Жестяная тарелка обожгла пальцы. Мириам, усевшись и скрестив ноги, поставила ее перед собой, на песок. Суонк, примостившись рядом, шумно дула на ложку, и при этом косилась на Мари, расхаживающую вдоль костра, точно заводная фигурка. Впрочем, на нее сейчас смотрели все – Джейд, мешающая суп в котелке, Йоко, и двое акробатов, устроившихся рядом, и, в особенности, Руби, чьи цвета каким-то невозможным образом сочетали восторг и испуг. Все, кроме разве что Вероники, выскребающей тарелку настолько усердно, словно от этого зависела ее жизнь.
– Ну, что? – Нетерпеливо спросила Мари, остановившись. Мона, воспользовавшись паузой, робко протянула ей тарелку, которую та проигнорировала.
– Хорошая история. – Выдавил Руби, пряча глаза. – Две купеческих семьи. За нее нас не выгонят из города. И ты очень хорошо… показываешь.
– Играю. – Поправила его Мари. – Меня этому учили. И ее тоже. История получилась понятной?
– Я все понял…
– А я нет. – Неожиданно сказала Суонк, и облизала пальцы, которыми держала ложку. – То есть не поняла, кто мог поженить двух девок, пусть даже и в тайне от всех…
– Я играла юношу. – Сухо ответила Мари.
– Ааа…
– Еще что-нибудь?
– Самоубийство.
– Что?
Вероника отложила тарелку, меняясь. Долю секунды спустя на ее месте сидела Би:
– Она воткнула кинжал себе в сердце. Это сложно сделать, если не знать, как, да и если знать, тоже. Ей проще было перерезать себе горло, наклонить голову вот так вот, и…
– Это называется допущением. Небольшая неточность…
– Мне она кажется большой. Еще она могла бы воспользоваться игольником.
– Он… он мог бы. Ромео.
– Я слышала о случае, когда двое влюбленных застрелились. В это гораздо проще поверить.
– Хорошо, я подумаю над этим. Но… вам вообще понравилось?
Би кивнула. Остальные молчали, будто ожидая решения Руби. Затем Йоко, не выдержав, подняла руки и захлопала, вначале медленно, потом чуть быстрее. Несколько секунд спустя к ней присоединилась метательница ножей, и Курт, тоже отставивший тарелку в сторону.
Руби улыбнулся, и тоже хлопнул несколько раз, а затем поднял руку, и аплодисменты затихли. Мари изящно поклонилась.
– Тогда решено? – Осторожно спросила она. – Покажем ее завтра вечером в Атланте?
Руби шумно закашлялся.
– Твое представление из двух человек великолепно. – Осторожно начал он. – Для истории, рассказанной у костра. Она нравится мне, и всем, кто ее видел – но этого не достаточно, чтобы выйти с ней на площадь. Там будет прорва народу – тысяча человек, а может и две. Ты представляешь, сколько это?
– Нет. – Голос Мари дрогнул, но цвета не изменились. Она оставалась собранной, и Мириам внезапно подумала о том, что представление вовсе не закончилось – только теперь у него совсем другая цель. Би, устроившаяся рядом с седовласым Соно с другой стороны костра, похоже, тоже понимала это – в том, как она смотрела на Мари, чувствовалось понимание.
И нечто, похожее на удовлетворение. Так смотрят на хороший инструмент.
– Двух человек не хватит. – Тихо сказала Мари, и опустилась на колени. Прислушиваясь к ее голосу даже борцы, шумно поедающие суп из общего котелка, прекратили звенеть ложками.
– И я хотела узнать у вас, у всех… вы же так много знаете о представлениях. Но в особенности у вас, Руби Джин, постановщика знаменитой пьесы «Смерть любви». Хотела узнать… если бы у нас была сцена, и костюмы для представления. И мы точно знали, что на него придут не тысяча, и даже не две, а пять или шесть – смогли бы мы все за один день подготовить этот спектакль? Я же знаю, что лучше вас нет… Что вы думаете, Руби Джин?
