– Я каждую ночь мечтал о том, чтобы дотронуться до тебя, с тех самых пор, когда сделал это впервые.
– Джонатан… – Томми затрепетала.
– И представлял, что я почувствую, когда твои светло-вишневые волосы коснутся моей обнаженной кожи. – Джонатан сделал два шага к ней.
– Они не светло-вишневые.
– Тогда медно-красные, – нетерпеливо поправился Джонатан. – И я думаю… Я надеюсь… – Он помолчал. – Я надеюсь, что ты чувствуешь то же самое.
В словах Джонатана было столько недосказанного, но Томми не винила его в этом. «Любовь» – слово огромное и внушающее страх.
– Нет.
Он замер.
– Нет, – продолжила она тихо. – Я вообще не думала о том, как это будет – лежать под тобой обнаженной, обхватив тебя ногами. И не собиралась терять ни минуты на сон, а только удивляться тому, что ты лежишь рядом со мной и твоя обнаженная кожа касается моей.
Закрыв глаза, Джонатан откинул голову назад и вздохнул с видимым облегчением. Его плечи поднялись, потом опустились. Он опять посмотрел на нее. У Томми снова задрожали колени.
– Томми… – Его голос был тих. – Скажи мне тогда… Для чего мы, черт подери, живем, если не для этого? – То ли от усталости, то ли от едва сдерживаемых эмоций, голос него дрогнул.
Это походило на то, как в детстве она ходила по перилам. «Не смотри на землю, Томми! Не смотри на свои ноги. И не удивляйся тому, что тебе удается так рискованно балансировать. Просто сделай это!»
Джонатан ничего не предложил ей, только себя. Ни будущего, ни вечности.
А Томми никогда не выбирала легких путей. Тяга к защищенности не соответствовала ее натуре. И если любовь была настолько опасна, что каждый из них не осмелился в ней признаться, значит, пусть так и будет.
Томми придвинулась к нему и, запрокинув голову, взглянула на эту головокружительную высоту, на этот прекрасный вид – на его лицо.
Джонатан приложил руки к ее щекам.
– Вот о чем мы с тобой думали, – прошептал он.
И нашел губами ее губы.
Они слились в поцелуе. Томми почувствовала, что слабеет, что сдается. Медленно, постепенно, потом все происходящее стало напоминать лавину. Она была на грани отчаяния.
Прервав поцелуй, Томми уткнулась лицом ему в грудь, покачала головой из стороны в сторону.
– Джонатан… – Голосе ее дрожал. Она все еще пыталась предостеречь его.
Но Джонатан уже занялся шнуровкой на ее платье, и она не остановила его.
Его тихий голос звучал у нее над ухом, как заклинание, и так близко, что ей казалось, будто это голос ее сердца. Разве она могла ослушаться его?
– Только попробуй, скажи, что не думала обо мне каждую ночь. О том, чтобы попробовать меня на вкус. Дотронуться до меня. Вдохнуть мой запах. Попробуй, скажи, что тебя не преследовали мысли обо мне.
– Преследовали мысли? Ни на единый миг, – пробормотала Томми и расстегнула первую пуговицу у него на рубашке. – Ни о твоей улыбке. Ни о том, как ты смеешься. И даже не о том, как брюки обтягивают твои бедра.
В ответ Джонатан коротко улыбнулся.
– Я всегда знал, что ты лгунья, – прошептал он. Со шнуровкой было покончено, платье сползло вниз. Джонатан провел губами по обнаженным плечам, и у Томми мгновенно побежали мурашки по спине.
Она расстегнула ему вторую пуговицу. Потом скользнула руками к нему под рубашку, и – о! – вот он, чудный миг, когда она коснулась его. Погладила по груди, наслаждаясь силой напряженных мускулов, жесткостью вьющихся волос и исходящим от него жаром. Томми прислонилась к нему ухом и услышала, как бьется его сердце. Потом ее руки по ложбинке между мускулами спустились вниз к застежке на брюках. Томми с удовольствием ощутила, как Джонатан подобрал живот, как затаил дыхание, как напряглись его руки, обнимавшие ее, как они переместились вверх по ее спине и легли ей на затылок, оставляя за собой жаркий след. Она лизнула его сосок.
