– швырять предметы, не обязательно в вас, плескать в вас жидкостью (одной читательнице муж плеснул горячим кофе на живот – так, что потом кожа слезала);
– «нечаянно» бросить за шиворот окурок, «случайно» причинять вам боль (например, перелезая через вас в постель, обрушиваться на вас своей тяжестью, «нечаянно» пинать по ногам);
– намеренно громко и грозно говорить во время ссоры, зная, что это вас пугает;
– как бы невзначай демонстрировать вам оружие – например, играть перед вами ножичком, размахивать ружьем;
«Однажды утром я вышла на кухню, а там – курица с воткнутым тесаком. Я спросила, что за инсталляция такая? Оказывается, я вчера не вымыла нож, а просто протерла!»;
– щипать, кусать вас – «в шутку» или «любя». Вообще, агрессивно проявлять «нежность» – например, щекотать вас до истерики.
«Он вдруг неожиданно ущипнул меня за руку. Подумав по наивности, что ссора исчерпана и начались игрища, я улыбнулась и ответила ему тем же. Он тоже улыбнулся и щипанул меня уже сильнее.
– Все, поиграли – и хватит, – сказала я.
Он же щипанул меня за бок.
– Прекрати уже, ты делаешь мне больно! – сказала я строже.
И тут он молча схватил меня за внутреннюю поверхность бедра так, что я взвизгнула от боли и тут же разревелась. По его лицу разлилась медовая радость, а у меня по коже расползся синяк».
…Некоторые агрессоры в своих деструктивных деяниях не выходят за рамки «приличий». И в какой-то мере они даже опаснее более прямолинейных абьюзеров – именно своей показной чинностью, даже вежливостью. Когда жертва видит перед собой такой эталон выдержанности, она все больше погружается в газлайтинг, все сильнее склоняется к тому, что это она – «капризная принцесса» и «лучезарная эгоистка», раз не ценит такого «идеального» человека, носителя «высочайшей культуры»…
«Агрессор не повышает голоса, а только демонстрирует враждебную холодность, которую затем отрицает, если ему на нее указывают. Противник начинает нервничать или плакать. В этом случае можно легко осмеять его гнев», – пишет Мари-Франс Иригуайен.
Ланди Банкрофт описывает тактику «пытки водой»:
«Любитель пытать водой психологически терроризирует партнершу, даже не повышая голоса. Он говорит очень спокойно, используя это спокойствие как еще один инструмент для сведения партнерши с ума. Он выворачивает все сказанное партнершей наизнанку и доводит до абсурда. Он достает партнершу бесконечной чередой мелких, но болезненных уколов, иногда смешанных с мелкими актами насилия, такими, которые не наносят заметного физического ущерба, но ранят психологически. Он совершенно беспощаден в своей тихой жестокости.
Все это оказывает тяжелое воздействие на партнершу. Ее кровь закипает, или она чувствует себя полным ничтожеством, или и то, и другое. Нередко партнерша кричит на мучителя, или покидает комнату в слезах, или погружается в долгое молчание. Тогда любитель пытать водой говорит: «Ну, так кто из нас агрессивен? Ты орешь на меня, ты отказываешься разговаривать. А я что, я даже не повышаю голоса. С тобой просто невозможно ни о чем говорить».
Пытки водой оказывают очень тяжелое психологическое воздействие. Их трудно распознать, и партнерши обвиняют себя в неправильном поведении, приводящем к чему-то, чему они затрудняются подобрать название. Когда вас ударили по лицу, вы знаете, что это было. Но женщинам, которых «пытают водой», совершенно непонятно, что происходит и почему, и они вынуждены держать свое расстройство в себе. В самом деле, как обратиться к подруге за поддержкой, если даже не можешь объяснить, в чем, собственно, проблема?
Вы можете чувствовать, что реагируете непропорционально и что на самом деле все не так страшно. Но воздействие пыток водой аккумулируется у вас на душе. Если вы в итоге расстанетесь со своим мучителем, вы можете испытывать приступы сильного гнева по мере того, как к вам приходит понимание того, как долго над вами тихо и беспощадно издевались.
Центральные моменты подхода мучителя, склонного к пыткам водой:
– ты неадекватна. Ты выходишь из себя по ничтожным поводам;
– я легко могу показать другим людям, что это ты источник проблем;
– пока я не повышаю голоса, ты не можешь называть оскорблением или насилием ничего из того, что я говорю и делаю;
– я всегда знаю, как тебя достать».
Но даже когда откровенно агрессивные выходки идут стеной, жертва до последнего отказывается поверить в то, что они продиктованы ненавистью. Она продолжает убеждать себя, что человек этого не хотел, что это произошло случайно, он вспылил, перенервничал из-за стресса на работе. Бесчеловечность агрессора не укладывается в голове.
«Мне казалось невероятным, что человек может бросить за шиворот горящую сигарету, когда ты на скорости ведешь машину. Когда что-то падает, жжет, расплавляет рубашку, обивку сиденья и прикипает к спине, а человек заклинает удержать руль и кричит о сквозняке и аэродинамике, я и подумать не могла, что происходящее – не случайность. Как можно предположить, что кто-то будет настолько рисковать, в том числе, и своей жизнью? Оказывается, может быть и такое. Видимо, в эту секунду он не может удержаться, и несет его олень в его страну оленью…»
Жертва отрицает злонамеренность агрессора, «не видит» ее, а когда ей об этом говорят люди, нередко яростно защищает своего мучителя. Это состояние, именуемое бытовым стокгольмским синдромом, хорошо описывают стихи Анны Ахматовой.
…И кто-то, во мраке дерев незримый,
Зашуршал опавшей листвой
И крикнул: «Что сделал с тобой любимый,
Что сделал любимый твой!
Словно тронуты черной, густою тушью
Тяжелые веки твои.
Он предал тебя тоске и удушью
Отравительницы любви.
Ты давно перестала считать уколы –
Грудь мертва под острой иглой.
И напрасно стараешься быть веселой –
Легче в гроб тебе лечь живой!..»
Я сказала обидчику: «Хитрый, черный,
Верно, нет у тебя стыда.
Он тихий, он нежный, он мне покорный,
Влюбленный в меня навсегда!»
На этапе Закручивания гаек жертва время от времени взрывается недовольством, требует от неотразимого объяснений и даже порывается уйти. Но не тут-то было.
«Когда агрессору кажется, что жертва от него ускользает, он впадает в панику и ярость», – пишет Мари-Франс Иригуайен.
Что же предпринимает хищник? Если не срабатывают чары газлайтинга, устрашающие намеки и прочие попытки усмирить вас с позиции силы, он опять становится неотразимым и прибегает к сахарному шоу или просто послабляет режим. При этом – напоминаю! – внутри у него бушуют паника и ярость. То есть ни о каком «возврате любви» речи не идет.
«Нравятся» ли агрессорам «непокорные» жертвы? Скорее да, чем нет. Потому что дают ему эмоции, «драму», которая необходима психопату, чтобы вырваться из объятий всепоглощающей скуки. Вот что пишет по этому поводу Мари-Франс Иригуайен:
