Джонатан напряженно молчал.
– Какие еще возможности? – Голос его звенел как струна.
Томми набрала в грудь воздуха, уже понимая, как он отреагирует на ее слова.
– Лорд Прескотт сделал мне предложение.
Джонатана словно ударили. Он побледнел. Потом замотал головой.
– Прескотт? Но…
– Потому что он хочет меня, Джонатан. Так же как ты. И судя по всему, это будет цена, которую он готов – и способен – заплатить.
Она физически ощутила, как эта новость потрясла его.
– Прескотт! Так это от него ты получила жемчуг.
Томми не стала отрицать.
– А что дала ему взамен?
– Это низко, Джонатан, – отрезала она. – Я ничего не дала ему, и ты это знаешь. Но он этого хочет, вот что важно.
– Так чего он хочет?
– Подумай сам. Если любишь меня, ты согласишься, чтобы я все время жила, как живу сейчас, в этом домишке, или в безопасности, комфорте и спокойствии, как твоя сестра или, скажем, леди Грейс Уэрдингтон? Почему я не могу иметь того же самого?
– Ты же не хочешь за него.
– Конечно, нет, дурак!
И это поразило их обоих.
Сейчас Томми была готова разрыдаться от злости, тщеты и страха.
– Вот она, у тебя в руках, еще одна моя возможность. Если только ты не рассчитываешь на то, что завтра мы заработаем состояние. Но у нас ведь нет состояния, не так ли, Джонатан?
– Это так, – согласился он. – Но у нас оно будет. Не делай этого, Томми. Не сейчас. Ты не должна делать это сейчас.
– Он дал мне срок до конца месяца, чтобы принять решение.
Джонатан закрыл глаза.
– Матерь Божья!
А потом выругался сквозь зубы.
Томми вздрогнула.
– Джонатан, подумай. Ты хочешь жить в полной изоляции от всего, что любишь? Ты хочешь жить вот так до скончания века? Хочешь?
Томми не могла этого вынести. А Джонатан в это время, кипя от злобы, одевался, просовывал руки в рукава рубашки, затягивал галстук на шее с таким видом, словно хотел удавить им отца.
Потом остановился и посмотрел на Томми, пригвоздив ее взглядом к месту.
– Отец не возьмет надо мной верх, Томми. Победа будет за мной, – наконец тихо сказал он. Это прозвучало, как клятва на крови. – У меня будет все, что я захочу. У тебя – тоже. Ты должна решить, веришь мне или нет. И любишь ли меня больше, чем боишься будущего.
Они стояли и смотрели друг на друга в тяжелом, полном гнева молчании.
Страх! Томми ненавидела, когда ее обвиняли в трусости. Но она была не готова принять такое решение сейчас, когда боязнь боли потерять Джонатана заглушала все. Вот чего она не могла вынести.
– Тебе лучше уйти, – мягко сказала Томми. – Мне нужно, чтобы ты ушел.
Джонатан крепко зажмурился. А когда открыл глаза, у него было такое выражение, что Томми чуть не сказала: «Беру свои слова назад. Не уходи. Не уходи! Никогда не оставляй меня».
Джонатан не двигался. Он был напряжен, как крепко сжатый кулак.
Вместо этого Томми усмехнулась.
– Ищешь что-нибудь, чтобы швырнуть об стенку?
Он ничего не нашел, что бы швырнуть. Зато нашел, что можно было пнуть ногой.
Дверь оглушительно грохнула. На выходе.
Глава 28
Как ни в чем ни бывало Джонатан вернулся в городской особняк Редмондов на Сент-Джеймс-сквер, словно и не уходил оттуда. И теперь с вежливым и беззаботным видом сидел за завтраком.
Отец не задал ему ни единого вопроса. Когда он пару раз внимательно посмотрел на сына в поисках признаков непокорства или переживаний из-за разбитого сердца, Джонатан просто ответил ему доброй улыбкой.
«Ты меня не победишь. Это я тебя одолею!»
Единственно эта мысль владела им, когда он передавал отцу джем, когда брился по утрам, когда его голова касалась подушки вечером. Эта мысль носилась в воздухе, которым он дышал.
Поведение Джонатана было настолько правильным, что Айзея решил снова отправиться в Суссекс, чтобы проверить, как там идут дела.
Джонатан зачастил на Бонд-стрит, проверяя, как растет число заказов, понаблюдав за изготовлением печатных пластин, работая с бухгалтерскими книгами. В контору начали обращаться мужчины и женщины, которые стали заказывать колоды карт со своими изображениями. Так как выполнение таких заказов требовало изготовления уникальной типографской пластины, а печатать приходилось один-единственный экземпляр, Клаус с удовольствием поднял расценки. Ах, как еще много можно было извлечь денег, циркулирующих по жилам тщеславия, пронизывающим Лондон!
Джонатан тоже заказал для себя особую колоду.
– Мне она нужна срочно, Виндхэм. К тому дню, когда будут готовы «Бриллианты чистой воды».
Потом объявился какой-то ученый, который решил опубликовать книгу по анатомии с цветными иллюстрациями, и Клаус был вне себя от радости перед открывшимися возможностями. Вскоре после этого один издатель предложил немцу выпустить в цвете и ограниченным тиражом знаменитые «Записки о Южных морях» Майлса Редмонда. Клаус установил два дополнительных типографских пресса и нанял помощника – молодого человека по имени Уильям из работного дома Бетнал-Грин. Но Чарли, умный и быстро набиравшийся опыта, уже скоро и сам сможет заниматься серьезной работой, а не просто мыть, чистить, и бегать на посылках.
Каждый шаг Джонатана, каждый миг бодрствования приближал его к заветной цели.
И когда ему выплатили окончательный расчет за доставку шелка кораблями – а прибыль примерно в три раза превысила первоначальные вложения – Джонатан Редмонд понял, что теперь стал богатым человеком, официально, вне зависимости от капитала семьи. Умеренно богатым.
Но, конечно, не настолько, как Айзея Редмонд!
Пока еще.
Он тут же выплатил Томми ее деньги. Она не стала богачкой, но теперь у нее появился выбор. Именно этого ей хотелось больше всего.
И Джонатан испытал немыслимое удовлетворение от того, что именно он стал тем человеком, который обеспечил ей комфорт и защищенность. Если ей теперь больше не захочется жить в доме из хвороста, значит, не будет. Если ей не захочется выходить замуж за обладателя титула, значит, не выйдет.
Если вообще не захочет выходить замуж – ее дело.
Джонатан положил причитающиеся ей деньги на ее счет и письменно уведомил об этом.
И добавил:
«Вы хотели иметь выбор. Теперь такая возможность у вас есть.
P. S. Ничего не предпринимайте в спешке. Дж.»
Совсем даже не любовная записка. Но Джонатан не собирался ни о чем умолять. Если она доверяет ему, тогда не совершит никакой глупости, как, например, покинуть Лондон или выйти замуж за виконта.
