– Я рассказывал тебе монтовианскую легенду об озерной нимфе?
– Нет, но звучит интригующе.
Тристан пересказал легенду и добавил, что, когда она плавала в сиднейской гавани, он увидел в ней свою морскую нимфу.
– Я вернулся в Монтовию, чувствовал себя как рыбак, вырвавшийся из объятий нимфы, который потерял рассудок от разлуки с ней и был обречен оставшуюся жизнь бродить по берегу в надежде снова найти ее.
– Я чувствовала себя такой же несчастной.
Он поцеловал ее в губы.
– Но рыбак не сдался. Он просмотрел все архивы замка в поисках королевских декретов и приказов, лишавших нас будущего. И вскоре нашел то, что искал.
– Не понимаю, о чем ты.
– Помнишь, я говорил, что бунтовал против этого закона? Но тогда я пошел неправильным путем, возможно, потому, что был «запасным», ждал, что это сделает кто-то другой. И вот теперь я кронпринц, юрист. А значит, должен втащить упирающуюся королевскую семью в двадцать первый век. Потому что хочу иметь право выбирать себе невесту без оглядки на ее происхождение.
– Значит, все это ради меня?
– Да. Другие королевские семьи допускают браки с простолюдинами. Так почему нам нельзя?
– Это кого ты имеешь в виду под простолюдинкой? Теперь понятно, почему мне так не нравилось это слово. Протестует моя благородная кровь.
Тристану импонировала способность Джеммы вносить легкость в сложные ситуации.
– Я буквально поселился в архивах, перерывая документы за несколько веков, и в конце концов нашел, как это можно изменить. Словом, во власти моего отца внести изменения.
– Ты, должно быть, злился, что он до сих пор этого не сделал.
– Сначала – да. Но отец искренне верил, что не может этого сделать. По сути, он пострадал больше, чем кто-либо другой. В юности он полюбил девушку незнатного происхождения и, если бы мог, выбрал своей невестой именно ее. К сожалению, ей пришлось довольствоваться ролью любовницы.
– Как это печально для твоего отца и его возлюбленной, и как трагично для твоей матери!
– В том-то и дело. До недавнего времени я не знал, что отношения отца с той женщиной тянутся так долго. Они любят друг друга. И это придало мне еще больше решимости все изменить. Не только ради себя, но ради будущих поколений нашей семьи.
– И что ты сделал?
– Заручился сторонниками. Моя сестра Наталия, ей двадцать шесть, уже отказала шестерым ухажерам, которых ей сватали.
– Ухажеры. Старомодное слово.
– Уверяю тебя, в жизни замка Монтовии почти ничего нет современного. Но теперь все изменится.
– Хочешь стать инициатором изменений?
– Я уверен, что мой брат стал бы придерживаться старых порядков. Но я хочу править страной иначе.
– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что нашел цель в жизни! Я горжусь тобой.
– Спасибо. Сегодня вечером ты познакомилась с моим кузеном, еще одним моим сторонником. Он влюбился в женщину-доктора, когда служил в армии. Моя мать также пострадала от этого средневекового закона, ведь и она вышла замуж не по любви. Она обещала поддержать меня. В ее браке уже поздно что-то менять, но он хочет увидеть, как жизнь меняется к лучшему.
– Твой отец, наверное, чувствует, что остался в меньшинстве.
– В конце концов он согласился провести слушания по этому вопросу. Мы выступили единым фронтом. Представили весомые аргументы. И победили. Король согласился издать декрет.
– И ты сделал все это…
– Чтобы соединиться с моей морской нимфой.
Лицо Джеммы осветила улыбка.
– Любой более слабый человек наверняка отступился бы.
– Более слабый не стоит такой, как ты. Если бы я не встретил тебя и не понял, какой может быть моя жизнь, подчинился бы традиции.
– Жаль, я не знала о том, чем ты занимался все это время.
– Испытать то, что испытали мы, и остаться ни с чем было бы настоящей пыткой. Я начал звонить тебе сразу, как только получил от короля декрет.
– А как же девушка, которая предназначалась тебе в невесты? Что будет с ней?
– Как выяснилось, она хотела этого брака не больше моего и согласилась выйти за меня только под давлением амбициозного отца. Он получил хорошие отступные, так что с ним проблем не будет.
– Почему ты промолчал, когда я рассказала о родителях моего отца?
– Не хотелось, чтобы мои действия влияли на тебя. Я с самого начала испытывал к тебе серьезные чувства и понимал, что тебе нужно время все обдумать.
Она погладила его по лицу:
– А ты не считаешь, что между нами уже все ясно?
Тристан поцеловал ее руку.
– Для меня все решено. Но, оставшись в Монтовии, тебе придется полностью изменить свою жизнь.
Ты должна быть уверена, что хочешь этого.
– Да, хочу.
Тристан чувствовал себя рыбаком, раскинувшим сеть. Да, он хотел, чтобы Джемма осталась с ним, но понимал, что морская нимфа должна сама приять решение.
Глава 17
В пятницу утром Наталия повезла Джемму по магазинам в Сент-Пьер – современную финансовую и административную столицу Монтовии.
Джемма предпочла бы поехать с Тристаном, но он попросил, чтобы ее сопровождала Наталия, распорядившись, чтобы они купили все, что захотят, независимо от цены, и записали на счет королевской семьи.
Сент-Пьер оказался весьма любопытным городом, сочетавшим в себе старину и современность, но Джемме не дали шанса его осмотреть.
– Город вы посмотрите в другой раз. Монтовианцы одеваются более строго, чем европейцы. А королевской семьи это касается вдвойне. Вам нужно полностью обновить гардероб. Люди ждут, что принцесса будет одета соответственно.
– Вам это определенно удается.
Наталия одевалась превосходно. Джемма надеялась, что она поможет подобрать то, что нужно, чтобы выглядеть достойно и понравиться Тристану.
– Я имела в виду не себя, а вас, когда вы станете кронпринцессой.
От потрясения Джемма не сразу ответила.
– Я? Кронпринцессой?
– Когда вы с Тристаном поженитесь, вы станете кронпринцессой. Не думали об этом?
Наталия говорила так, словно их брак – дело решенное.
– Возможно, это прозвучит очень глупо, но нет.
– Вы станете Джеммой, кронпринцессой монтовианской, второй по рангу женщиной после королевы и получите все привилегии и обязанности сообразно титулу.
У Джеммы пересохло во рту, сердце отчаянно застучало.
– Все произошло так быстро. Я думала только о Тристане, о том, как он справится с ролью кронпринца. Никогда не размышляла, что это значит для меня.
