– …и у них не будет огнемета, как в тот раз. – Вероника понизила голос. – Хотя если будет – то им же хуже.
Би опять кивнула.
– Что? Ты же этого не помнишь.
– О, я себе представляю.
– Мои… друзья? – Пробуя это слово на вкус, проговорила Мириам. – Я все еще не очень понимаю, почему они такие…
– Особенные? – уточнила Би. – Потому что они так воспитаны.
– В смысле? Зачем?
– Они – часть той сети, с которой мы говорили. – Ответила Би, аккуратно пережевывая мясо. – Разве это не очевидно? Эта штуковина построила здесь тренировочный лагерь, и воспитала свои частички, какими хотела их видеть. Научила быть похожими на обычных людей, и раздала им потерянные знания – только сделала это как-то странно.
– Они… хорошие.
– Да. – Ответила Вероника вместо Би. – Мне они тоже нравятся. Эти девочки такие непосредственные. И мальчишка, с которым ты говорила.
– Эти девочки… – Начала было Мириам, но смутилась, и не договорила.
– Ребенок – это часть родителя. – продолжала Би. – По ним мы можем судить и о ней.
– Думаешь?
– Если она меняет мир, чтобы они смогли в нем жить – то на этот мир стоит взглянуть.
– Хотя бы одним глазком, напоследок. – Согласилась Вероника.
– И ты… вы поэтому поднялись сюда? – Догадалась Мириам. – Вы говорили об этом?
– Учились говорить. Если запереть двух человек в одной комнате надолго. – Би взяла с тарелки еще один кусок бисквита. – То они либо убьют друг друга, либо найдут общий язык. А когда комната совсем маленькая…
– …как наша голова…
– …то на счету каждая секунда, прежде чем я решу, что нам в ней слишком тесно…
– …и проделает в ней дыру. – Серьезно закончила Вероника. – уж это она умеет.
– Тогда и правда, нужно больше разговаривать. – Растеряно согласилась Мириам.
– Она и так слишком много говорит. – Возразила Би.
– Потому что кое-кто слишком лаконичен. Прямо командный интерфейс танка, не иначе.
– Она красиво говорит, и умеет объяснять. – Не согласилась Мириам. – Просто не всегда хочет.
– Кто? – Одновременно спросили Би и Вероника.
– Ну, ты…
Вероника рассмеялась, а Би покачала головой:
– Сначала я подумала, что она чем-то похожа на меня, пять или шесть лет назад. Но потом поняла, что просто не могу вспомнить, какой я была. Глупой? Отчаянной? Смеялась ли я так же? Я не помню, но мне кажется, что она… ты другая.
– Мне тоже так казалось. – Вероника больше не смеялась. – Но достаточно было увидеть тебя, послушать. Мне… не думай, что я глухая, или не понимаю, что с тобой произошло, что ты потеряла. Я пережила это вместе с тобой, была рядом, и знаю тебя – пусть недостаточно для такой маленькой комнаты. И у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. У нас есть друг, верно? И есть мечта, и желания… по крайней мере одно, общее желание…
– При слове «желание» меня тошнит. Серьезно.
– Тогда слушай, закрыв рот. Есть что-то, что мы очень хотим сделать. Что хочешь сделать ты, глядя вниз, слушая этих мальчишек и девчонок, воспитанных машиной, которой мы дали обещание.
– Это не желание. – Би встала, распрямившись словно пружина. – К дьяволу такие желания!
– Оно горит в тебе, я это вижу. И Мириам видит. Ты выбрала путь, и свернуть уже не получится – машина знала это, когда переделывала нас. Наше назначение…
Би покачала головой.
– Мы остановим тех, кто придет. Не потому, что я так хочу, а потому, что это необходимо.
– Не играй словами – мы убьем всех, кто придет сюда! Потому что ты не хочешь, чтобы этих ребят превратили в игрушки. Не хочешь увидеть их в белых боксах, подготовленных к отправке наверх, и опять не успеть…
– Замолчи! – Выдохнула Би.
– Убьем… кого? – Мириам тоже поднялась.
Глаза Би сузились. Она смотрела на север, словно пытаясь разглядеть что-то среди холмов, запятнанных утренними тенями.
– Все это время мы не только говорили, но и слушали. – Наконец сказала она. – Две банды делят это место между собой, и, как только они придут к согласию —атакуют. Те цирки, которые сюда едут, тоже слышны – но они прибудут к вечеру, и толку от этого…
– Рейдеры просто зайдут сюда. Это нельзя назвать атакой, если некому защищаться.
– Прибыл Джон. – Би все еще смотрела на север, но Мириам тоже почувствовала это: короткую дрожь, пробежавшую по скелету здания, на котором они стояли, металлическим жилам, скрытым в бетоне, когда далеко внизу, в переплетении туннелей, затормозила вагонетка.
– Нужно согласовать наши действия. – Би протянула Мириам жестяную тарелку с последним бисквитом. – Идем вниз. Бери, я больше не могу есть…
Мириам автоматически запихнула бисквит в рот, и взяла тарелку подмышку, но затем, вспомнив, как им предстоит спускаться, поставила ее на бетон – туда, где только что сидела Би.
– Пригодится кому-то. – Сказала она, но с набитым ртом получилось только какое-то мычание, и тогда она сказала то же самое молча, и Би кивнула.
Глава VI.
Интермедия VII.
– Ловушка. – Тихо сказал Шото.
Слово упало тяжело, как падает на песок первая дождевая капля, перед ударом грома.
Стоящая напротив черноволосая Змея, с торчащими над плечами рукоятями ножей, оскалилась.
– Откуда тебе знать, Паук?
Шото рассматривал ее без всякого выражения. За ее спиной выстроились неровной дугой полтора десятка каров – против его пяти, ощетинившихся трубами ракетометов.
– Пять дней назад. – Так же тихо ответил он. – Мои люди вернулись к тому месту. К первому месту обмена. Посмотреть…
– Стянуть что-то у нелюдей?
– Ничего не было – только огромная дыра в земле, и следы драки. Ты слышала голос, и я тоже – кто-то прогнал их оттуда, или убил.
– Убил? – Глаза Змеи расширились.
– Они живые, значит, их можно убить. А теперь пришел новый голос, и предлагает вдвое больше. Так не бывает.
– И что тебе с этого, Паук?
– Ты Змея, пригревшая Тигров. Я видел тебя с Феникс. У тебя пять восьмерок, и колеса – идем со мной к Хоксу. Там есть что взять – их барон мертв, а наемники зализывают раны. Мы можем пройти отсюда до Атланты за десять дней, и вернуться в Эрг в десять раз богаче.
Змея расхохоталась, неприятным свистящим смехом.
– Я Ликс, правая рука Феникс, и я никогда не видела тебя с Хайдом. Ты – никто, у тебя есть стволы, но нет людей, чтобы их держать. Если мы пойдем вместе – мне трудно будет удержаться, чтобы не отобрать их…
