«Он холоден, будто бы занимает оборонительную позицию, он гипербдителен и обладает поразительной реакцией. Его глаза бегают, он волнуется, иногда потеет. Его речь, скорее всего, нестандартна, и он поддерживает зрительный контакт, только когда пытается доказать свою точку зрения и оценить реакцию собеседника».
«Взгляд не бегающий, скорее, «уплывающий», – описывает мужа-параноида читательница. – Веки часто как бы полуопущены (будто спит на ходу), избегает смотреть в глаза, опускает взгляд, отводит в сторону. Когда взгляд фокусируется, он достаточно неприятный, пристальный. Общее впечатление от лица – агрессивный минор. Недовольное выражение, как будто слегка брезгливое, презрительное. Голова чуть наклонена вниз, взгляд слегка исподлобья, в состоянии возбуждения – наоборот – задранный подбородок, взгляд сверху вниз.
Неприятная манера обниматься – кладет руку на плечо ближе к шее, ощущение, что сейчас будет борцовский захват с последующим удушением. В интимную зону допускает неохотно, на этой дистанции неловок, как медведь, движения грубые и, если можно так назвать – неэмпатичные, роботизированные как будто. Очень неудобно идти с ним под руку – собственный темп и тяжелые движения, не подстраивается. Тело сильное, но негибкое, непластичное, хотя очень хорошая реакция (может резко и стремительно ударить, поймать предмет на лету)»;
– обладает либо скудной, «замороженной», либо очень активной мимикой, гримасничает, «корчит рожи»;
– может резко «переключаться»:
«Поразила его легкость в переключении с одной очень сильной негативной эмоции (часовой скандал по телефону) на позитивную. Раз – и улыбка на лице, и разговоры о чем-то забавном»;
– морщит переносицу, приподнимает верхнюю губу – знак отвращения, гадливости, презрения ко всему сущему, словно человек обоняет нечто зловонное;
– нарцисс, как правило, фанатично озабочен своей внешностью. Вот что пишут Аарон Бек и Артур Фримен в «Когнитивной психотерапии расстройств личности»:
«При встрече психотерапевт может заметить очень элегантный или привлекательный внешний вид, который является результатом постоянного внимания к своей внешности, состоянию тела и гардеробу.
Чрезмерная забота о своей внешности и комфорте, однако, является более надежным диагностическим признаком, чем симпатичная внешность или внешний лоск сами по себе. Пациенты проявляют эту чрезмерную заботу в многочисленных деталях вербального и невербального поведения: они часто стряхивают с себя пылинки, приглаживают волосы, поправляют и проверяют свою внешность.
Незначительные физические недостатки, такие как сломанный ноготь, или незначительные физические неудобства, например легкое чувство голода, вызывают у них характерную чрезмерную реакцию»;
– может одеваться подчеркнуто ярко, брендово, с потугами на экстравагантность и стильность, иной раз вопиюще безвкусно, фриково, неуместно, чрезмерно демонстрировать свою фигуру – в стиле «товар лицом» (дополнительный признак, в той же мере свойствен людям с истерическими чертами). Например, Долохов, вернувшись с войны на Ближнем Востоке, эпатирует светское общество, появляясь в персидском костюме;
– может, наоборот, выглядеть подчеркнуто жалко, «бедненько» – постоянно или время от времени, когда нужно развести кого-то на жалость (пост «Человек в футляре» Михаил»);
– может одеваться «футлярно»: всегда пальто, пиджак строгих цветов. «Вид такой, словно в любой момент готов отправиться на похороны», как остроумно подметила читательница;
– может испытывать пристрастие к татуировкам, пирсингу. Если это не одно-два тату, то рассмотрите это как тревожный знак: любителями наколок могут руководить самые разные мотивы – от желания выделиться любой ценой, «выпендриться» (нарцисс, истероид) до стремления физической болью заглушить боль душевную, «наказать» себя, «мини-самоубиться» (пограничник, мазохист).
Кто-то полосует себя ножом, кто-то бьется головой об стену, кто-то идет на добровольную пытку татуажем…
Должны вас насторожить следы от вскрытых вен, порезов. Все это может указывать на то, что перед вами – пограничник.
Обратите внимание на саму татуировку. Клубок змей, супермен, черт, волк – все это тревожные признаки:
«На обеих руках носил штук по десять браслетов и покупал их постоянно. Выглядело странно, но потом я поняла, что он скрывает следы от вскрытия вен в подростковом возрасте. В состоянии алкогольного опьянения он сделал две большие татуировки».
А вот еще наблюдения читателей:
– может фанатично следовать моде, копировать модные образы один в один – «как в журнале», «как кто-то»;
– может подражать известной личности, которая, сама того не подозревая, становится его нарциссическим расширением. То есть одеваясь под Диму Нагиева и копируя его мимику, наш герой в своих фантазиях ощущает себя Димой Нагиевым!
«Морозной зимней ночью, кажется у «Стойла Пегаса» на Тверской, я увидал его, вылезающим из саней. На нём был цилиндр и пушкинская крылатка, свисающая с плеч почти до земли. Она расползалась, и Есенин старательно закутывался в неё. Он был ещё трезв. Поражённый необычным одеянием, я спросил:
– Сергей Александрович, что всё это означает и зачем такой маскарад?
Он улыбнулся рассеянной, немного озорной улыбкой, просто и наивно ответил:
– Хочу походить на Пушкина, лучшего поэта в мире.
И расплатившись с извозчиком, прибавил:
– Очень мне скучно», – вспоминает Александр Воронский;
– может быть настолько помешан на чистоте, что всегда имеет при себе смену белья, антибактериальное средство для рук, освежитель полости рта;
– даже во время поцелуев и секса на лице нет признаков возбуждения; держит глаза открытыми;
– может постоянно крутиться у зеркала, собираться по часу даже за хлебом;
– любит обнажаться по делу и без, принимать эффектные позы (например, бодибилдерские стойки).
… Уже на этапе Обольщения деструктивный человек может выдать ценные для анализа биографические сведения. В его «анамнезе» могут быть:
– эпизоды агрессии, которые он объясняет тем, что его «вынудили», «довели», он «должен был очертить границы», «не позволить вытереть об себя ноги».
Очень характерно: в собственных неблаговидных поступках он винит «неадекватных» окружающих, правительство, мировой заговор – кого и что угодно, кроме самого себя;
– эпизоды агрессии по отношению к животным:
«Уже с детства обнаружились в нём резкие черты злобы, прямо демонической, – пишет Лермонтов в явно автобиографической вещи. – Склонность к разрушению развивалась в нём необыкновенно. В саду он то и дело ломал кусты и срывал лучшие цветы, усыпая ими дорожки. Он с истинным удовольствием давил несчастную муху и радовался, когда брошенный камень сбивал с ног бедную курицу»;
