Писал ВАЛОВ Егор Устинович
№ 37
Вертлюгов Тимофей Андреевич
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.13. Машинопись.
Как попал в плен, мне связали руки, привязали к кусту, били кулаками, махали палками, а потом увели к ямам и связали ноги и били прикладами. Подводили к другим ямам, хотели расстрелять, но раздумали и увезли в тыл.
На допросах били как собаку и водили на поводу, издевались. В Хайлар везли с завязанными глазами, также ехали и в Харбин, где жили в тюрьме, кормили плохо: утром один стакан чаю в обед суп очень плохой, вечером суп постный тоже плохой. Но они и своих солдат кормят очень плохо. Хлеба не дают, варят картошку и трут редьку и разную чепуху. И издеваются над солдатами, бьют их, обмундирование старое, солдатам с нами не давали разговаривать.
Везли обратно, не давали смотреть на волю.
ВЕРТЛЮГОВ ТИМОФЕЙ АНДРЕЕВИЧ 16 октября 1939 года.
№ 38
Воронин Тимофей Васильевич
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.12. Машинопись.
КОПИЯ
2 июля я попал в окружение японских самураев, нас окружили самурайские танки и ночью я отбился от своих и очутился с пятью человеками из пехоты. Всю ночь до рассвета искали выход к реке, но не могли найти и мы решили на день замаскироваться, ночью опять продвигаться. Дождались ночи и стали продвигаться, шли всю ночь, на рассвете впереди мы увидели самурайские машины, и мы решили опять замаскироваться и сидя в камыше решили продвигаться к своим, но нас заметил самурайский броневик и стал за нами наблюдать и мы все же [начали] продвигаться, но впереди себя заметили самураев. В одной лощине мы стали обсуждать в какую сторону продвигаться, но вдруг подошла японская машина и самураи набросились на нас, связали нам руки так, что руки вспухли, посадили в машину и везли в тыл, ширяли ногами.
Привезли нас в Хайлар и посадили нас в собачий ящик, давали одну сигарету, когда станешь прикуривать, то обязательно прижгут спичкой губу или руку. Из Хайлара нас привезли в Харбин за решотку. Офицеры и жандармы входили в комнату и ревели как звери, как тигры. Придет, увидит, что не так сел, то начинает бить по щекам и бьет до тех пор, пока не устанет рука, или неправильно в строю поставил ноги, то начинает каблуком давить ноги, или как пойдешь оправляться и не поклонишься, то бьет по щекам. Выйдешь на двор, то самурай начинает над тобой тренироваться штыком. Жители живут плохо, на тележках возят пузатых самураев, или работают у помещика и у фабриканта за гроши, одежда грязная, оборваны, работают от темна до темна.
16 Октября 1939 г. Кр-ц ВОРОНИН Т.В., в/ч 5987
№ 39
Горновский Иван Илларионович
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.41. Машинопись.
Копия
КАК Я ПОПАЛ В ПЛЕН.
22 августа при наступлении я работал санитаром, в 5 часов дня завязался бой, в этом бою были ранены красноармейцы, я приступил к своим обязанностям. В это время я отстал от части, когда меня окружили японцы, я два раза выстрелил в них, когда они подошли ко мне, наставили штыками в меня, но я лежал в траве, они махают руками – вставай, но я перепугался, поднялся я потом, показывают – подымай руки, я не стал подымать. Один подскакивает, ударил меня прикладом в бок, у меня захватило дух, я упал в траву без сознания, они начали крутить руки назад, связали и повели меня. Когда приводят меня на первую линию, завязали глаза и вели. Один офицер подбежал ко мне, что-то забормотал, потом ударил меня в бок два раза ножнами клинка, потом снимали с меня каску и начинают стукать по голове каской, раз 10 ударил, потом надел обратно. Когда меня привели в Штаб начали допрашивать, я им отвечал – не знаю, они стали избивать и палкой в глаза швырять и плевать в глаза. Потом привезли меня в Хайлар, там тоже меня допрашивали, но они от меня ничего хорошего не добились, били сапогами по чему попало, потом посадили в собачий ящик, и дали одну грудочку сахара и 100 гр. хлеба, потом повезли в Харбин. Когда везли, ничего не давали кушать круглые сутки. В Харбине заставляли кланяться жандарму, я ответил, что не могу, они зазывают в помещение, берут за голову и начинают бить кулаками, их было 3 жандарма, они били сколько им хотелось. Когда вызывали на допросы, там также обращались, как я вперед писал, кушать давали кукурузный хлеб немножко и кружку чая.
Горновский Иван Илларионович
16.10.39.
№ 40
Гриненко Федор Филиппович
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.15. Машинопись.
Меня ранило, я упал и меня накрыли японцы, скрутили руки назад и потащили волоком за веревку. Дорогой я зацепился головой за куст, они дергали веревкой, точно бревно тащили. Притащили к машине, привязали к ней и стали издеваться. Избили до потери сознания. Потом подвели ко мне раненого японца, а он вырезал мне на левой ладони знак. Просил у них пить, а они бросали в лицо песок. В тылу допрашивали, но я ничего не сказал, тогда они схватили меня и бросили в прогоревший костер, меня очень жгло, но они еще накрыли каким-то тяжелым брезентом, я задыхался и не думал быть живым. На допросах били так, что искры сыпались из глаз.
ГРИНЕНКО Ф.Ф. в/ч 9114
№ 41
Давыдов Иван Иванович
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.5. Машинопись.
4 июля два танка и две машины солдат японских нас окружили, забрали в плен, связали руки и повезли в штаб. Мы были связаны друг с другом, кто за шею, кто за ноги. К утру привезли в тыл к палатке, шел дождь, я прижался к палатке и меня за это ударили палкой по голове.
Привезли в Харбин,
[286] где посадили в тюрьму. Утром повезли в город, глаза были завязаны, стали допрашивать. Я все говорил не знаю, а на вопрос сколько пушек в части, я сказал, что хватит про вас. После этого он враз вскочил, бросился на меня и стал избивать.
4 дня просидели, давали по 200 грамм хлеба и по стакану чаю. Спрашивают, как у вас население смотрит на Сталина, я говорю – хорошо. А как вам лично Сталин. А для меня лучше родного отца – отвечаю я. Он говорит, вы – коммунист, – нет, а комсомолец, – нет. Тут он и давай меня бить и пинать.
Заставляли кланяться офицерам, били за то, что неправильно поставишь ноги в строю, а то наступить на ноги и топчется, не назовешь господином – бьет. Редко нас не били.
ДАВЫДОВ ИВАН ИВАНОВИЧ, в/ч 5987
16 Октября 1939 г.
№ 42
Дрантус Анатолий Андреевич
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.14. Машинопись.
Когда меня схватили самураи, несмотря на то, что я был ранен в семи местах, они меня тащили по земле, как голодные волки добычу. Около штаба какой-то самурай стал избивать меня по лицу. Утром приносят мою каску, в которую они оправлялись, и надели мне ее на голову.
