Зрители впечатлились. И было чему: первоначально над головой кастующего (в данном случае – над нашими головами) появилась светящаяся точка, от которой вниз, к полу, вышло шесть лучей. Как только лучи достигли пола, на нем сформировался светящийся обруч, от которого вверх стала подниматься полупрозрачная дымка, занимающая промежутки между лучами. Как только дымка дошла до самого верха, она уплотнилась и приобрела насыщенный красный цвет (цвет может быть любым). Весь процесс занял пятнадцать секунд.
После этой демонстрации я выдал каждому рекомендации по дальнейшей работе с энергосистемой. И уже когда все собирались расходиться, поздравил Генриха, Грету и Франца со значительным увеличением резерва. Действительно, резерв Греты с момента инициации вырос с восьми и девяти десятых эона до четырнадцати целых, трёх десятых, у Франца – с шести и четырёх десятых до двенадцати и девяти десятых эона, а у Генриха – с девяти целых, одной десятой до семнадцати эонов ровно. Но вот значения резерва я не назвал! Только глубокий шок у детей от этого известия позволил мне выпроводить их без особого сопротивления. Правда, раз дцать за эту ночь то один, то другой пытались проникнуть ко мне, но дверь была закрыта до утра. Так что утром дети были не выспавшиеся и обиженные. А когда они поняли, с какой коварной целью я не дал им отдохнуть, их возмущению не было предела. Моё известие заставило их забыть, что сегодня после завтрака состоятся итоговые соревнования по работе в состоянии форсажа. Естественно, как единственный отдохнувший сегодня ночью, я без труда выиграл эти состязания. Дети были полны возмущения, но тут слово взял барон Рад:
– Это я попросил первородного постараться вас отвлечь. Мне не очень понравились ваши заявления, особенно о том, что вы способны любого в своей возрастной группе раскатать в тонкий блин. – При этих словах Генрих опустил голову. – Надеюсь, что вы раз и навсегда усвоили урок – нельзя пренебрегать ничем. Любая мелочь в поединке может стать решающей.
Раздался недружный гул пристыженных голосов. Ну, а уже за обедом мы выпили в знак примирения… какао.
Одиннадцатого января гости разъехались, и в гостевом доме маркизатства Ипр остались мы с Аликс и охрана. Даже Кристи отправилась в Бритстан, а барон Рад, которому появляться в Бритстане было… не с руки, отбыл в Лилль. Перед отъездом каждый из детей получил кроме записей об упражнениях, которые им нужно выполнять, ещё и личное, конкретное задание от меня.
Я работал с секретарём, юристом и родовитым Этьеном, составляя последние программы развития для моих предприятий. Работа была закончена только к полуночи, мой секретариат ушёл, а мне ещё надо было составить несколько писем для секретной службы.
В этот момент в дверь постучали, и, после моего разрешения, в кабинет буквально проскользнула Аликс.
– Добрый вечер, сюзерен.
– Добрый вечер.
– А почему вы меня не спрашиваете ни о чём?
– Для того, чтобы ты вся извелась от нетерпения.
– Это нечестно!
– Впрочем, ты можешь и сейчас ничего мне не рассказывать.
– Нет! Я просто не знаю, что с этим делать…
И она рассказала мне историю, поведанную ей мастером Браувером. Оказывается, Аликс по каким-то там признакам идеально подходит на роль основательницы сильного рода. Что-то вроде того, что её потомки будут очень сильны магически и смогут возвысить любую семью вплоть до первородности.
– Ты-то сама, что думаешь об этом всём?
– Что жить я буду плохо, но недолго.
– Молодец, правильно думаешь. За тобой начнётся такая охота, что саму тебя затопчут и не заметят.
– Так что же мне делать?
– Пока – ничего. По счастью, в Истоке учится не так много тех, кого надо возвышать. Конечно, от подарка в виде тебя никто из них не откажется, но по крайней мере, это не является для них настолько важным.
– А для вас?
– Для меня тоже. Я уже и так первородный, куда уж мне возвышаться. – Я подошёл к Аликс и впервые обнял её. Обнял именно как маленькую девочку, нуждающуюся в поддержке и утешении. Аликс сперва застыла в моих объятиях, а затем вдруг зарыдала и вцепилась в меня с истовостью утопающего.
– Спасибо, спасибо! Я не подведу! Не бросайте меня, пожалуйста… – Она разрыдалась окончательно.
Я подхватил её на руки и сел вместе с ней в кресло. После этого начал баюкать её. Кажется, именно так тот, живший в немагическом мире, успокаивал свою дочь, когда та плакала. Спустя совсем небольшой промежуток времени Аликс уснула прямо у меня на руках. Боги, в каком же напряжении она жила! Отцепить её от меня получилось далеко не сразу. Ну, а в её комнату Аликс доставил уже Кузьмич.
Ехать я решил через Брюссель, поскольку мне надо было провести ещё несколько встреч. Аликс с самого утра вела себя как примерный вассал и лишь иногда украдкой бросала на меня взгляды, пока после одного из них я не улыбнулся ей и не щёлкнул её по носу. После этого она совершенно успокоилась.
Мария связалась со мной, когда я был уже в пути. Она захотела проводить меня и поинтересовалась, через какой портал я намереваюсь отбыть в Бритстан. Мы договорились устроить обед непосредственно в моём доме в Брюсселе.
Обед удался на славу, а то, что готовил его Степаныч, привело в шок и трепет моих сотрапезниц.
Уже заходя вслед за Аликс в здание портала, я посмотрел на Марию, автоматически отметив: шестьдесят девять эонов, ровно двадцать три арка, – но только в зале портала до меня дошло – я увидел её резерв полностью, без этого дурацкого ограничения!
Эпилог
Королевский дворец в Брюсселе
На город опускалась ночь. Уже горели уличные фонари, а все магазины и лавки, кроме имеющих королевскую привилегию на круглосуточную торговлю, закрылись. В кабинете крон-принца у зажжённого камина сидели двое. Между ними на столике стоял графин с рубиново-красным содержимым, два бокала и ваза, наполненная экзотическими фруктами. Глубокие кресла были развёрнуты к огню, и для того, чтобы посмотреть в глаза собеседнику, пришлось бы изменить позу. Впрочем, собеседники в этом не нуждались. Прекрасно зная друг друга, они улавливали чувства по малейшей модуляции голоса.
– Не могу не признать, что эта старая кляча Элизабет полностью нас переиграла.
– Появились доказательства, что за всем стоит именно она?
– Именно она обеспечила появление того письма…
Лицо более молодого из собеседников исказила неприязненная гримаса. Да уж, письмо… после которого пришлось не только отдавать часть своей доли в торговле артефактами, но и отложить наступление на замшелые дворянские вольности, тормозящие развитие. Да и ползучую экспансию галлов пришлось «не заметить». Эмоции сказались и на его голосе. Вопрос прозвучал сдавленно и даже с некоторым шипением:
– Как мы будем давить эту гадину?
