Поэтому Алек остался стоять и сцепил руки за спиной. Потом снова опустил, уперся одной рукой в бедро и сунул большой палец другой в карманчик для часов, как это делали английские джентльмены, желавшие выглядеть достойно, но непринужденно.
– Миледи… – начал он, но тут снова налетел ветер и выхватил у Софи муфту, которая покатилась вниз, как сбежавшая комнатная собачка. Софи огорченно вскрикнула, и Алек побежал за муфтой, придавив ее ногой, прежде чем она успела упасть в озеро. Поднял ее, как охотничий трофей, торжествующе улыбаясь. Софи нахмурилась при виде отпечатка сапога на мехе.
Он взобрался на холм, преодолевая сопротивление ветра, только чтобы увидеть, что перья модной соломенной шляпки вот-вот сломаются под таким напором и улетят в небо, так что спасти их будет невозможно. Правда, по мнению Алека, шляпа смотрелась бы куда привлекательнее без этого украшения, режущего глаз своей пестротой.
– Так что вы хотели сказать, милорд? – спросила она громко, перекрывая шум ветра.
Как странно! Когда они вышли из замка, погода была совершенно спокойной.
– Я хотел спросить… – завопил он, но тут ее шаль надулась, как парус, и облепила лицо, очертив нос, глаза и широко раскрытый рот, подобно пестрой маске. Концы запутались в длинной бахроме лент шляпки.
Софи лихорадочно дергала шаль. Алек тоже стал сражаться с шалью, пытаясь распутать ее. Оторвал от лица Софи, сунул в карман, где она обернулась вокруг его ноги, как хвост злобного кота, загнанного в угол, но непобежденного.
– Спасибо, милорд. Я очень боюсь темноты, – пояснила Софи, тяжело дыша.
– Правда? – спросил Алек.
Ночи в горах очень темные. Можно пересчитать звезды, почти коснуться их. Алек так скучал об этом в Лондоне! Он любил темноту, мирные ночи.
Он мысленно встряхнулся, вспоминая, почему привел ее сюда. Но ветер, похоже, с каждой минутой все больше свирепел.
– Я хотел… Леди Софи. Не окажете ли мне честь стать…
Что-то сильно дернуло Алека за ноги, ударило под колени. Он потерял равновесие на скользкой траве. Ветер сорвал проклятье с его губ, когда он покатился с холма и приземлился прямо на копчик. Большой зазубренный камень оказался прямо между его расставленными ногами, и он с ужасом понял, что ему повезло, в противном случае леди Софи в брачную ночь ждало бы разочарование.
Алек несколько секунд полежал в вереске, чтобы отдышаться. Опять странность: ему словно кто-то подставил подножку, хотя здесь не было никого, кроме него и Софи.
Он встал и поднялся на холм. Глаза Софи расширились при виде Алека. Он окинул себя взглядом… На рукаве – зеленая полоса и мазок грязи. Лицо саднило, пальцы окрасились кровью, когда он коснулся царапин на щеке. Должно быть, Алек выглядит, как дикарь-шотландец после битвы, сжимающий меч в окровавленных руках, торопящийся увидеть свою женщину.
Он смотрел на Софи, жалко ежившуюся от ветра. Белокурые пряди, выбившиеся из прически, хлестали ее по лицу, как оторвавшиеся корабельные снасти. Нос покраснел, губы посинели.
Алек вспомнил, как впервые увидел Кэролайн в окне башни. Ее щеки порозовели от ветра, глаза сияли. Роскошные волосы трепетали в воздухе, как боевое знамя. Он мог представить радость, которую должен испытывать воин, вернувшийся домой и увидевший такую женщину.
Алек сжал кулак на невидимой рукояти меча и посмотрел в осунувшееся лицо Софи. Он едва не повернулся, чтобы сбежать с холма, но заставил себя остановиться. Нужно докончить начатое.
– Леди Софи, не окажете мне честь стать моей… – начал он более ворчливо, чем намеревался, но ветер снова ударил в лицо и украл конец фразы.
– Что? – вскрикнула она. – Я вас не слышу.
– Вы станете моей женой? – завопил он.
Лицо Софи выразило облегчение, если не радость.
– Да. Теперь мы можем вернуться в замок?
– Думаю, это хорошая мысль, – пробормотал Алек, хотя знал, что она не услышит его за воем ветра. Он помог ей встать и взял с травы свой фрак. Может, поблагодарить ее? Похвалить красоту, заверить, что он счастлив?
Но Софи уже была на три шага впереди и почти бежала, стремясь оказаться под безопасной крышей замка.
Как только они добрались до террасы, Софи мелкими шажками подбежала к двери и нырнула внутрь. Едва дверь за ней закрылась, ветер с безутешным вздохом увял.
Он увидел в зале Меган. Та потрясенно воззрилась на него.
– Ты весь в крови и царапинах! – ахнула она. – Что ты делал?
– Предложение, – мрачно ответил Алек.
Ангус метался по комнате Кэролайн. Она спокойно читала у окна и, конечно, не видела и не слышала его.
– Они хотят женить его, уложить в постель и убить. Потом Броуди будет делать все, что пожелает Деворгилла. – Он остановился перед ней: – Знаешь, что это означает конец Макнабов, девушка? Это несчастье. Было бы лучше, женись он на тебе, нищей девчонке.
Кэролайн перевернула страницу и нежно улыбнулась.
– Ах ты, копия своей бабки в то лето, когда я в нее влюбился, – вздохнул он и осторожно коснулся ее щеки.
Кэролайн подняла глаза. Ее взгляд прошел сквозь него. Но он поежился от изумления.
– Ты почувствовала? – прошептал он. Положил руку на ее ладонь, сжал, как только мог сильно, и она ответила на пожатие.
Ангус ощутил мгновенное тепло.
Он сжал немного сильнее, но никаких новых ощущений не возникло.
– Девочка, мне нужна твоя помощь. Алеку нужна твоя помощь, – взмолился он.
Она удивленно оглянулась. Тут же появилась Джорджиана.
– Она слышит меня, – объявил Ангус, показывая на Кэролайн. – Знает, что я здесь.
Джорджиана удивленно воззрилась на Кэролайн. Но внучка спокойно читала книгу, не подозревая о присутствии бабки и Ангуса. Джорджиана подбоченилась:
– Нет хуже дурня, чем старый дурень! Какого черта ты тут делаешь?! Я ждала твоей помощи!
Ангус помахал рукой перед глазами Кэролайн, но она даже не вздрогнула. Надежда рухнула. Он подплыл к Джорджиане. У Кэролайн ее глаза, ее стройная фигура, ее осанка. Она даже губы поджимает, как Джорджиана.
В груди Ангуса разлилась боль, в том месте, где когда-то было сердце. Бьющееся только для Джорджианы.
– Что случилось? – спросил он.
Джорджиана с сожалением взглянула на Кэролайн.
– Я пыталась остановить его, но Алек сделал предложение Софи.
– Когда?
– С полчаса назад.
– Она согласилась?
Джорджиана вздохнула, и Кэролайн подняла глаза.
– Разумеется.
Глава 26
Виконт Спид вышагивал по уютной столовой, которую снял вместе с двумя лучшими спальнями гостиницы «Грейт-Гленн Инн». Правда, сам он не находил здесь ничего хорошего.
