Проседели несколько дней, нас повезли в город Харбин. Привезли, построили нас и давай объяснять, как надо уважать самурайских офицеров. Объясняли, что при встрече им нужно отдавать поклон, но когда пройдеш [и] не поклонишся, то вызывают в жандармерию и начинают бить.
Мне помница, когда вызывали на допрос 1-й раз, я говорил, что я шофером работал, а когда вызвали 2-й раз начали бить за то, что неправильно делал показания. Я не знаю за что бить толстый белогвардеец говорит вот за что и еще раз ударил, что неправильно говориш. Показывает мне бумажку, которую переслали с фронта. Раз я пошел без разрешения в уборную, это увидел офицер, он привел меня в свою комнату и стал бить за то, что без спроса ходил в уборную.
ЕВДОКИМОВ Б.И. в/ч 8789
№ 45
Еремеев Петр Прокопьевич
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.11. Машинопись.
Я попал в плен 4.7.39 г., с той же минуты стали бить прикладами по бокам и по голове, связывали специальными путами руки, привезли в ближний городок и начали обыск, сняли с нас все, оставили нас голыми и пистолеты торчали перед грудью, рвали и бросали нас с угла в угол, пить воды не давали, есть дали через большое время 200 гр. японских галет. Привозят нас в г. Хайлар руки связаны, глаза завязаны, посадили нас в собачий ящик по два человека, где приходилось даже оправляться, военщина ходит и смотрит на нас как на зверей, солдаты просунут через решетку штык и грозят пытками. Кормили нас очень плохо, примерно в сутки хлеба давали грамм 250 или 300 и три стакана чаю, вот наша была пища. При допросе мне сразу дали две пощечины за то, что я неверно говорю в отношении артиллерии и не признаюсь, что я старослужащий. Тогда он толкнул меня и начал стращать обрезом, но у него ничего не вышло. Когда он заставлял дать подпись и я отказался, то он бил меня по щекам. А при уходе я не поклонился, он толкнул меня пинком в дверь. Если в строю посмотришь в сторону, то он в глаз тыкает: смотри прямо, никуда не шевелись. И много еще было издевательств.
ЕРЕМЕЕВ ПЕТР ПРОКОПЬЕВИЧ, в/ч 7219 16 Октября 1939 г.
№ 46
Кайбалеев Батыр Ашимович
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.39. Машинопись.
Копия
16 октября 1939 года.
Я, красноармеец Кайболеев Батыр Ашимович из части 5987 был передовым дозором. 28 мая
[289] в 4 часа утра я попал в плен при окружении самурайскими солдатами, чел[овек] 20. Я не мог ничего сделать, все сразу с криком подошли ко мне и взяли в плен, связали руки назад и начали бить, кто прикладом, кто ногой бьет. Потом меня повели метров около 100, там стояло 5–6 машин с боеприпасами и одна большая палатка. Когда привели туда, один офицер подошел и что-то по своему говорил солдатам, после того меня привязали к машине и завязали глаза, я был привязан минут 30, потом повели от этого места метров 30–40 дальше, развязали глаза, несколько офицеров лежали в яме. Один из них по-русски допрашивал – сколько машин ехало, я отвечаю – не знаю, тогда он меня ударил клинком и солдатам что-то говорили, потом меня отвели дальше в лощину, связали руки и ноги, бросили в яму, глубина этой ямы полтора метра будет. Каждый подходил и сыпал песок на глаза, оттуда меня взяли в 4–5 час. дня. Приехали в Хайлар, там тоже допрашивали, спрашивают – сколько машин ехало, сколько танков есть и сколько артиллерии в вашей части – я отвечал на их вопросы – не знаю. Мне говорят – здесь татар много, оставайся, будешь работать и т. д., я внимания не обратил на их вопросы, потом повели обратно в тюрьму, там меня били кулаком, не знаю почему. Привезли в Хайлар. Лежал в тюрьме полтора месяца, в день давали 150 гр. хлеба и полкружки горячей воды. Там тоже допрашивал белогвардеец, ругает, что неправильно говоришь, но на допросе меня не били, привезут в тюрьму, тогда бьют ихние офицеры, не знаю почему. Один раз, когда лежал в камере, я просил воды, он меня оскорбил. Тогда я сказал – ты дурак, тогда по-русски знал – открыл камеру, начал бить и заставлял меня пить воду из уборной, я не пил.
Кайбалеев, в/ч 5987
№ 47
Каракулов Дементий Иосифович
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.9. Машинопись.
Я попал в плен 27 июля 1939 года при внезапном нападении японцы окружили и дали прикладом по голове, потом руки стянули назад до отказа и увели, посадили в траншею, где я сидел 2 дня со связанными руками, приходили японцы, били по голове клинками, по спине ногами, сыпали в глаза песок и спрашивали: хорошо. А ночью опять били лопатой по боку. Когда повели, то офицер ударял клинком по голове и спрашивал: хорошо. Привезли в Хайлар, кормили плохо, несчастные галеты, да рис без соли. В Харбине во время допросов дали две плюхи, за то, что я не сказал фамилию командира части. Спрашивают, как живут колхозники, я говорю хорошо, хлеба хватает, мяса много, держат много скота, коров, овец, свиней. Тогда он соскочил с места, затопал ногами и закричал: не должно быть, чтобы в колхозе хорошо жили и стал бить меня по щекам.
Раз стояли мы в ограде и смотрели как напротив работали китайцы, за это нам всем троим дали по шлепухе.
Нужно другу заказать как попадать в плен.
КАРАКУЛОВ Д.И. в/ч 602 си 82 СД
№ 48
Коньков Федот Леонтьевич
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.6. Машинопись.
К японцам я попал в плен 10 июля, связывали руки, били клинками по голове, прикладами, поддевали под ребра, надевали петлю на шею и давили так, что я потерял сознание. Повели вдоль фронта. Подводили к группам солдат и каждый раз били кто чем может. Привезли в тыл, раздели и стали допрашивать и бить. Били за то, что сочли меня танкистом, потом били за то, что посчитали меня командиром, так как у меня на петлицах были трафареты тиномета.
[290] Допытывали, где у тебя наган.
Они ни одному моему слову не верили, и все время били. После этого повели на расстрел, подержали там и не расстреляли, а завели в палатку и бросили там до утра. На другой день опять повели расстреливать, но тут пришел офицер и меня повели обратно. Кормили плохо, над связанным издевались, кто как мог.
КОНЬКОВ ФЕДОТ ЛЕОНТЬЕВИЧ, 603 си, 82 сд
16 Октября 1939 г.
№ 49
Косых Иван Дмитриевич
РГВА ф.32113 оп.1 д.662 л.4. Машинопись.
Я был схвачен. Японский офицер подбежал и ударил меня шашкой по голове, потом меня связали проводом до бесчувствия, посадили в грязь около палатки, и кто бы ни шел, каждый давил руки, ноги, били кулаками и спрашивали – хорошо. Ответишь, не ответишь «хорошо» – все равно бьют по морде. На машине меня привязали к ящикам, был как собака на цепи. На какой-то станции они узнали, что я комсомолец, и так стали бить, что в глазах затуманилось. В этот день ни кушать, ни воды, ни курить не давали.
