– Вкусно. – Проговорила она с набитым ртом. – А ты что смотришь? Жри, что ли.
– Мне… нельзя.
– Чего?
– Нельзя есть с гостями. – Он смотрел себе под ноги, старательно избегая ее взгляда.
– Ты чего, не голодный?
– Нет. Можно мне идти?
– Ну иди – я же тебя не держу?
– Кофе – вот здесь, в кофейнике. А вот тут – чай…
– Разберусь, не дура! – Она проследила за тем, как он пятится к выходу, косясь на нож, лежащий рядом с ней на диване. Дверь щелкнула, но снова вставать и придвигать к ней кресло не хотелось – все равно замок был ненадежным, раз кто попало мог его открыть. Она осторожно принюхалась к кофейнику, затем к чайнику, потом немного подумала, и потянулась к третьему сосуду, прозрачному, с узким горлышком.
Там оказался сок. Она попыталась отпить из него, и тут же облилась, потому что сок потек из дурацкого горлышка. Пришлось наклонить его, и пить прямо оттуда. В остальном еда оказалась обычной – чуть пересоленное мясо, яйца, твердое масло, вкус которого она смутно помнила. Чай она не любила, а второй напиток, черный как смола, просто побоялась пробовать. Кроме того, завтрак был явно предназначен не для нее одной – еды на столике хватило бы, чтобы накормить четырех здоровых мужиков, так что она решила особо не скромничать, и ела до тех пор, пока в животе не стало тесно.
Откинувшись на спинку дивана, она как раз оценивала произведенный на столике разгром, когда в бок будто вонзили иголку – видимо, прошло действие укола долговязого. Если она правильно помнила его слова, ребра стоило стянуть поплотнее, чтобы не особо двигались.
Прикрыв глаза, Суонк попыталась вспомнить, видела ли она в этом доме хоть что-то, пригодное на повязку. Но в памяти всплывали только покрывала на широченных кроватях, крашенные в странноватый цвет – не то красный, не то желтый. Но кроме этого… в одной из комнат, куда не заходили сестрички, на кровати лежала одежда – вроде брюк, или даже платья.
С некоторым трудом поднявшись с дивана, она отправилась на поиски.
Одежка и правда обнаружилась там, где она запомнила – в самой маленькой из комнат, с окном не во всю стену, а только в половину. Дурацкая, нужно признать. Несколько минут она только рассматривала шмотки и хихикала, не в силах понять, как такое вообще можно носить – прозрачные ремешки, едва прикрывающие задницу, чашечки на шнурочках, и еще какая-то ерунда, которую и вовсе не ясно, куда натягивать. Потом, смеха ради, стянула мокрые брюки и попыталась надеть юбку. Та застегивалась тоже глупо – сбоку, она не сразу это сообразила, и уже думала было перетянуть ее поясом, когда нашла пуговички в таком месте, где ни один нормальный человек искать бы не стал. Красная юбка сидела ничего, забавно, только была коротковата, и развевалась так, что ничего толком и не прикрывала – Суонк быстро выяснила это, несколько раз повернувшись перед зеркалом. С такой юбкой становилось понятно, для чего нужны полупрозрачные штуки да ремешки – чтобы все, что под ней, слишком сильно не проветривалось.
Ее майка смотрелась грязноватой по сравнению с обновой, и Суонк, с некоторым трудом, натянула вместо нее другую одежку – вроде короткой белой рубахи, одевающейся через голову. Та почему-то не прикрывала живот, но и к раненому плечу не цеплялась. А с боков у нее свисала целая уйма застежек, которые липли друг к другу, и смешно щелкали, соединяясь – так что она забавлялась с ними до тех пор, пока под потолком снова не зазвучал знакомый сигнал. Решив, что не мешало бы спросить у забавного мальчишки про то, как пользоваться застежками, она запахнула рубашку, еще раз повернулась перед зеркалом, и пошла открывать дверь. По дороге она несколько раз хихикнула, стараясь отвлечься от нарастающей боли в боку, и думать о другом: например о том, какое у него будет лицо теперь – когда она за пару минут превратилась, считай, в самую настоящую барышню из Крепости.
Все еще хихикая, она притронулась к пластине у двери, и та распахнулась.
– Эй, ты… – Начала было она, но следующие слова потерялись где-то глубоко в горле.
За дверью, глядя на нее с какой-то странноватой улыбкой, одетый в белый-белый мундир, стоял Принц.
I.
Новые туфли немного жали.
Их пластиковые носки были мягкими, но вкладки по бокам прижимали пальцы, немного больше, чем нужно. Мириам почти жалела, что не одела свои старые – превратившиеся в тряпочки на резиновой подошве, но такие удобные.
Она попыталась слегка размять правый носок, упершись в основание водительского сиденья, но, видимо, сделала это слишком сильно, и поймала насмешливый взгляд Джордана в зеркале заднего вида.
Насмешка была щитом.
За этим взглядом Мириам без труда различала тщательно скрываемое беспокойство, пульсирующее, охватывающее цвета прайма. Все – скупые слова, движения плеч, рук, скрещенных на груди, улыбка – призвано были скрыть это, и наверняка сработало бы… но только не в ее случае.
Она снова взялась за туфлю. Шнурки держали крепко, а ткань новых брюк казалась очень приятной на ощупь – скользкой, почти как шелк. Би настояла на брюках, и Мириам находила ее решение абсолютно верным – гораздо проще двигаться в них, чем в одном из странных платьев, что нашел им Монти. Но даже самые простые вещи казались ей чрезмерно яркими, как будто нарочно привлекающими внимание. Белье, которое Мириам нашла на кровати, было красным и почти прозрачным, брюки, которые она надела – абсолютно белыми, с черной полосой на поясе, а новые туфли – тоже красными, с белыми вставками по бокам. По крайней мере майка оказалась на вид обычной, белой, пусть и чрезмерно открытой, со слишком тонкими шлейками. Би повезло с цветами чуть больше: все ее вещи были черными, за исключением красной куртки, которую она взяла, несмотря на жару – видимо, чтобы спрятать под ней кобуру с игольником. Но, судя по цветам Джордана, встретившего их внизу, на площади с фонтаном, в их одежде не было ничего странного или неправильного, и Мириам вздохнула с облегчением. В другое время это, наверное, показалось бы ей очень интересным – узнать, как одеваются девушки в Крепостях. Но как только они уселись к прайму в машину, все посторонние мысли вылетели из головы.
Сидящая рядом с праймом Би искоса глянула на него, а затем продолжила прерванную было фразу:
– … не в резиденцию Короля?
– Нет. – Джордан кивнул на крыши, проплывающие справа, и чуть внизу. За ними вздымалось вверх, теряясь на фоне неба, невероятно высокое и тонкое здание, окутанное у самой верхушки серебристой паутиной строительных лесов.
– Это Королевский шпиль. Мы минуем его, и свернем левее, к Восточным воротам.
– И к Струне?
– Да, но лифт намного дальше, у самой стены. Вокруг него свободная зона – ударная волна при старте довольно сильна. Он огромный… помню, как в первый раз увидел его ребенком…
– Цилиндр из разборных модулей, каждый около пятидесяти метров в высоту, и тридцати в диаметре. Между ними – кольца, несущие магнитные ускорители, и водородные движки. Сама Струна – труба из сверхпрочного полимера, на которую нанизываются кольца…
