– Моя мать много болела, и гувернантки часто менялись. В ожидании очередной я проводила время на кухне со слугами. Однажды один из егерей споткнулся о свое ружье и прострелил ногу. Слуги забыли о моем присутствии, но я навсегда запомнила все, что увидела. Кухарка засучила рукава, вытащила бутылку с бренди, глотнула сама, а потом налила на рану. Разумеется, она воспользовалась чистыми тряпками…
– Он выжил? – спросил Алек.
– Да, конечно.
– В таком случае и для меня есть надежда, полагаю. Если она не попытается снова.
– Она? Ты о ком?
– Деворгилла. Уверен, это она подбила Броуди на такое. Возможно, пообещала богатства Гленлорна, если он сделает, как она скажет. Но его ждет разочарование. Не важно. Ты скоро уедешь, а нам нужно обсудить кое-что поважнее.
– Что?
– Что ты будешь делать, если окажется, что ты забеременела?
Кэролайн потеряла дар речи. Мириады эмоций нахлынули на нее, целый табун диких коней. Дурное предчувствие, страх, стыд и даже восторг.
– Заверяю тебя, я не… – начала она, вскинув голову. Конечно, еще слишком рано, чтобы знать наверняка.
Она удержалась от желания погладить свой плоский живот.
– А если действительно беременна, это вряд ли что-то изменит.
– Еще как изменит. Я стану защищать тебя. Позабочусь, чтобы у тебя были деньги, жилье…
Кэролайн рассмеялась, и он смолк. Она чувствовала его взгляд.
– Нет, Алек, – ответила она серьезно. – Я не вернусь. Не стану вмешиваться в твою жизнь. Время моего пребывания здесь закончилось, что бы там ни было.
Она вдруг осознала, что ее голова на его плече опровергает все заявления о независимости.
– Как я жалею, что не встретил тебя в Лондоне, – вздохнул Алек.
– Ты бы второй раз на меня не посмотрел.
– Я бы не смог отвести глаз.
У Кэролайн перехватило дыхание.
– Возможно, лучше не представлять того, что было бы…
– Я никогда не думал, что стану графом Гленлорном. Никогда не хотел им быть. Не думал, что смогу им быть, пока не увидел тебя в башне. Не представил тебя рядом с мной.
– Я пробыла здесь несколько недель до твоего возвращения. Ни надежды, ни радости, ни улыбки. Сейчас все по-другому, и только благодаря тебе. Ты прекрасно начал.
– Я не тот лэрд, каким был мой дед. А люди хотят видеть меня таким. Я не могу вернуть назад дни мира, власти и процветания. Те времена давно прошли и никогда не вернутся.
Она подняла руку к его груди, стала выводить крошечные круги.
– Твой клан стремится все начать сначала. Ты уже дал им хорошенькую молодую графиню, красавца лэрда. Брат Джока хочет разводить новый вид овец с более густой шерстью. Энни Макнаб решила ткать шали с новыми рисунками. Она видела одну из шалей Софи и считает, что клан может продавать их в Глазго или в Эдинбурге. У многих есть свои планы. Алаздэр Макнаб хочет строить мосты. Всем им нужно только твое благословение и немного денег. Они готовы отдать Гленлорну свое время и свою верность. Это и их дом тоже. Приданое Софи пойдет на добрые дела.
Алек поймал ее палец, поднес к губам и поцеловал.
– Ты умница, Кэролайн. Знала, что когда-то мой дед был матросом? Рассказывал мне о чудесах, которые повидал на борту корабля. Другие места, новые идеи, иные способы делать привычные вещи. Поразительно.
– Приданое Софи позволит тебе добиться всего этого, Алек, – ободрила его она.
– Собственно говоря, я вовсе не собираюсь тратить ее деньги. У меня есть в Лондоне знакомый граф, который владеет торговым флотом. Он много лет уговаривал меня вложить деньги в его компанию. Я написал ему, спросил, нельзя ли перевозить шерсть из Гленлорна, вкладывать средства в новые предприятия. Он считает, что деньги довольно скоро окупятся. Мне нужны средства для начальных инвестиций, конечно, и я возьму деньги из приданого Софи, но возмещу каждое пенни, положу в трастовый фонд и найду свои возможности, не одалживаясь у жены.
Кэролайн ощутила прилив гордости и любви.
– Чудесно! – воскликнула она.
– Если выживу.
– Но рана несерьезная, – заверила она.
– А как насчет следующего раза? Броуди уже пытался пристрелить меня, а Спид и Мандевилл имеют свои причины желать мне смерти.
– Софи… ее приданое куда больше моего, – вздохнула Кэролайн.
– А… если Сомертон узнает, что я обесчестил его младшую сестру, возможно, тоже захочет лишить меня жизни.
– Нет, он не станет делать этого сам, – улыбнулась она. – Просто заплатит кому-нибудь, чтобы вызвал тебя на дуэль. Кроме того, если кто-то и поймет твое желание жениться на деньгах, так это Сомертон.
Слишком поздно она поняла, как это звучит.
– Я хочу сказать… он не понимает, что такое любовь.
Кэролайн едва не прикусила язык. Очень не хотелось признавать, что она влюблена в Алека.
– Именно поэтому ты отказалась от приданого? Неужели деньги так мало значат для тебя?
– Откуда ты знаешь? – поразилась она.
– Гленлорн – старый замок, с трещинами в стенах, окнами, которые неплотно закрываются. Я подслушал твой разговор с Сомертоном. Ты очень рискуешь.
– У меня, конечно, всегда были деньги, по крайней мере, я ни в чем не нуждалась. Думаю, что буду более счастлива без них. Я могу сама выбирать себе дорогу, жить собственной жизнью. В Шотландии наверняка найдутся другие люди, желающие обучать своих детей.
– Так ты останешься в Шотландии? – спросил Алек.
– Это первое место за очень долгое время, которое кажется мне домом.
– Тебе будет нелегко. Шотландцы недолюбливают сассенахов. Пообещай, что напишешь, если понадобится помощь. Позволь мне стать тебе хотя бы братом. Каким не стал Сомертон.
– Я никогда не смогу думать о тебе, как о брате, – прошептала она.
– Кэролайн, я никогда не был…
Дверь распахнулась, и длинный луч лунного света протянулся по полу. Кэролайн вскочила и смело встала между Алеком и вторгшимися мужчинами.
Растерявшийся Джок так резво отпрыгнул, что наткнулся на Ли.
– Силы небесные, девушка, я подумал, что ты привидение!
Алек пошевелился, и Джок облегченно сдвинул берет на лоб.
– Алек, парнишка, ты в порядке? Мы искали тебя много часов. Мойра утверждала, что с тобой случилось что-то дурное.
Он присел перед Алеком.
– В него стреляли, – пояснила Кэролайн. – Как ты открыл дверь?
Джок оглянулся.
– Дверь? Ничего я не открывал. Она стояла распахнутой, когда мы добрались сюда, иначе я бы и не догадался заглянуть в дом.
