Ошо описывал положение мистика по отношению к обычному человеку следующим образом: мистик сидит на дереве, а человек – под деревом. И благодаря своей более высокой позиции мистик видит повозку, которая появляется на дороге, на несколько минут раньше человека, сидящего под деревом. То, что для человека является будущим, для мистика – уже настоящее. Допустим, что суфийские мистики знали об угрозе окончательной деградации суфизма и искали способы изменить эту ситуацию. В ортодоксальной среде сделать это было практически невозможно, потому что именно из-за ее ортодоксальности он и стал вырождаться. Мистики не боятся нестандартных решений, а потому вполне возможно, что Гурджиев был направлен на Запад, чтобы проверить готовность людей к восприятию нового знания и новых практик. Суфии искали новые земли и новых людей, о чем прямо говорил Идрис Шах, первыми последователями которого стали приверженцы гурджиевского учения.
И вот как тогда выглядит вся картина: Гурджиев принес не Истину, но набор идей, в которых она сознательно была смешана с ложью. И сделано это было для того, чтобы проверить средний уровень бытия людей, которым, возможно, позже были бы даны уже более истинные утверждения. Только так можно объяснить очевидную нелепость некоторых гурджиевских теорий, потому что, как ни крути, дураком он не был. Была провокация, была проверка слушателей и читателей на уровень их понимания, и те, кто мог отделить зерна от плевел, могли рассчитывать на настоящее обучение. И мы не можем знать точно, сколько людей прошли эту проверку, но знаем, что до сих пор множество последователей учения Гурджиева – Успенского (уже смешно) пытаются разгадать загадки, которые подкинул им один из величайших мистиков прошлого столетия.
Время мистиков отличается от времени обывателей. Мистики живут вечностью и действуют, исходя не из сиюминутных задач – хотя и так бывает, – но из масштаба десятилетий и столетий. Как известно, Божьи мельницы мелют медленно, и мистики принимают непосредственное участие в том, чтобы жернова продолжали вращаться. Людям трудно поверить, что бывает Работа, эффект которой может проявиться спустя десятки лет, но для суфиев, следующих Воле Бога, это вполне обычная практика. Поэтому современники могут не знать об истинной цели Работы того или иного суфия, как могут не знать, что они вообще являются суфиями. Так было раньше, и так есть сейчас.
Если рассматривать деятельность Гурджиева как исследователя, то вся суть его провокаций становится куда понятнее. Выяснить форму обусловленности и основные идеи, которыми обусловлены западные люди, их восприимчивость к новым идеям, их готовность к выполнению Работы и к служению – тут существует большое поле для работы. Можно сказать, что положить жизнь на исследование такого рода является большой и неосмотрительной глупостью, но если у вас возникла подобная мысль, значит, сейчас говорит ваше эго. Оно ищет больших смыслов и великих свершений. Суть суфийской Работы заключается в служении Богу, и здесь нет важных или не важных вещей. Просто должно быть сделано то, что требуется здесь и сейчас, без всякой надежды на то, что ты станешь наслаждаться плодами своих трудов.
Ни один мистик не бывает одномерным. Поэтому понятно, что Работа, которую выполнял Гурджиев, тоже имела в себе много равных по значимости аспектов. Его «Рассказы Вельзевула» – весьма неоднозначная книга, ставшая для последователей неким аналогом Библии у христиан. В ней действительно имеется много уровней смыслов, но главный ее посыл – отчет о состоянии умов людей, с которыми Гурджиев имел дело. И отчет этот предназначен не для нас с вами – он адресован тем, кто инициировал Гурджиева к выполнению исследовательской миссии. Нам тоже, конечно, есть чем поживиться в этой книге, но, чтобы ее понять, уже нужно обладать тем уровнем знания, который нельзя получить, не став мистиком. Примерно то же самое можно сказать и о другой его книге – «Встречи с замечательными людьми». Автобиографической она является только отчасти, и главная ее цель – не столько дать ключи тем, кто ищет Путь, сколько проверить читателя на уровень бытия – то есть на то, способен ли он отличить правду от вымысла, а истину – от лжи.
Сила бытия Гурджиева одних приводила в состояние священного трепета, других – в состояние неприятия и страха. Следуя своей установке не становиться новым богом для людей, Гурджиев вел себя с ними порой чрезмерно резко, хотя не нам судить об этом. Его святость, проявлявшаяся время от времени, уравновешивалась грубостью и дурными привычками, обойти вниманием которые не получается ни у одного автора воспоминаний. И, как это ни странно, именно неоднозначность поведения и проявлений Гурджиева является тем, что продолжает привлекать внимание к его фигуре до сих пор. Он сам сделал из себя загадку, полную противоречий, и это оказалось наилучшим маркетинговым ходом, ведь «Четвертый Путь» продолжает пользоваться спросом и привлекает людей, ищущих силы. То, что, следуя этому Пути, никуда прийти нельзя, сейчас мало что значит, потому что никто не понимает, что сам этот Путь был изобретением, сделанным для достижения конкретной цели, не имевшей отношения к тому, к чему стремятся настоящие искатели. Четвертый Путь – оригинальная выдумка Гурджиева, но он ведет ровно туда, куда могут привести практики осознания, и не более того, а весь антураж из идей, которыми он приправлен, по большей части бесполезен. Это доказано временем, но люди снова и снова, с упорством, достойным лучшего применения, пытаются приблизиться к состоянию бытия Гурджиева посредством Пути, которого на самом деле не существует. И это полностью характеризует состояние их собственного бытия. Истину почти всегда смешивают с ложью, но Гурджиев сделал из этой смеси целое учение. И это тоже показывает нам уровень его бытия – ведь играть всерьез в то, что изначально не несет в себе того смысла, который декларируется, – еще нужно суметь. Гурджиев уникален, как уникален любой мистик. Его уровень самопожертвования может оценить только тот, кто проделывал подобную Работу, а таких наберется не много. Работа Гурджиева подготовила приход Идриса Шаха, а тот создал ситуацию, в которой стало возможным распространение суфизма на Западе. И пусть пока это еще не привело к его обновлению, но начало положено, и жернова на мельницах Бога продолжают вращаться. Муку, которая из всего этого получится, мы, возможно, увидим еще при нашей жизни и тогда, наверное, поймем куда больше того, что можем понять сейчас.
Линия передачи
1
Развитие человеческого общества напрямую зависит от возможности сохранять и передавать знание, накопленное предыдущими поколениями. Без накопления знания нет прогресса, а без передачи его другим нет развития идей и их практического воплощения. В том, что касается внешнего знания, все достаточно просто. Существуют описания разного рода законов, формулы и определения, которые сейчас преподают в школах и вузах. Это знание относится к миру и потому его можно усваивать только на уровне ума, читая и запоминая. Ну и учась решать задачки, конечно. С мистическим знанием дело обстоит несколько иначе. А можно сказать – с точностью до наоборот.
Передача мистического знания на уровне ума ограничена тем, что адекватно выразить словами мистический опыт бывает довольно сложно, а адекватно воспринять даже это «приземленное» выражение – почти невозможно. Существует сходство между передачей сведений о внешнем мире и о скрытой стороне Бытия, и оно заключается в том, что в обоих случаях человек получает набор представлений о том, чего не знает. Но в первом случае это сведения, имеющие отношение к реальности, которая легко поверяется опытом, во втором – это уже опыт мистика, вполне уникальный и описывающий законы и проявления иной реальности. Причем язык выражения мистического опыта чаще всего столь непрост, что понять его порой сложнее, чем теорию относительности Эйнштейна. К тому же многие мистики выводят собственные «формулы», по которым люди должны идти к Богу и обретению опыта, а они порой содержат радикально разные рекомендации.
