– Во все. Людей, зверей, в растения и животных. На это понадобилось почти сто лет, но теперь даже я не вполне представляю себе ее объемы. Она везде, в каждом сознании, в каждой паре глаз. Информация, передающаяся по ней сейчас, не поддается никакому измерению. Она – Богиня, нечто не от этого мира, вернее – почти весь этот мир. А меня она сделала похожей на себя – одно сознание, и память тысячи человек. И если бы не ее вмешательство, я бы никогда не смог не то что связно говорить, но и мыслить…
– В детстве мне читали сказку, о человеке, заключившем сделку с дьяволом, обменявшем свою душу на могущество. Мне всегда казалось, что это сказка про прайма – сила в обмен на часть собственной жизни. Но то, о чем ты говоришь, звучит страшнее… – Би оперлась локтем о край вагонетки у себя за спиной.
– Спектакль о Фаусте. – кивнул Риордан. – Но она не дьявол, у меня не было выбора, а Фауст… он променял душу не на могущество, а на любовь. Ты ошиблась.
– Она не ошиблась. – Возразила Вероника. – Она сказала так потому, что считает, что у прайма нет времени для любви.
– И для болтовни. – прервала ее Би. – Продолжай свой рассказ.
– Нечего продолжать, ведь вы уже видели ее. Вы встречались с ней и раньше – сейчас ее глазами смотрят звери в пустыне, и большинство людей несут в себе ее часть. Передающие модули, микроскопические сети, гораздо меньше, чем та, что вживлена в твою голову, прайм.
– Она смотрит глазами ворон? – уточнила Мириам.
– Да, и ворон.
– Кажется, я действительно чувствовала это… иногда. И она есть во всех людях?
– Да.
– А в Небесных?
– Что?
– Ну, она есть и в Небесных?
– Нет, насколько я знаю – нет. До недавнего времени у нее не было пути на орбиту Земли.
– До недавнего времени?
– Пока они не начали забирать детей.
IV.
Вагонетка затормозила неожиданно, без малейшего движения со стороны Риордана. Мелькание полос замедлилось, а затем и вовсе прервалось, а в стене тоннеля проступил очередной разлом, с ровными краями. Мириам почувствовала дуновение теплого ветра. Следуя за ее безмолвным вопросом, в голове начала разворачиваться карта этого места – комок тоннелей и узких залов, скрученных, подобно мотку проволоки, под большим зданием, проникающим своими сваями глубоко вниз.
– Пойдемте. – Сказал Риордан, когда вагонетка окончательно остановилась. – Солнце уже село, и нас не будут встречать. Я проведу вас, и покажу, где можно отдохнуть.
– Что это за… дом? – спросила Би, видимо, как и Мириам, рассматривая карту.
– Здание не было достроено. – Риордан мягко выпрыгнул из вагонетки на бетонную ступеньку, выступающую из разлома. – Подземная часть гораздо больше надземной, и закончена была только она. Остальное всего лишь скелет, но он защищает это место от песчаных бурь, и от наблюдения сверху.
– Металл в конструкциях. – Кивнула Би, и выпрыгнула вслед за Риорданом. – Его здесь даже больше, чем должно быть. Это место специально укреплено?
– Не от нападения из пустыни.
– Почему? В этих местах нередко появляются рейдеры.
– Здесь был… защитник.
Арго выбрался из вагонетки следующим, обернулся к Мириам и протянул руку, но она прыгнула раньше. Рюкзак ударил ее по спине, заставив сделать лишний шаг, и ухватиться за его плечо.
– Он не великоват для тебя? – Спросил гладиатор.
– Легкий, как пушинка. – Возразила Мириам. – Кажется, я могла прыгнуть вдвое дальше.
– Могла бы. – Кивнул Арго, и отобрал у нее рюкзак. – Но эту штуку лучше я потащу.
Ведущая вверх лестница оказалась набором бетонных обломков, сложенных в подобие ступенчатой арки. Она возвышалась над темным залом, заваленным обломками побольше и целыми блоками, видимо, рухнувшими с потолка, упираясь в стену туннеля, с неровно прорезанным отверстием.
– Это со времен войны здесь все… так? – Би пришлось нагнуться, чтобы пролезть в дыру.
– Многие подземелья изменились за последние сто лет. – Голос Риордана дал слабое эхо, пошедшее гулять по туннелю. – Она растет, изменяя то, что ей нужно. Подземные пути, вагонетки, источники тепла. Она легко прорастает через металл и песок, чуть хуже – через камень. У нее много времени, и она умеет его использовать.
Узкие помещения, расходящиеся от туннеля, идущего по кругу и вверх, были заполнены уже знакомой Мириам светящейся паутиной. Она оплетала то, что когда-то было компьютерными терминалами – прямоугольные экраны, высокие стойки, столы, и даже человеческие скелеты, все еще сидящие перед ними. Все новые и новые узкие залы, обозначенные полустертыми индексами над входами, открывались перед ними с каждым шагом. Паутина мерцала и пульсировала, передавая что-то, накапливая, перерабатывая.
– И все это время, пока там, наверху, строились Крепости, и люди пытались собрать все, что не сгорело…
– Она росла, становилась сильнее, и узнавала все больше. А затем начала менять то, что казалось ей неправильным или не логичным.
– Люди изменились… – прошептала Мириам, осторожно ступая между камнями, разбросанными по полу туннеля.
– Да, и не только люди. Она вмешалась в генетический код, изменяя целые виды, поколения существ.
– Невосприимчивость к радиации? – Уточнила Би.
– Да. Люди почти не могли жить в том мире, который создали. И тогда она их переделала, сделала так, что мир перестал убивать. Она приспособила растения к изменившемуся климату, помогла измениться животным. Дала защиту от большинства болезней, выпущенных после войны.
– Я читала о том, что раньше было иначе. – Согласилась Би. – Но зачем она это делает? Что она такое, после всех этих лет? Я говорила с ней, но все еще этого не понимаю.
– Иштар была богиней жизни, всего живого. Никто уже не помнит, почему, а осколки памяти, хранящейся в ней, не сохранили этого. Она была богиней, умершей, а затем воскресшей – и вместе с ней умирала и воскресала жизнь.
– Ты считаешь ее настоящей богиней?
– Люди убивали этот мир два раза, пока он, наконец, не родил ее. Мне кажется, что она самое близкое к богу, что мы можем получить. Другого божества мы просто не заслужили.
Идущий впереди Риордан дотронулся до узора на стене, и массивная металлическая дверь, которой завершался изогнутый туннель, ушла в сторону, открывая лестницу, присыпанную уже не пылью, а мелким белым песком.
– Электронная сеть вместо бога? – Би остановилась перед лестницей, глядя вверх. Мириам снова сверилась с картой – до бункера, прикрывающего выход, оставалось не более двадцати метров. – А это место… что это за кладбище?
– Оно не должно было стать могилой. Это Нексус Атланты, компьютерный комплекс, его возводили долго, и успели закончить только подземную часть. Надземную забросили, потому что приближалась война. А потом была нейтронная бомбардировка, и годы запустения – пока она его не нашла, и не оживила.