– Ты… льстишь мне, девочка. – Лицо Руби расплылось в непроизвольной улыбке. Он погладил свою серебристую шевелюру, и покачал головой. – Бессовестно льстишь старику. Но если хочешь услышать мое мнение…
– Конечно хочу!
– Курту подойдет роль брата девчонки…
– Тибальта?
– Да. Как я понимаю, у него мало слов, и он умеет казаться злым. Веселый друг Ромео может получиться из Джекки, хотя он позабудет половину слов, но если сделать роль чуть более грустной, то Блай, наш клоун, подойдет гораздо лучше. На роли родителей гожусь я, Джейд, и Соно, а вам двоим достаются роли влюбленных – это и так ясно, уж слишком хорошо они у вас получаются. Не знаю, получится ли мальчишка, если тебя переодеть… наверное, слишком красивый. Но это и к лучшему. Сцена… Если бы нам позволили развернуть ее на площади, чтобы весь город был перед нами – то я бы задумался об усилителях звука, для всех актеров, а то на открытом воздухе даже передние ряды не услышат, что ты говоришь. И свет – поставь там такую сцену, и ближе к вечеру света не хватит. Понадобятся прожектора, не иначе.
– Я согласна, но даже если все это будет, и сцену поставят на площади – не слишком ли трудно выучить слова за один день, и сразу сыграть, не репетируя…
– Это не трудно. – Хмыкнул Руби. – Это невозможно. Хотя есть одна хитрость – можно посадить человека под сцену, чтобы он подсказывал реплики тем, кто забыл… вычитал про такое в одной старой книжке. Но нам и это не поможет – нельзя сыграть представление, которого не знаешь…
– Но если бы, каким-то чудом, нам удалось заполучить сцену, вы согласились бы… репетировать? Для пробы, хотя бы один раз?
Руби задумался, явно стараясь отыскать подвох в вопросе Мари. Та сидела напротив, улыбаясь, и все циркачи, собравшиеся вокруг, слушали их, затаив дыхание.
– Конечно согласился бы. – Руби обвел окружающих взглядом, ища поддержки. – Если бы нам так поперло – глупо было бы не пытаться.
– Замечательно! – Мари просияла. – Завтра у ворот нас встретят друзья мастера Джона. Они смогут помочь нам со сценой, звуком, и светом – и нам останется только попробовать сыграть…
– Помочь со сценой? Они кто – дети Короля?
– Нет, но они многое могут. И даже если у нас не получится – ничего страшного не случится, всегда можно показать обычное представление, правда?
Руби озадаченно пожал плечами.
– Если уж нам так помогут – надо будет отрабатывать. Отработаем. Только я бы на твоем месте вовсе на этих друзей не надеялся – а то мало ли таких, пообещают, а потом ищи их по Крепости…
– А я верю в вас. – Мари огляделась. – Во всех. Только сцена и нужна – а со всем остальным вы справитесь. Я это сразу поняла, как только вас увидела. Нужно будет постараться – но я же вижу, что вы это можете. И у нас получится замечательный спектакль!
– И я верю. – Подхватила Мона. – Мы выступим, и сразу прославимся, и заработаем кучу кредитов. А Йоко выйдет замуж за принца!
Йоко фыркнула, рассмеялась и ударила ее по голове свернутым одеялом, осыпав песком всех окружающих. Джекки свистнул, и лагерь словно ожил – акробаты зашептались, Джейд принялась выговаривать что-то Руби, Мона перепрыгнула через костер, спасаясь от Йоко, и визжа чуть громче, чем нужно. Суп давно остыл, но Мириам не торопилась есть, по привычке вглядываясь в окружающие цвета. Каким-то образом ее слух продолжал выделять в общем гаме отдельные голоса, даже совсем тихие:
