Заламаншский «исследователь» снова цитирует источник неверно. Б. Лиддел Гарт на самом деле писал иное. Гитлер намеревался напасть на Советский Союз вне зависимости от хода и результатов переговоров с В М. Молотовым: «10 ноября 1940 года в Берлин для обсуждения широкого круга вопросов, включая предложение Германии о присоединении России к странам „оси“, прибыл Молотов. По окончании переговоров было опубликовано совместное коммюнике, в котором говорилось: „Обмен мнениями протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию“. В узком кругу немецкие участники переговоров также высказывали удовлетворенность их результатами, итоги которых были подведены 16 ноября: „Пока какого-то определенного соглашения заключено не будет. Россия высказывает готовность присоединиться к «тройственному пакту», после того как будут прояснены несколько следующих вопросов… Молотову было сообщено о предполагаемых действиях Германии на Балканах в поддержку Италии, и возражений они не вызывают. Он предлагает гарантировать условия, благоприятные для русского влияния в Болгарии, подобные тем, какие имеются у Румынии для германского, но в этом не должны участвовать немцы. Германия, однако, выражает свою незаинтересованность в обладании Турции Дарданеллами и с пониманием относится к желанию России обзавестись там базами…“
Однако „взаимное доверие“ как раз полностью отсутствовало, и дипломатические выражения никогда еще не были столь бессодержательными. В военной директиве Гитлера № 18 от 12 ноября 1940 года говорилось:
„Начались политические переговоры с целью выяснить, какую позицию займет Россия в ближайшем будущем. Независимо от исхода этих переговоров все приготовления для кампании на Востоке, проводимые в соответствии с устными указаниями, должны продолжаться“.
Пока дипломаты вели переговоры, работа над военными планами шла своим чередом. Сам Гитлер, в отличие от других, не был удовлетворен итогами переговоров и считал вопросы России относительно „Пакта трех держав“ откровенными увертками, и его все больше вдохновляла собственная идея предпринять нападение на Россию. Редер, имевший с ним беседу 14 ноября 1940 года, отмечал, что „фюрер по-прежнему склоняется к тому, чтобы разжечь конфликт с Россией“. После отъезда Молотова Гитлер собрал некоторых своих подчиненных и ясно дал им понять, что собирается вторгнуться в Россию. Их попытки отговорить его от этой авантюры не имели успеха. Довод о том, что это означало бы войну на два фронта – положение, оказавшееся роковым для Германии в Первой мировой войне, – тоже не убедил Гитлера»522.
Глава 19
Зачем танковые дивизии держать у пограничных столбов?
На страницах 203 и 205 мистер Резун пишет о том, что 22 июня 1941 года все танковые дивизии и мехкорпуса Красной армии были уничтожены: «И вот наш знакомый за несколько дней до того рокового момента попадает в 41-ю танковую дивизию… Номер не с потолка. В нумерации советских танковых дивизий полный порядок был: от 1-й до 61-й. Гитлер во Вторую мировую войну ринулся, имея 6 танковых дивизий, а к его границам миролюбивый товарищ Сталин выдвинул и 41-ю танковую дивизию, и ряд других. Длинный ряд. На той же реке Западный Буг у пограничных столбов – 22-я танковая дивизия. 22 июня ее военный городок, как и многие другие, тоже утонул в море огня.
…Но никто этими вопросами в Красной армии не занимался. 41-я танковая дивизия 22-го мехкорпуса 5-й армии Юго-Западного фронта – это всего лишь один пример. По всей границе от Балтийского до Черного моря в то ясное утро произошло то же самое».
А в книге «Тень Победы» он себя опровергает и сообщает, что якобы «разгромленные» 22 июня советские механизированные корпуса 23–27 июня 1941 года вступили в сражение с немецко-фашистскими танковыми соединениями: «Самое грандиозное танковое сражение мировой истории произошло 23–27 июня 1941 года в районе Дубно, Луцка и Ровно. В этом столкновении шести советских мехкорпусов с 1-й германской танковой группой советскими войсками командовал Жуков»523.
На странице 209 автор вдохновенно врет: «Оборона Бреста могла бы стать героической страницей в военной истории России. Вместо этого – жуткий несмываемый позор на века. При упоминании Бреста и Брестской крепости советские маршалы обычно поднимали воротники, чтобы спрятать горящие от стыда уши».
Но этого ему показалось мало, и на 235-й странице он еще раз повторил: «В результате 22 июня 1941 года к 7 часам утра город Брест был оставлен войсками 4-й армии».
Заламаншского вруна опровергает Сергей Сергеевич Смирнов: «В ночь накануне войны в казармах Брестской крепости был совсем небольшой гарнизон. Все войска, которые стояли здесь зимой, на лето были, как обычно, выведены в лагеря или проводили учения в районе Бреста, а в крепости оставались только небольшие дежурные подразделения от разных частей. В сумме они составляли меньше двух полков пехоты.
В районе Бреста численное и техническое превосходство врага было особенно большим. Кроме того, на этом участке границы была достигнута действительно полная внезапность нападения. Наши войска, стоявшие в окрестностях Бреста, были застигнуты врасплох этим нападением и с боями отступали к востоку. Уже в первый день противник занял город Брест.
…Прошло девять месяцев с начала Великой Отечественной войны. В марте 1942 года на одном из участков фронта в районе Орла наши войска разгромили 45-ю пехотную дивизию противника. При этом был захвачен архив штаба дивизии. Разбирая документы, захваченные в немецком архиве, наши офицеры обратили внимание на одну весьма любопытную бумагу. Этот документ назывался „Боевое донесение о занятии Брест-Литовска“. В нем день за днем гитлеровцы рассказывали о ходе боев за Брестскую крепость.
Вопреки воле немецких штабистов, которые, естественно, старались всячески превознести действия своих войск, все факты, приводимые в этом документе, говорили об исключительном мужестве, о потрясающем героизме, о необычайной стойкости и упорстве защитников Брестской крепости. Как вынужденное, невольное признание врага звучали последние заключительные слова этого донесения.
„Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови, – писали штабные офицеры противника. – Эта простая истина еще раз доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению“.
Таково было признание врага»524.
Глава 20
Но я и мои люди…
В этой главе заламаншский «исследователь» мусолит записку, написанную Л.П. Берией и адресованную И.В. Сталину: «В мае 1985 года мне впервые удалось протолкнуть в прессу первые главы „Ледокола“, а в 1988 году, как бы в ответ на это, официальными советскими историками был найден документ величайшей важности. На одной странице в семи предложениях заключены доказательства всех семи постулатов, на которых нерушимым монолитом покоится вся история советско-германской войны.
