Аллодис и Скоффин лениво обсуждали систему дальнейшего
развития кланов и гильдий, возможности строительства собственного дома и даже
замка… Все-таки решили не убирать возможность покупать дома и замки хоть за
игровые, хоть за реальные, а не только строить. Самому или с помощью нанятых в
игре ремесленников. Торговать можно не только шкурами убитых зверей, но и
земельными участками. И товары можно продавать как самому, так и нанимать для
этого торговцев, живых или НПСов, неважно.
Кулиев сказал мечтательно:
– Эх, сделать бы еще разрушаемые поверхности… Пока ни в
одной байме такого не было…
Аллодис и Скоффин переглянулись, на лицах хитрые усмешки. Я
тоже смолчал, знаю, что втайне пытаются втиснуть разрушаемость в движок, чтобы
при захвате замка можно было не только приставлять лестницы и карабкаться на
стены, но и разрушать их таранами, разбивать тяжелыми камнями из катапульт и
требушетов. И даже, дабы упрочить свою ужасную славу, полностью снести замок
врага с лица земли.
Николай приподнялся на локте, повертел головой, как чаша
локатора, что старается засечь вражеские танки на пределе видимости.
– Я не понял, – сказал он с ленивым
недоумением, – чего так страшились этих ПКашников?.. Вот сколько брожу, ни
одного не видел! Они все лоу, редко – миддл лэвелы. Ни разу я не видел ПКашника
хая. Когда иду в своем шестидесятом, любой ПКшник поспешит убраться с дороги.
Кулиев сказал рассудительно:
– А как иначе? ПКашники встречаются только в начальных
локациях. Во-первых, только совершенных нубов и удается пэкашить, да и то
большей частью с помощью разводов, во-вторых… ПКашники – сами нубы. Уже с
сорокового лэвела я нигде не видел, в каких бы местах ни качался, ни одного
помидора. Это как корь: одни болеют, другие нет, но у всех проходит в нубстве.
Ворпед проворчал:
– Детские травмы оставляют след на всю жизнь!
– И что? – возразил Кулиев. – Запомни или
запиши ники этих гадов. Как прокачаешься выше, встретишь и убьешь. Как вон
Лилюшка, глава нашего альянса, одного такого по имени Кadavr встречала потом и
вовсю лупила, лупила и обзывала, вызывая на ПвП! Он уклонялся, а потом сказал,
что лучше бы тогда сразу убила и насытилась местью, чем вот так…
Он прервал себя на полуслове, вскочил и помчался наискось по
холму, подстегивая себя заклинанием скорости. Мы видели, как догнал какого-то
воина в кожаном доспехе, коротко переговорил с ним, ударил, тот ответил двумя
ударами. Ники обоих загорелись фиолетовым, что значит – оба в честном поединке,
после чего Кулиев тремя ударами убил противника, что-то сказал распростертому у
его ног трупу и бегом вернулся к нам.
Любопытствующий Николай спросил жадно:
– Что, бабу не поделили?
Кулиев отмахнулся:
– Если бы!.. А то этот сопляк вчера попался мне,
обматерил, обозвал по-всякому, а потом ушел через телепорт…
– А что ты с ним выяснял?
– Спросил объяснений.
– И что?
– Он говорит, – объяснил Кулиев с усмешкой, –
что это не он был.
– А кто?
– Младший брат, – ответил Кулиев с той же
усмешечкой. – Пока он мылся в душе, братишка, мол, вошел в игру и успел
кого-то развести, других обложить матом, а с одним подрался.
Николай тоже хохотнул, только всегда серьезный Скоффин сказал
раздраженно:
– Неужели не понимают, что такие оправдания не катят?
Твоя игра, твой перс – ты и отвечаешь!
Кулиев сказал с той же усмешечкой:
– Да мне другое смешно. Во всех семьях теперь «айн
киндер», а в играх у всех оказываются братики и сестрички. Обязательно
младшенькие, которые все и портят. Если верить такой статистике, то
демографическая ситуация у нас поправляется!
Аллодис сказал раздраженно:
– Да ладно тебе. Ничего вникать во все эти… случаи.
Рубить головы, то есть банить, без разговоров и объяснений. Вот и все.
А еще через неделю Аллодис пришел в офис измученный, под
красными воспаленными глазами повисли круги. Тяжело рухнул в кресло, руки
дрожат, едва не расплескал кофе.
– Ухожу, – сказал он глухо.
На него воззрились с удивлением, только Николай туповато
спросил:
– Куда, по бабам?
– Из Реального Мира, – ответил Аллодис. – И
вообще… Сколько можно? У меня есть миллион долларов? Есть больше. Я мечтал
отдохнуть и оттянуться?.. Так чего же я продолжаю себя каторжанить?
Все замерли, только Николай ахнул:
– Ты чё? Одурел? Твои мозги всех наших стоят!
Аллодис помотал головой:
– Не могу. Надо уйти. У меня ничего не осталось: жены,
друзей, вечеринок, кино, книг… Есть только Реальный Мир! Вы не задумываетесь,
что мы изобрели самый мощный наркотик?
– Играй по часику в день, – легкомысленно сказал
Ворпед. Ощутил фальшь, сказал извиняющимся голосом: – Трудно, знаю, но можно же
себя как-то ограничивать?..
Все отводили глаза: ограничивать себя как-то не удается
никому. Как только сядешь за комп, то уже оторваться трудно. В тягостном
молчании я сказал невесело:
– Не мы, так другие сделают. А что, если и наркотик?..
Книги тоже наркотики. Есть книгоманы, есть киноманы, есть еще какие-то маны. Но
человечество не вымерло. Согласен, мы сделали свой больше мощным. Но
человечество не вымрет! Какая-то часть будет в работу влюблена больше, чем в
игру. Они всегда останутся вне игры, потому что создавать ту же игру намного
интереснее, чем в нее играть. Разве не так?
Аллодис ответил, пряча глаза:
– Так. Но я не могу работать постоянно, я выгораю
быстро. Это вон Николай может медленно и неспешно делать работу целый день. А
то и трое суток подряд. А я выкладываюсь за три-четыре часа, а потом… раньше
было вино и девочки, а теперь вот эта зараза. Оказалось, что куда там девочкам…
Николай спросил удивленно:
– Что-то не врубаюсь. Ты же разработчик! Как ты можешь
входить в этот разрабатываемый нами мир, словно это что-то… реальное?
– А вот такую гадость мы свагранили, – ответил
Аллодис, улыбка кривая, в глазах стыд и попытка держать разговор на шутливой
волне. – Убойную штучку, надо сказать. Молодцы мы… и сволочи изрядные.
Скоффин сказал с неудовольствием:
– Только не начинай про ответственность перед
человечеством! И всякие моральные проблемы. Мы не атомную бомбу создали. Это
пусть Оппенгеймер страдает, а мы сделали, а теперь совершенствуем
развлекательную штучку для отдыха после работы.
Я увидел, как Николай хотел что-то возразить, но словно
поперхнулся. Кулиев просто опустил глаза, а Ворпед взглянул на одного, другого,
быстро поднялся и пошел засыпать зерна в кофемолку.
