– Да?
– А ты не знал? – Хмыкнула Суонк. – Этот рисунок все о воине показывает. Нет его – значит и воина нет.
– Это я знаю, но… разве никто не избавляется от рисунков? Например, чтобы обмануть врага?
– Разве что если рейд меняют. Только это редко бывает. А вот врага так никто обманывать не станет – самого закопают, свои же. – Последние слова она произнесла совсем тихо, и замолчала, со страхом ожидая следующего вопроса.
– Это должно быть чертовски больно… такая рана?
Почему-то от его тона на глаза сразу навернулись слезы, и она сжала непослушную блузку в комок.
– Я терпеливая.
– Вижу. И доверчивая.
– С чего взял?
– Ты до сих пор не оделась.
Суонк хмыкнула, краснея.
– Так видала же, на что ты способен.
– Да?
– Если ты так дерешься, то и со мной сможешь сделать все, чего захочешь. – Она поймала его отражение в блестящем боку кувшина на столике, и смотрела теперь только на него. – Только ты не из тех.
– Так ты уже составила свое мнение обо мне?
– А то. – Смутилась Суонк. – Думаешь, я перед кем попало вот так одежки скидываю?
От этих слов ее еще больше бросило в краску. Прикрыв грудь рукой, она повернулась и протянула ему блузку:
– Может, у тебя лучше выйдет?
– Давай попробуем. – Сказал он, беря блузку, но Суонк не поняла, о чем – то ли о ее просьбе, то ли о чем другом. Слишком сильно билась кровь в висках, и дыхание сбилось, вроде она только что бежала, и остановилась перед ним, разглядывая золотую пуговицу на груди, не осмеливаясь взглянуть выше. И стояла так долго – почти вечность, чувствуя его взгляд и улыбку, думая о том, что может стоит опустить руку, и не прикрываться. Ну, на случай если вдруг найдутся силы его обнять…
– Расскажи мне о пустыне. – Вечность закончилась неожиданно, он снова смотрел в сторону. Суонк вздохнула, будто впервые за долгое время, наполняя легкие воздухом, и чуть не плача, непонятно от чего.
– Что рассказать?
– Как живут там люди? Мы, в Крепостях, почти ничего о них не знаем.
– Да как везде. – Она тоже отвернулась, украдкой вытирая испарину, выступившую на лбу. – В Эрге по общинам. На развалинах старых городов много железа, под землей можно машины найти, и всякие штуки поинтереснее. Женщин мало – считай, в поселении три мужика на одну приходится. А мужик как вырастает – так и идет в рейд, себя показывать, рисунок свой делать. А бабы ждут их – иногда кто и возвращается. Может они и рады были бы выращивать что, как в долинах, или скотину разводить – только мужчинам не положено, да и не растет ничего. Воды ведь нету, на людей еле хватает.
– Нет воды – но хватает машин и оружия для рейдов?
– Так а что еще в Эрг везут? – Удивилась Суонк. – Торговцы мясом, что пленников покупают – они машины да стволы привозят. И еще всякое барахло да побрякушки на батареи меняют. И обратно, наверное, в Крепости продают.
– Вот как?
– Ну да. В Эрге то рабов сроду не видели – нужны они там, когда воинов кормить нечем. И остальное барахло никто в общину не притащит – насмех подымут. Воин – это тот, кто со своим каром вернулся, да со стволом, а лучше – с десятком…
– Выходит, что Крепости сами оплачивают набеги, поощряя работорговлю? – У нее за спиной снова зашуршало, а затем он дотронулся до ее правого плеча. – Твоя блузка. Я расправил застежки, попробуй.
– Получается, что так. – Она взяла одежку не оборачиваясь, и побыстрее натянула через голову, не особо заботясь о том, правильно ли. Но крючочки соединялись верно, на этот раз блузка сидела удобнее. Только вот не понятно было, что она должна прикрывать: и живот оставался открыт, и грудь под тонкой тканью видно. Хотя, может, так оно и задумывалось.
– Ну что? – Повернулась она к Неро. – Теперь как надо?
– Идеально! – Ответил он, и улыбнулся, странно, одними глазами, снова заставив ее покраснеть. – Извини, что заметил – но у тебя на боку огромный синяк. Я уже говорил, что у тебя сломано два ребра? Монти дал тебе что-нибудь от боли?
– Дал, ну… а чего извиняться? – Суонк глянула вниз, на свой вырез. – А, вот ты куда смотрел. И че, там тоже идеально? Нет, ну они конечно маленькие, но зато ведь обе на месте!
– Они очень милы. – Прайм снова едва заметно улыбнулся, и отодвинулся. Но Суонк, на секунду оторопев от неожиданного комплимента, тут же шагнула следом:
– Эй! Ты это… так и не взял ничего? Пока не ушел, может хоть попить тебе налью? – Она повернула столик и подвинула ему чистую чашку – быстро, стараясь скрыть замешательство.
– Не откажусь от кофе. – Вежливо ответил Неро.
Она растеряно звякнула крышкой одного кувшина, потом второго.
– Этот. – Подсказал Неро. Она с подозрением взглянула на него, но не увидела ни тени насмешки.
– Обычно его пьют горячим, но в гостях не положено перебирать.
Суонк прыснула, наливая черную жидкость ему в чашку:
– Да я тут в таких же гостях. Эту гадость не пробовала, ты сам выбрал, так что потом не жалуйся.
– Спасибо за предупреждение. – Неро взял чашку. – А там, где прошло твое детство, не слышали о кофе?
– Неа. – Их разделял столик, и Суонк совершенно не знала, куда деть руки, пока они сами не нашли еще одну чашку. – В пустыне да на фермах такого не бывает. Там воду пьют, ну да чай по праздникам. Или пиво. Иногда виски, если знают, как трубы в кучу собрать и сделать этот, как его…
– Перегонный аппарат. – Снова подсказал Неро.
– Наверное. – Согласилась Суонк, наполняя еще одну чашку и пытаясь не пролить сок. – Я, если честно, такие штуки даже не щупала, не то, чтобы разобрать или там починить.
– У тебя большая семья? Я слышал, что обычно у жителей пустыни большие семьи.
– Бывают и большие. – Суонк задумалась, присев рядом со столиком, и сжав чашку в руках. – Только не у меня. У меня брат был, маленький, но теперь он далеко. Отца я не помню, а мать может и жива еще. В семье то бывает детей много, ну так умирают часто…
– Прости.
– За что, ты то мне ничего не сделал – там жизнь такая. У тебя самого наверное полно братьев, при таком то папке?
– При таком… Да, четверо. И три сестры.
– Что, а мать у вас одна?
– Нет… не одна.
– Так и думала. И что, все братья, ну, как ты?
– Нет. Двое стали купцами, один – военный, и один художник.
– Ну вот, в пустыне так же. – Она пригубила сок. – Куча мужиков, и все ушли, а женщина осталась. И неизвестно, вернутся ли. Потому девчонки иногда и по нескольку мужиков заводят – все равно все не выживут, а защитить кто-то должен. Оно, конечно, иногда и плохо заканчивается. А твоя мамка завела кого-то, ну, после того, как…?
