* * *
Я с наслаждением принялся за сардины. Приятно выйти в люди и не заниматься Джорджем. Правда, я все равно не мог не думать о котенке и надеялся, что Джонатан за ним присмотрит.
Женщины после неудачных первых минут оживились. Мужчин решили больше не обсуждать, говорили про работу Полли, про планы Клэр взять ребенка, про новый ресторан Франчески и Томаша и про то, как Таша собиралась обустроить квартиру по своему вкусу. Полли обещала помочь ей с интерьером, и дальше они болтали и смеялись громче и громче с каждым бокалом шампанского. Меня пугало, как быстро пустеют бутылки, но все обошлось, никто не начал плакать.
Потом они расцеловались с Ташей, Франческа поехала домой на такси, а Клэр и Полли, пошатываясь, пошли со мной. Обеих слегка заносило, и мне приходилось уворачиваться, чтобы на меня не наступили. Дома я взбежал по лестнице и увидел, что Джордж сладко спит в моей корзинке. Я вздохнул с облегчением и улегся рядом с ним, полный нежности. Я уснул, прижимаясь к котенку, счастливый, что хоть сегодня вечером женщины повеселели.
Глава 17
Я был вне себя от радостного волнения. Джорджу наконец разрешили выходить из сада без поводка и без людей, хотя я его, разумеется, предупредил, что гулять можно только вместе со мной. Он тысячу раз спросил почему, но к расспросам я успел привыкнуть. Это был великий день, и мы его уже заждались, в основном из-за того, что Клэр слишком осторожничала.
На кошачьей дверце торжественно отперли щеколду. Джонатан был рад — он говорил, что я специально прошусь внутрь, когда он чем-нибудь занят. В общем, я снова получил свободу.
Мне не терпелось познакомить Джорджа с друзьями, показать ему улицу и внешний мир, раскинувшийся вокруг нашего тесного садика. Еще я хотел заглянуть к Мэтту, чтобы Джордж запомнил дорогу туда, а если останется время — отвести его к квартире Таши. Правда, там не было кошачьей дверцы, и внутрь мы могли попасть, только если Таша будет дома и заметит нас. Примерно как у Франчески с ребятами в старые времена. Ах, до чего же замечательно быть свободным! Я пообещал себе не забывать, какое это счастье.
Я очень ждал первой прогулки и особенно тщательно вылизывался. Не знаю почему, но люди по торжественным поводам всегда наряжаются, а первый выход Джорджа в свет был большим событием. Джорджа я тоже постарался как следует умыть, но за его внешность, скажем честно, можно было не тревожиться, такой он милашка.
Я первым выскочил в кошачью дверцу, Джордж за мной. Он пока не совсем к ней привык, хотя быстро осваивался. Живя у нас, он сильно вырос и, хотя оставался котенком, уже здорово бегал, прыгал и лазал.
Джордж заморгал; солнце ударило ему прямо в глаза. Прекрасный погожий день для первой прогулки.
— Значит, так, не отходи от меня и ничего не бойся, я тебя не дам в обиду, — сказал я как можно убедительнее.
— Хорошо, пап, — ответил он.
Мы пролезли под калиткой и остановились на тротуаре перед домом. Мимо нас промчалось несколько автомобилей.
— Сначала я должен тебе объяснить про дороги. Видишь машины? Держись от них подальше! — Я много раз чуть не попадал под колеса и знал, о чем говорю. — Перед тем как перейти улицу, убедись, что ни справа, ни слева никто не едет, — строго проговорил я.
Потом мы с Джорджем отправились на обзорную экскурсию по Эдгар-Роуд. Я показал ему дом Лосося и велел близко туда не подходить. Самого Лосося, к счастью, нигде не было видно. Первую остановку мы сделали у дома Тигрицы. Мы сели ждать в саду под ее любимым кустом. Джордж заполз под ветки и стал играть с листьями. Через пару минут появилась Тигрица.
— Привет! Я как раз надеялась, что вы уже пришли, — сказала она, потерлась носами с Джорджем, а про меня даже не вспомнила.
Я сердито на нее посмотрел. С котенком я начал привыкать, что на меня не обращают внимания, но нельзя же прощать такое Тигрице.
— Привет, мама Тигрица, — сказал Джордж так трогательно, что она, по-моему, чуть не прослезилась.
— Ну, пойдемте, надо показать Джорджу окрестности, — заторопился я, забыв обиду.
— Хорошо. Джордж, ты еще маленький, так что обязательно скажи нам, если устанешь, — ласково и заботливо произнесла она. Я встопорщил усы: что это случилось с моей Тигрицей?
— Скажу, скажу. Пойдемте! — Джордж радостно помчался в другую сторону.
— Нам сюда, Джордж, — сказал я, он развернулся и присоединился к нам.
Мы неторопливо пошли к углу, где собирается наша компания. По дороге я показал ему дом Полли и Мэтта и объяснил, что квартира Таши на другом конце улицы. Не уверен, запомнил Джордж что-нибудь или нет. Он так увлеченно глазел по сторонам, что, скорее всего, не слушал.
— Ты, наверно, рад, что Таша переехала на Эдгар-Роуд, — сказала Тигрица, когда Джордж остановился перед большим цветочным кустом.
— Да. Во-первых, я ее очень люблю, а во-вторых, теперь за ней удобнее приглядывать, — ответил я.
— Мне нравится Элайджа, — сказал Джордж. — Он смешной.
— Как хорошо, что все дети поладили друг с другом, — заметил я, двигаясь дальше, довольный, что Джордж все-таки слушает.
— А что с кошачьими портретами, есть новости? — поинтересовалась Тигрица.
— Не при котенке, — самым тихим шепотом сказал я.
— Что такое? — спросил Джордж.
— Ничего, — ответили мы с Тигрицей хором и тревожно переглянулись.
К моему огромному удовольствию, все наши друзья были в сборе. Нелли грелась на солнце, Элвис сидел в тени, а Родди вылизывал лапы. Я радостно подбежал к ним.
— Смотрите, я привел Джорджа знакомиться, — запыхавшись, сказал я.
— Где он? — поднял голову Родди.
— Да вот, — я обернулся, но не увидел ни Джорджа, ни Тигрицы. — Они только что были здесь!
Холодея от страха, я двинулся обратно по своим следам. Когда я нашел Тигрицу, она смотрела на Джорджа, а тот сидел на столбе чьей-то ограды.
— Что случилось? — встревоженно спросил я.
— Когда ты ушел, Джордж решил запрыгнуть на калитку. Говорит, что ему там нравится.
— Джордж, а ну слезай, — сказал я.
— Не хочу. Смотри, какой смешной зверь в саду.
Я вскочил на столб по другую сторону калитки и заглянул в сад. Смешной зверь оказался маленькой собачонкой, которая принялась тявкать на Джорджа и на меня.
— Я спрыгну вниз, хочу посмотреть поближе!
— Нет! — крикнул я более резко, чем собирался. Джордж подскочил, но, к счастью, остался на столбе. — Джордж, к собакам ни в коем случае нельзя подходить. А теперь слезай, — сказал я самым строгим тоном и спустился, Джордж нехотя последовал за мной.
— А вот и Джордж, — сказал я второй раз, когда мы вернулись к остальным.