Томми посчитала, что должна сделать мужчине что-то приятное в обмен на удовольствие. Но только тому мужчине, которому хотела сделать приятное сама.
– Я собираюсь взять тебя всеми мыслимыми способами, – тихо пообещал Джонатан, стаскивая вниз лиф ее платья.
– Потрясающе! – пробормотала Томми, вытаскивая рубашку из его брюк.
– Ты лежишь на спине, лежишь лицом вниз, потом беру тебя сбоку, сидя, стоя. Ты на мне. Я на тебе.
– Блестящий план! – Она сдернула рубашку с его плеч. О, эти плечи! Их замечательная ширина, их лепная мускулатура! Томми не смогла удержаться и лизнула одно.
– Спереди. Сзади. На кровати, на столе, на кушетке.
Джонатан остановился, через голову стянул с нее платье, бросил его на пол.
– А потом? – шепотом спросила Томми.
– А потом мы повторим это еще раз и еще, и еще.
Какая-то бесконечная история!
И теперь, когда они остались полностью обнаженными, у Джонатана, как ей показалось, случился мгновенный ступор. Словно он не мог понять, с чего ему начать, потому что перед ним предстал бесконечный выбор возможностей, как выбор блюд на пиру.
Тогда Томми сама обняла его, прижалась к нему всем телом и почувствовала, как тяжело он задышал от блаженства – обнаженным прикоснуться к ее обнаженной коже. Томми оставила легкий поцелуй в середине его груди, а потом поцеловала чуть ниже, а потом ее поцелуи последовали вслед за руками, которыми она погладила его по животу, затем, дразня, спустилась еще ниже – к бедрам. Положив руку на его возбужденное естество, Томми поласкала его и зажала в кулаке.
У Джонатана перехватило дыхание. Откинув голову, он застонал. Его руки гладили ее по спине.
– Не останавливайся, – шепотом попросил он.
Томми и не собиралась.
И повторила это снова. И опять он застонал, откинув голову. Подхватил ее под ягодицы, прижал к себе и впился в ее губы поцелуем. О, это было наслаждение!
– Я забыл про один способ, – пробормотал Джонатан, не отрываясь от ее губ.
– Какой именно?
– Быстрый.
Самая лучшая его идея!
Он приподнял ее, Томми обхватила ногами его за талию, а руками обняла за шею. Джонатан донес Томми до кровати и уложил на нее.
Наклонившись над Томми, в течение нескольких секунд восхищенным взглядом Редмонд разглядывал ее. В его потемневших глазах промелькнуло удивление. Это длилось довольно долго, настолько, что Томми вспыхнула. Казалось, ему хотелось запомнить этот момент навсегда.
Подняв руки, Томми потянула Джонатана на себя.
О, немыслимое волшебство его прикосновений! Изумительная привилегия всем своим телом чувствовать близость его тела. Наконец Томми стало понятно истинное предназначение кожи, кончиков пальцев и губ. Ей хотелось насладиться вкусом каждого дюйма тела Джонатана, каждой впадинкой, каждым изгибом, но этим можно будет заняться позже. Время есть! А сейчас они лежали, завернувшись друг в друга, уже не понимая, чьи руки где находятся. Его прелестно чудовищная, возбужденная плоть упиралась ей в живот. Они целовали друг друга и позволяли рукам жадно ощупывать свои тела, делая для себя новые открытия, и каждое прикосновение, каждая ласка, каждый поцелуй, каждый вздох воспламенял и возбуждал их. Руки Джонатана лежали на грудях Томми, поглаживая соски, и тут она вдруг задохнулась, выгнулась всем телом, словно умоляя его поласкать их. Он соскользнул вниз, взял один сосок в рот и нежно куснул.
