– Каких например? – Мириам осторожно поставила ногу в туфельку, и Монти тут же защелкнул магнитные замочки на золотистых ремешках.
– О, поверь. Для некоторых женщин такие каблуки – одна из самых больших жертв, которых требует от них красота.
Замки на второй туфельке защелкнулись, Мириам ступила на нее – и сразу же поняла, о чем говорил шут. Каблук был высоким, и слишком тонким, создавая очень узкую площадь опоры. К тому же основание невысокой платформы, на которой размещалась подошва, тоже было недостаточно широким. Ощущение было таким, будто она стоит на невысоких ходулях, вроде тех, на которых обычно расхаживают ярмарочные зазывалы. Мириам пришлось сделать маленький шаг, чтобы сохранить равновесие, и одна из служащих придержала ее за руку, одновременно прошивая рукав белой блузки стрекочущим механизмом.
– Ну и долго еще? – Нетерпеливо поинтересовалась Суонк.
Мириам взглянула в экран, расположенный слева от входа, и сейчас работающий как зеркало. Кроме возвышения, на котором ее одевали, в нем отображалась часть комнаты позади, Мари, обсуждающая что-то с Моной у экрана чуть дальше, и Монти, тихо беседующий по коммуникатору. Сама Мириам выглядела уже почти одетой – шорты были полностью готовы, к блузке пришивали воротничок и второй рукав, а одна из служащих приспосабливала к ее плечу нечто, готовое вот-вот стать частью короткой курточки.
– Две минуты. – Сказал Монти с экрана, прикрыв коммуникатор рукой. – Это же серийный комплект, писк сезона.
– Ууу… – Огорчилась Суонк, и уселась справа от входа, прямо среди вороха вещей, видимо, не подошедших актрисам. – Долго как. И плечо опять болит. Слышишь, длинный?
– Напомните мне, когда будете уходить, чтобы я выдал тебе аптечку. – Ответил Монти. – А пока потерпи хоть пару минут.
– Угу. – Суонк замолчала, подобрав и разглядывая шляпку, которую совсем недавно носила с собой Мона. Мириам закрыла глаза, прислушиваясь к стрекоту и щелчкам швейных механизмов. Актрисы неслышно переговаривались у нее за спиной, их цвета переливались, почти перетекая друг в друга, будто в едином сознании. Сдержанное возбуждение Мари, страх Моны, и ее сомнения, что-то, похожее на злость, плавно переходящее в нежность. Внутри актрис бурлил водоворот, наверняка невозможный для обычного человека, но только сейчас Мириам поняла, что чувствует, глядя на него: жалость.
Ей было жаль их – странных, но все же прекрасных. Готовых совершить нечто, отвратительное любой нормальной женщине, ради спасения брата. Который наверняка открутил бы головы обеим, узнав, что они задумали. Мириам хорошо запомнила, как Сломанная Маска в теле Моны смотрел на Мари. Ведь и захватили его наверняка только потому, что он пришел им на помощь. А сестры пытаются отдать долг, найдя для этого единственный возможный способ. Тогда правильно ли поступает сама Мириам, помогая им? Что бы сделал сам Сломанная Маска на ее месте – смешал их цвета? Стукнул головами, как маленьких детей, а потом обнял?
Представив эту картину, она грустно улыбнулась. В центре водоворота чувств неподвижно горела решимость. Чтобы заставить их отступить от своего плана, ее пришлось бы сломать. С какой-то новой, недавно обретенной ясностью Мириам видела, что вместе с ней сломается и то, что делает сестер самими собой, их личности.
И так же пугающе ясно понимала, что способна это сделать.
Машинка, пришивающая узкий эполет к плечу курточки, прострекотала в последний раз и остановилась. Щелкнула магнитная защелка на поясе шорт, и Мириам открыла глаза.
– Вот и все! – Весело сказала она Суонк. – Пойдем, посмотрим на принца?
Первые шаги дались нелегко. Ощущение низких ходуль сменилось другим – Мириам будто бы шла в туфлях, подошвой которым служили узкие вертикальные дощечки, и при каждом движении нужно было следить за тем, чтобы одна из них не вывернулась в сторону вместе с лодыжкой. Отклонившись левее, она взялась за перила, ограничивающие галерею, а затем ухватилась за рукав Суонк, идущей рядом. Та удивленно взглянула на нее:
– Эй, а ты чего такая высокая?
– Главное иди прямо. – Мириам восстановила равновесие. – И чуть медленнее. Это не сложно, я уже почти поняла…
– Ааа… – Суонк бросила взгляд вниз. – Точно, эти штуковины. Будто ножи на ногах. Ими хоть драться можно?
– Сперва бы научиться на них ходить. – Мириам осторожно шла дальше, все еще придерживая ее за руку, и стараясь переносить вес на носок. – Монти сказал тренироваться.
– Я бы ему не особо доверяла. – Заметила ее собеседница. – Странновато его девочки шьют. Вон, у твоей рубахи рукава порваны. А в штанишках карманы зашиты.
– Так и должно быть. – Возразила Мириам. – Похожий костюм был на Мари.
– Все равно не как у людей. – С трудом пожала плечами Суонк, стараясь не упереться подбородком в круглый воротничок своего костюма. – Слушай, а я ведь ствол забыла. И у тебя ничего нет. Если что – твоими туфлями отбиваться придется.
Мириам улыбнулась, представив эту картину, и они двинулись дальше, влево по галерее. Комнаты, занятые циркачами, оставались позади, а кабинка, на которую она указывала Суонк, располагалась почти напротив, так что пройти до нее нужно было не менее семидесяти шагов. Впрочем, не таких уж и трудных – она быстро освоилась с новым напряжение в мышцах ног, и теперь просто шла, как могла бы шагать по узким, но горячим камням, стараясь сначала пробовать их пальцами, и только потом ставить пятку. На втором десятке шагов это получалось уже настолько хорошо, что она смогла наконец перестать смотреть под ноги, и поднять глаза.
Чтобы мгновенно сбиться с шага. Суонк поддержала ее, но Мириам продолжала смотреть вперед, туда, где за тонкой портьерой горели знакомые цвета. Будто трещина, открывшаяся посреди фабрики Монти, полной беспечной красоты и веселья, провал, ведущий прямиком в напоенную жаром пустыню. Там был Неро, и, даже лишенные агрессии, его цвета безжалостно демонстрировали сущность прайма – насилие, воплощенное в человеческую форму. Мириам показалось, что воздух вокруг нее начинает дрожать, наполняясь запахами расплавленного песка и горелой плоти. Воспоминание охватило ее, заполнив целиком – и тут же отхлынуло волной, оставив только безотчетный ужас перед тем, что ждало впереди. Теперь Мириам почти завидовала Суонк, которую наполняли радость, и жгучее возбуждение от предстоящей встречи, заставляющие идти все быстрее. Мириам выпустила руку девушки, позволив ей удалиться вперед – пока они не достигли ничем не примечательной кабинки, с табличкой над входом, лишенной номера, и тускло горящей красным.
– Сначала попроси разрешения. – Сказала Мириам, изо всех сил стараясь ничем не выдать свое состояние. Суонк нерешительно шагнула к портьере:
– Есть там кто? Можно зайти?
Звук ее голоса явно не стал сюрпризом для Неро. Мириам чувствовала прайма в глубине комнаты, его пламя, горящее так же ярко, как и во время их первой встречи. Таня, находящаяся чуть ближе ко входу, напротив, вспыхнула настороженностью.
– Входите. – Прозвучал голос Неро, и Суонк отодвинула портьеру.
