«…25 августа самурайские когти схватили меня, я не успевал глазом моргнуть, как сыпались на меня приклады: кто в бок, кто в голову, вышибли меня из памяти…» (Дмитрий Бянкин).
«…Сразу связали мне руки назад и потащили в укрытие. Пока тащили с километр расстояние, все время били когда притащили, связали мне и ноги, мало того что ноги мои были обе ранены, сзади под руки подоткнули мою флягу и положили на спину. Поставили часовых. Ночью пошел дождь, я все время лежал на спине, сомлел до основания лежа на руках с подтянутой флягой и если я пытался заворочаться, то меня за это били. Утром стало развидняться, меня взяли за эту связку, которой были связаны ноги и в таком положении как я лежал, потащили под гору метров 50, там меня развязали, поставили на ноги и приказали итти за ними, но мне итти было очень трудно, то за это они меня били всю дорогу моей флягой, которой были связаны руки, они все время били по лопаткам. Когда привели в свои барханы в это время разорвался снаряд наших батарей и убил 2 самураев. За это меня они обратно стали бить, довели меня до без сознания. После этого я был там почти двое суток, меня били только за то, если я просил воды, а если я не просил, то они до меня не касались и лежал как собака…» (Михаил Шахов).
«…когда взяли меня в плен, скрутили руки шпагатом и начали издеваться, бить, спросишь воды они берут песком в морду и прикладами в спину…» (Егор Валов).
«…сразу пошла расправа: руки связали веревками до невозможности, глаза тряпками и давай бить: кто пинками, кто веревкой, а кто каской. У меня сразу перешибли плечо прикладом, которое долгое время болело, наставляли штыки в грудь, проломили голову каской, беря патрон толкали его в нос, в рот, в глаза и говорили «Хорошо», не скажешь хорошо, начинают по новому бить и издеваться…» (Тимофей Бакшеев).
«…самураи набросились на нас, связали нам руки так, что руки вспухли…» (Тимофей Воронин).
«…Как попал в плен, мне связали руки, привязали к кусту, били кулаками, махали палками, а потом увели к ямам и связали ноги и били прикладами. Подводили к другим ямам, хотели расстрелять, но раздумали и увезли в тыл…» (Тимофей Вертлюгов).
«…давали одну сигарету, когда станешь прикуривать, то обязательно прижгут спичкой губу или руку…» (Тимофей Воронин).
«…Мы были связаны друг с другом, кто за шею, кто за ноги. К утру привезли в тыл к палатке, шел дождь, я прижался к палатке и меня за это ударили палкой по голове…» (Иван Давыдов).
«…Каждый подходил и сыпал песок на глаза…» (Батыр Кайбалеев).
«…сразу взяли связали руки, ноги и начали меня бить прикладом, потом отправили через 2 дня в тыл, там тоже начали толкать прикладом…» (Иван Поплавский).
«…Я попал в плен 27 июля 1939 года при внезапном нападении японцы окружили и дали прикладом по голове, потом руки стянули назад до отказа и увели, посадили в траншею, где я сидел 2 дня со связанными руками, приходили японцы, били по голове клинками, по спине ногами, сыпали в глаза песок и спрашивали: хорошо. А ночью опять били лопатой по боку…» (Дементий Каракулов).
«…Κ японцам я попал в плен 10 июля, связывали руки, били клинками по голове, прикладами, поддевали под ребра, надевали петлю на шею и давили так, что я потерял сознание. Повели вдоль фронта. Подводили к группам солдат и каждый раз били кто чем может. Привезли в тыл, раздели и стали допрашивать и бить. Били за то, что сочли меня танкистом, потом били за то, что посчитали меня командиром, так как у меня на петлицах были трафареты тиномета.
[40] Допытывали, где у тебя наган. Они ни одному моему слову не верили, и все время били. После этого повели на расстрел, подержали там и не расстреляли, а завели в палатку и бросили там до утра. На другой день опять повели расстреливать, но тут пришел офицер и меня повели обратно. Кормили плохо, над связанным издевались, кто как мог…» (Федот Коньков).
«…меня связали проводом до бесчувствия, посадили в грязь около палатки, и кто бы ни шел, каждый давил руки, ноги, били кулаками и спрашивали – «хорошо?» Ответишь, не ответишь «хорошо» – все равно бьют по морде. На машине меня привязали к ящикам, был как собака на цепи…» (Иван Косых).
«…Когда японцы меня окружили, человек восемь, сразу же связали руки, завязали глаза и стали бить прикладами и пинками, а потом повезли к ним в тыл, пока вели все время били после чего посадили на машину, связали ноги и повезли дальше. Привезли. Бросили на землю, где я пролежал до 12 час. следующего дня…» (Афанасий Мигу нов).
«…ремень на мне разрезали штыком и повели, связали руки и ноги так водили по барханам, били прикладом, пинали и топтали. Все лицо было разбито, как наш снаряд ударил им в кухню и убило несколько солдат, они бьют и говорят – «Ах, хорошо СССР бьет» и повели в тыл к Штабу, дорогой тоже били…» (Петр Корягин).
«…На фронте не кормили ничем и воды не давали 3 суток, а битъ – бьют…» (Иван Поплавский).
«…Связывали руки и ноги, таскали по пескам, бросали в ямы, пинали, топтали, били прикладами, по всякому издевали[сь], обрывали пуговицы от гимнастерки, звезду у пилотки, смеялись, поили из консервных банок с грязью…» (Павел Рогожников).
«…Когда меня привели к японской кавалерии, то один самурай вынул клинок и стал казать, что отрубит голову. Потом перестал. При прохождении около одной батареи выскочил самурай и стал избивать меня, ударил прямо по лицу, из носа пошла кровь, он бил прикладом и пинками ног. На фронте у японцев я сидел 3 суток и каждый день били, сыпали песок в глаза, учились на мне штыковому бою…» (Михаил Кочерин).
«…Как взяли меня в плен, то закрутили руки назад и стали избивать прикладом по голове и по чем попало. Когда везли в тыл, то кто пнет, кто щипнет, а кто кулаком. Попросишь пить, а они плюются. Так и лежишь…» (Иван Шляпников).
«…Привели в палатку, то всю ночь подходили ко мне и били по чему попало…» (Николай Юхман).
«…При отступлении самураев меня взяли с собой, я просил воды, а они сыпали в рот и в глаза песок…» (Федор Лукашек).
«…и тут били прикладом по ногам и спине, потом положили и до утра я лежал. Утром повели в тыл. И я у них начал просить пить, но в то время один из них ударил по щеке и я опять успокоился, потом один японский солдат дал мне галет, я их не стал кушать, он меня опять ударил и я на следующий раз стал есть…» (Ефим Кустов).
«…На какой-то станции они узнали, что я комсомолец, и так стали бить, что в глазах затуманилось…» (Иван Косых).
Многие военнопленные особо упоминали про «упражнения» со стальными шлемами, по-видимому отражавшими какую-то японскую «армейскую традицию»:
«…Когда нас взяли, связали руки, надевали на лицо каски и по каскам колотили прикладом и били прикладом по голове и по чему хочется. Просили пить, а они вместо воды бросали в рот песок, потом связанного бросали на машину и с машины…» (Влас Азанов).
