткие прощупывающие взгляды по сторонам, но поддержки не
видно, мы помалкиваем, хотя и Скоффина вроде бы не поддержали.
Наконец Ворпед даже обронил осторожно:
– Но ведь игра должна в какой-то мере соответствовать
реалиям, не так ли?
– Это к чему? – спросил Кулиев настороженно.
– В реальной жизни, – сказал Ворпед еще
осторожнее, – у одних есть привилегии, у других – нет. Так и на Западе. И
даже в Америке.
Кулиев произнес, как с трибуны:
– Америка нам не указ!
– Да ну, – удивился Скоффин, – ты же всегда
ссылаешься на Америку! В Америке то, в Америке другое…
– Сейчас не тот случай, – возразил Кулиев. –
Мы должны сделать то, чего хотят сделать в Америке, но из-за остатков
пережитков прошлого еще не могут!
– Это что же, – спросил Скоффин скептически, –
коммунизм строить?
Аллодис прошелся по комнате, ерошил волосы в задумчивости.
– А если, – спросил он осторожно, – увязать
рост персонажа с прохождением квестов напрямую?.. Сколько бы зверей ни набил,
но вся экспа не засчитывается, пока не выполнит тот или иной квест… И так для
каждого лэвела. Это вообще настолько затруднит тупое качание, что если кто и
возьмется доводить чужого перса до заказанного уровня, то затратит долгие
месяцы. А это обойдется в такую сумму, что любая, какую поставим мы, покажется
грошами.
– Остальные игроки обидятся, – предостерег
Кулиев. – Они потом и кровью добывают лэвелы, а кто-то сразу явится в
прекрасных доспехах и с великолепным мечом…
Скоффин сказал ядовито:
– А они не обижаются, что не могут покупать дорогие
особняки и шестисотые мерседесы, в то время как другие покупают?
Кулиев смолчал, Аллодис криво усмехнулся.
– Совсем недавно обижались, – заметил он. –
Теперь привыкли.
– В игре тоже привыкнут, – заверил Скоффин.
Ворпед спросил озабоченно:
– А не станут уходить на другие серверы?
– В смысле, – переспросил я, – в другие игры?
Они и так уйдут, если у нас будет хоть что-то плохо: графику, геймплей, мобов
или перекошенную систему. А вообще-то на других серверах – другие игры. Старого
поколения. Не думаю, что кто-то уйдет. К тому же в игре всегда больше шансов
«выбиться в люди», чем в реале. Массовый игрок будет! А платники будут себя
прекрасно чувствовать на фоне бегающих по лесам толп с плохими мечами и в
тряпочных доспехах.
– Что в свою очередь, – задумчиво сказал
Ворпед, – заставит некоторых даже неимущих поскрести по сусекам и перейти
в платники. Такая уж у нас натура…
– Все то хорошо, – сказал Скоффин твердо, –
что заставит игроков потрясти мошной. Не забывайте, что деньги идут нам, а не
на разведение страусов в зоне вечной мерзлоты.
Я слушал, слушал, пока в мозгах не начали перемешиваться
доводы, хлопнул ладонью по столу.
– Слухайте авторитарное мнение жестокого диктатора.
Итак, с этим решено, платникам – быть. Официально. Оправданно ли это будет или
нет – покажет время.
– Оправданно, шеф! – выкрикнул Скоффин.
Я поморщился.
– Что путь верный, я уверен. Но нашедшего выход
затаптывает толпа, что мчится следом. Обычно выход находят маленькие компании.
Вроде нашей, а следом идут слоны.
– Умные мысли, – сказал Ворпед
рассудительно, – как пешки в игре! Начинают первыми, погибают, но
обеспечивают своим победу.
Мне показалось, что это уже где-то слышал, сказал
раздраженно:
– Ты мне классиков не цитируй. Мы начали первыми и должны…
выжить! Причем собрать весь урожай на новом континенте.
– Ограбить его первыми, – уточнил Скоффин
мстительно.
Я махнул рукой:
– Это пока не проблема. У нас есть намного серьезнее.
Дело в том, что… э, а что с Ворпедом?
Все оглянулись на осунувшегося главного дизайнера, тот
сидит, сгорбившись, красные, как у ангорского кролика, глаза, мешки под
глазами, затравленный взгляд.
Николай сказал шепотом:
– Депрессия…
– Депрессия? – изумился я. – Сейчас? Когда
дела не просто идут в гору, а летят?
Николай развел руками, Скоффин ответил деловито, но тоже
понизил голос, как в комнате с тяжело больным:
– Его развели. Некий Gydrolisk попросился в клан, играл
две недели хорошо, сумел понравиться, а потом попросил у Ворпеда взглянуть на
его заточенный и донельзя апгрейденный топ-меч. Тот дал. Gydrolisk тут же вышел
из клана…
Аллодис присвистнул, на Ворпеда посмотрел с огромным
сочувствием.
– Да-а-а… Теперь этого гада надо всюду ловить и килять.
Мне кажется, я что-то про этого гада уже слышал… Ах да, он дружок Торквемады!
Надо еще сразу оповестить все кланы, что Gydrolisk – разводила. Чтоб не
принимали в кланы, иначе отвечать им тоже. Ни один порядочный клан не примет
разводилу: и неприятностей не захотят, и репутацию поберегут. Правда, кланов из
одних отморозков тоже хватает…
Секира прислушался, помрачнел.
– А если он твинк?.. Передаст основному чару, которого
не знаем. Ищи-свищи…
– Вообще-то можно отследить по логам…
– И что скажешь? Что ты, гад, обманул одного из
админов? И теперь тебя сживем со света?.. Да только то, что админы сами играют,
уже поставит нашу байму на грань катастрофы. Все игроки сразу почувствуют себя
обманутыми.
Я прислушивался, поглядывал на осунувшегося и несчастного
Ворпеда. Понимает, что руки связаны: правами админа воспользоваться не сможет,
а в шкуре простого баймера искать свой уникальный меч – пройдут годы, а со
временем таких мечей станет много, уже не узнаешь свой.
