– Да, и вернетесь к чаю, – кивнула Шарлотта.
Кэролайн тем временем таяла. Софи и Лотти обсуждали, что надеть и что лучше: больше подойдут амазонки или платья для прогулок. Пальцы ног Алека были чрезвычайно убедительны, требуя ответа. Дышать было почти невозможно. Кэролайн облизнула губы. Каждый раз, когда она поворачивалась к Уильяму и пыталась завести беседу, Алек шевелил пальцами. Кто знал, что мужчина способен проделывать ногой подобные вещи?
Она так старалась слушать, что говорит Уильям, отвечать на вопросы других, но, по правде говоря, сознавала только присутствие Алека и все, что он с ней делал. Это был самый долгий в ее жизни ужин.
Тем временем Ангус с галереи наблюдал, как Деворгилла о чем-то шепчется с Броуди. Она что-то сунула ему в руку! Броуди извинился и покинул комнату.
– Что он задумал? – спросил Ангус. – Не нравится мне это!
Он увидел, как Деворгилла повернулась и бросила на Алека злобный, полный лютой ненависти взгляд, но тот был слишком занят Кэролайн, чтобы что-то заметить. Девушка как-то странно раскраснелась, а глаза Алека были полуприкрыты отяжелевшими веками.
Ангус увидел, что Броуди возвращается.
Кэролайн была едва способна думать, не говоря уже о том, чтобы вести разговор. Весь ужин Алек продолжал свою сладостную пытку. Несмотря на досаду, сладостное, горячее желание текло по ее венам. Соски затвердели и терлись о ткань сорочки. Кэролайн вертела на коленях салфетку, скручивая ее все туже с каждым движением его пальцев, ласкающих крохотный бутон ее лона. Ее щеки горели. Все тело горело. Она не могла смотреть на него, зная, что если посмотрит, взорвется. И скрутила льняную салфетку еще туже, чтобы не вскрикнуть.
Наконец, последние тарелки убрали, и Кэролайн поблагодарила бога за то, что ужин и медленная чувственная пытка закончились. Теперь все поднимутся из-за стола, и она наконец избежит его порочных прикосновений. Кэролайн устала, нервы были натянуты, как тетива лука.
Хэмиш принес поднос с бокалами и графин с золотистым виски, поставил на буфет. Мойра задула половину свечей.
– Что это? – спросила Софи.
– Сюрприз, – улыбнулась Деворгилла. – Подождите и увидите.
Хэмиш и Ли открыли двери кухни и заняли места по обеим сторонам. Оба были одеты в пледы.
– Вам нравятся мужчины в шотландских костюмах? – спросил Уильям. – Никак не могу решить, нравится мне или нет. Это так отличается от английской одежды. Меня шотландские костюмы немного пугают. Живя на севере Англии, я вырос на жутких историях о восстании сорок пятого года. Моя няня говорила, что если я не засну, Красавчик Чарли придет за мной с холмов, перетащит через границу и съест. Очень долго я представлял шотландцев, как пожирателей детей, в юбках, прячущихся прямо за воротами Холлиуэлл-Холла.
Нога Алека негодующе застыла, наконец остановившись. Теперь он уберет ее, поскольку беседа принимает серьезный оборот, и Кэролайн будет свободна.
Но он и не думал убирать ногу. Вместо этого его пальцы согнулись и стали играть с ней. Кэролайн подавила всхлип.
И услышала низкий стон волынок, поднявшийся до душераздирающего звука, который наполнил комнату, когда волынщики вышли из кухни.
Меган, Лотти и Алана восторженно вскрикнули, когда появились волынщики и медленно пошли вдоль стола, играя веселую мелодию. Софи морщилась при каждой ноте.
Кэролайн резко выдохнула, не из-за великолепия древней музыки, наполнившей зал, но потому что пальцы Алека снова задвигались. Это невыносимо! Она сейчас умрет, не выдержав муки!
Она позволила глазам закрыться и тяжело дышала, не в силах ничего с собой поделать.
Пришлось стиснуть край стола. Жар лился от нежного, воспламененного бугорка. Но его пальцы не отступали, и она почувствовала, как жар поднимается по животу и грудям, пока она не осознала, что вот-вот вспыхнет пламенем.
За волынщиками шла Мойра, неся пудинг на огромном блюде, украшенном символами клана: очаг, сосна и вороника.
За ней шел Броуди с чашей лэрда в руках.
Нога Алека двигалась в одном ритме с музыкой, пульсировала, нажимала, играла, терла быстрее и быстрее – безумный рил…
Мойра коснулась пудинга зажженной свечой, и он загорелся. Все за столом вскрикнули, и громче всех Кэролайн. Алек стиснул ее руку под столом, когда ощущения унесли ее к звездам.
Она в ужасе посмотрела на него. К счастью, остальные смотрели на пудинг. Не на них.
У Алека хватило наглости улыбнуться – улыбкой, полной мужской гордости.
Кэролайн опустила вилку под скатерть и ткнула его. Улыбка Алека мигом померкла. Зато она заулыбалась во весь рот. На этот раз вой волынок скрыл его крик.
– Почему именно Броуди несет чашу? – спросил Ангус. – Это против традиций.
– Что?
Джорджиана наблюдала, как синий огонь лижет пудинг.
– Чашу должен был нести Джок, сенешаль Алека.
Ангус не сводил глаз с Броуди и поэтому увидел, как тот искоса бросил взгляд на Деворгиллу, улыбавшуюся, подобно ведьме. В ее улыбке не было ни гордости, ни радости. Только злоба, исходившая от нее, как вонь из могилы. Она кивнула, и Броуди шагнул вперед, поднося чашу Алеку. Ангус заглянул в чашу, когда она проплывала внизу, и почувствовал недоброе.
– Нет, – прошипел он. – Она не осмелится.
– Да в чем дело? – спросила Джорджиана. – Лучше взгляни на Кэролайн – она положительно светится.
– Любимая, она хочет его отравить.
Джорджиана свела брови:
– Зачем Кэролайн травить Броуди?
– Не Броуди. Алека.
Ангус в отчаянии смотрел на собравшихся. Глаза Меган засияли от гордости, когда Броуди прошел мимо нее. Софи смотрела на волынщиков так, словно желала им провалиться в ад. У Сомертона был скучающий вид. Этот глупец Алек смотрел только на Кэролайн. Как и молодой виконт, сидевший по другую сторону от нее.
– Алек! – крикнул Ангус. – Алек, не пей!
Он перегнулся через перила, слетел вниз, попытался остановить Броуди, толкнуть его, выбить из руки чашу. Но Броуди прошел сквозь него. Ангус безуспешно хватался за чашу.
Именно в этот момент Кэролайн повернулась, увидела Ангуса и приветливо улыбнулась. Должно быть, решила, что он часть этой дурацкой церемонии.
Ангус покачал головой. Теперь он был в полном отчаянии. Броуди подошел к Алеку, поклонился и протянул чашу с мерзкой улыбочкой на красном лице. Алек кивнул кузену и протянул руку, чтобы взять чашу. Кэролайн все еще смотрела на Ангуса, и тот ответил отчаянным взглядом.
– Сделай что-нибудь, девушка! – вскрикнул он. Увидел, как улыбка Кэролайн померкла, как сильно она побледнела. Она стала вставать, все еще не сводя глаз с Ангуса, нахмурившись. И уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала. Зато на глазах Ангуса она задела плечом чашу, которая вылетела из рук Броуди.
