Он прервал поцелуй, осторожно сжав ее плечи.
– Боже, Кэролайн! На этот раз я дам тебе шанс отказаться. Иди, беги… назад, в замок и запри дверь своей комнаты, – пробормотал он, целуя раковинку ее уха.
– Нет, – ответила Кэролайн.
– Я не могу просить тебя остаться…
Его рука нырнула в низкий вырез ее платья, чтобы сжать грудь. Нежная тяжесть наполнила его ладонь. Сосок мигом затвердел.
– Я уезжаю, – пробормотала она, целуя его щеки, губы, подбородок.
– Это в последний раз, – прошептал Алек ей в губы.
– Самый последний, – хрипло согласилась она.
Он больше не мог думать. Не хотел размышлять о том, что принесет утро и каково ему будет в Гленлорне без нее.
Кэролайн прикусила мочку его уха, и Алек застонал. Прижал ее спиной к дереву, раздвинул ноги, встал между ними, и она прижалась к его бедрам своими, почти плача от желания. Не было нужды объяснять ей, чего он хочет. Она уже знала. Недаром сжала его плоть.
Его руки возились с пуговицами на спинке ее платья. Страсть делала Алека неуклюжим. Нежные ласки Кэролайн сводили его с ума, не давали сосредоточиться. Он оставил в покое пуговицы и скользнул пальцами по теплым холмикам ее грудей, чтобы вынуть их из низкого выреза.
Ее соски затвердели еще больше, когда Алек провел по ним большими пальцами. Кэролайн ахнула, откинула голову и подалась навстречу его рукам, безмолвно требуя большего.
Алек схватил ее за руку, провел на несколько шагов туда, где лежал сброшенный плед, упал на него, увлекая Кэролайн за собой. Длинные пряди ее волос щекотали его лицо и грудь. Он чувствовал исходивший от нее жар, когда она оседлала его бедра, и поспешил поднять ее юбки, проводя ладонью по шелковистым бедрам, нашел заветный треугольник и запутался пальцами в завитках. Проник в нее пальцем. Ощутил ее дрожь. Кэролайн вздохнула, влажная, скользкая, готовая к вторжению, и Алек гладил мягкие лепестки ее плоти, отчего она истекала соками. Поймал губами ее крик и стал целовать, входя и выходя языком из ее рта. Торопя ее разрядку.
– Сейчас! – скомандовал он, сжимая ее бедра, приподнимая над собой. Насаживая на себя.
Кэролайн почти сразу затрепетала в мелких конвульсиях экстаза. Он вонзился в нее быстро, жестко, сжимая ягодицы, ощущая дрожь женственной плоти, когда она пыталась достичь новых вершин наслаждения вместе с ним. В темноте он едва различал ее голые груди с круглыми темными сосками, ее губу, прикушенную белыми зубами.
– Еще, любимая, – пробормотал Алек, сдерживая наступление собственного блаженства. Но это было все равно что пытаться удержать упряжку обезумевших лошадей.
Он был на самом краю, глубоко скрытый в тесном раю ее тела.
Кэролайн тихо вскрикнула, подергивая бедрами, пытаясь вобрать его еще глубже.
Он перестал думать о чем-либо, кроме как о том, что ему безгранично хорошо с ней. С единственной.
Алек стиснул зубы и проник в нее так глубоко, что она закричала. И позволил расплавленным волнам разрядки овладеть им.
Потом он прижал ее к груди. Не выходя из нее, лаская ее гладкую спину, слушая дыхание, поющее в ее теле. Целовал ее шею… и Кэролайн подняла голову, чтобы снова припасть к его губам. Он продолжал гладить ее спину, запоминая изгибы фигуры, мягкость бедер и ягодиц, запах кожи.
– Когда ты уедешь? – спросил Алек.
– Через несколько дней. Когда все устрою, – ответила она и поднялась.
Он ощутил дуновение холодного воздуха. Кэролайн заправила за ухо прядь волос и отвернулась, стыдливо поправляя платье. Он приподнялся на локте.
– Иди сюда, поспи немного, – сказал Алек, протягивая руку. – Мой плед прикроет нас обоих.
Кэролайн не двинулась с места.
– Знаю. Но уже почти рассвело. Кто-то может увидеть, а через несколько часов нужно ехать на охоту.
Алек совсем забыл…
– Разумеется, – кивнул он, вставая. – Я провожу тебя, по крайней мере до подножия холма.
Он натянул рубашку и отряхнул плед, сложил, обернул вокруг бедер и застегнул пояс. Кэролайн пошла впереди, по узкой тропинке, меж папоротников и цветов, касавшихся ее юбки.
Они достигли того места, где лес заканчивался и начинался газон. Она остановилась, повернувшись к нему. Алек коснулся ее лица.
– Я хотел бы… – начал он, но она опустила голову и отстранилась.
– Ты помолвлен с Софи.
– Да. Было бы бесчестным разорвать помолвку, – простонал он. – Я в жизни не совершил ни одного благородного поступка, так почему это беспокоит меня сейчас?
Кэролайн улыбнулась в полумраке:
– Потому что ты лэрд Гленлорна. Твой клан нуждается в вожде, Алек. И это главное.
– Вряд ли я повел себя благородно в отношении тебя.
– Я тебя ни в чем не виню. И ни о чем не жалею.
– Ты необыкновенная женщина, Кэролайн. Куда ты поедешь?
Она молча покачала головой.
– Позволь мне хотя бы помочь тебе найти место, – предложил он.
– Нет, Алек. Я не хочу.
– Почему? – спросил он, хотя уже знал ответ.
– Потому что тогда ты будешь знать, где меня найти. Лучше, если мы простимся навсегда.
Кэролайн повернулась и направилась к замку. Алек поймал ее руку и потянул назад.
– Зато ты будешь знать, где меня найти. Ты вернешься, если понадобится помощь, хорошо?
Он снова хотел ее. Хотел утащить с тропинки, уложить на папоротники, обнять, но… не мог.
У него обязательства. Как он ненавидел это слово!
Алек отвернулся, расстроенный, злой, и пошел обратно в лес.
– Ты не идешь в замок? – окликнула Кэролайн.
Он остановился.
– Хочу еще поплавать, – ответил Алек, но тут же вернулся и поцеловал ее в лоб. – Спокойной ночи, Кэролайн, – тихо сказал он.
Она встретила его взгляд.
– Спокойной ночи, Алек.
Он знал, что Кэролайн смотрит ему вслед, но так и не оглянулся.
Глава 39
Охотники подождали, пока туман рассеется, прежде чем отправиться в холмы.
Ли глянул на тащившихся в горы людей и сдвинул берет на затылок, чтобы получше разглядеть Джока:
– Что именно мы ищем, Джок?
Джок оглядел вереск и лес у озера, склоны, ведущие к старой башне.
– Все, во что могут стрелять сассенахи.
Ли надул щеки и выпустил воздух.
– Сезон дичи начнется только через две недели.
Джок сплюнул в вереск.
– Знаю. И сассенахи тоже знают. Будем надеяться, что дичь об этом не слышала.
