Считаем дальше. Теперь все будут знать (снова Занг постарается), что мастер Минь подружился с боссом, и это сильно упрочит мой авторитет. А я дал мастеру Миню урок, так что теперь я прихожусь ему практически учителем. И еще у меня новая секретарша – красавица и разносчица нужных мне сплетен. Для деловых же, не требующих огласки встреч у меня есть старая мегера, пусть и страшная, но проверенная и «без языка».
И заметь, всем сплошная польза. Занг получила рабочее место, с хорошей оплатой. Ей нравится, она уже начинает строить этих, как ты выражаешься, быков и шакалов. Я честно (и даже не прибегая к насилию, как предлагали некоторые) разрешил спор. Дал всем понять, что я мудро «решаю вопросы», при этом не жадничая и не требуя лишнего, хотя вполне мог бы. В общем, я добрый, честный и не такой уж и страшный.
– Да уж, ты хороший манипулятор, – кивнул я. – Но называть всю эту чепуху, будь она хоть трижды полезной для жизни и управления людьми, мудростью, пусть даже и житейской, я не стал бы.
– Так я и не называю, – легко согласился Кань. – Житейской мудростью я назвал это исключительно для того, чтобы как-то это обозначить, для удобства общения с тобой, чтобы ты понял, о чем идет речь. Другие люди называют это по-разному: искусством манипулирования, хитростью, совсем недавно даже появилась специальная наука о том, как морочить людям голову. Называется она «нейролингвистическое программирование». Но ни одно из этих названий мне не нравится. Я это называю «мастерством создания и преобразования иллюзий», а себя считаю мастером в этом деле.
Я прекрасно помнил, что мне говорил Ван по поводу того, что все в этом мире – иллюзия. При этом прекрасным примером иллюзии он считал моего собственного деда. Так что про иллюзии мне было интересно, тем более что все, о чем Кань говорил, опиралось исключительно на его собственное понимание. Судя по тому, что у него все это работало, он действительно был мастером иллюзий.
– Ты помнишь «самый дорогой» чай во вьетнамском ресторане? – резко (я уже начинал привыкать к этой его манере) сменил тему Кань.
– Ну чай себе как чай. Нормальный вкус, нормальный запах.
– Вот то-то и оно, что «нормальный». Цена его основана на твоей иллюзии, что дорогой чай – это хороший чай.
– Ты хочешь сказать, что хозяин подсунул тебе дешевый чай вместо дорогого?! – поразился я. – Ну ладно мне, кто я такой. Но тебе!
– Ни в коем случае. Чай действительно был самый дорогой, я в этом разбираюсь. Но не самый лучший, тут такого никто не может приготовить, тут нужную технологию в принципе невозможно соблюсти.
– Какая такая технология? Чай, чайник, огонь, вода. А, еще чашка. Все.
– Это у тебя такая иллюзия. Во Вьетнаме, конечно, нет таких традиций чайной церемонии, как в Китае, но делать чай там вполне умеют, В чае главное – вода, самая хорошая вода для чая – дождевая. Но это просто для чая. А для очень хорошего чая (который, как ты думал, тебе в ресторане поднесут за такие деньги) вместо воды следует использовать капли росы, собранные с цветов лотоса перед восходом солнца. Так что технология здесь такая. Садишься в лодку и гребешь туда, где растут цветы лотоса. Сделать это нужно на закате, пока цветы не закрылись на ночь. В каждый цветок засыпаешь небольшое количество того чая, который собираешься пить завтра. Назавтра рано утром снова садишься в лодку, плывешь к тем же цветам и, пока они не раскрылись, срываешь их. При этом собираешь росу с листьев лотоса в кувшин. Это и будет вода, на которой ты станешь заваривать чай. При этом сами цветы лотоса ты не выбрасываешь, а завариваешь вместе с чаем. При таком способе заварки даже из не самого дорогого чая ты можешь сделать прекрасный напиток.
А где ты видел у уважаемого хозяина ресторана пруд с лотосами и лодку, видел ли ты у себя в чашке цветы лотоса? Ты видел у себя в чашке лишь иллюзию хорошего чая.
Не могу сказать, что мне было скучно выслушивать всю эту ахинею. Наоборот, Кань рассказывал и показывал все очень живо и образно. Но возникал всегдашний вопрос: зачем? Зачем мне это все? Таких образных сказок я в юности столько наслушался, да и примеры у Вана были значительно богаче. Что там два этих торгаша – Толстый и Тонкий. Мне Ван как-то ухитрился даже «игру тигра» продемонстрировать. А тигр – тот еще актер, его к себе в кабинет не вызовешь и на заставишь ждать в приемной. А если заставишь, то вполне можешь остаться без секретарши, он же понимает, что это первая красавица и «девушка с обложки».
На мой вопрос «зачем?» Кань ответил так:
– Чтобы ты понял, что все вокруг – это иллюзии, сформированные твоим умом. А умеющие люди могут тебе еще помочь создавать их. Разумеется, в своих целях. Вот и вся наука.
Чтобы развлечь тебя, расскажу старую притчу, даже не знаю, вьетнамская она или китайская. Но это и не важно, все люди одинаковые и их иллюзии тоже. А тебе тем более все равно, потому что «по деду» ты китаец. Кстати, от него ты вполне мог слышать эту историю, ибо ее, в разных интерпретациях, часто рассказывают мудрые дедушки своим внукам.
В одном дальнем селении жил очень бедный старик. Несмотря на его бедность, многие соседи завидовали ему, потому что он обладал великолепной белой кобылой, достойной самого императора. Не однажды за эту лошадь старику предлагали огромные деньги. Но старик, очень любивший кобылу, всякий раз отказывался продать ее.
Однажды утром старик обнаружил, что его кобыла пропала. Все жители селения стали причитать: «Глупый ты старик! Тебе нужно было продать свою клячу, когда серьезные люди давали за нее хорошую цену. Ты же отказался, а теперь остался ни с чем. Какое несчастье!»
Старик ответил им так: «Кто из вас знает, счастье это или несчастье? То, что кобылы нет в стойле, – это факт, а все остальное – лишь ваши иллюзии».
Односельчане сказали ему: «Какие иллюзии?! Мы же не дураки! Мы взрослые люди и понимаем, что кобыла пропала, что ты потерял большие деньги, что тебе не на чем вспахать поле и что ты остался ни с чем. Всякий поймет, что это большое несчастье».
Мудрый старик спокойно ответил: «Счастье это или несчастье – покажет время. Ваши же иллюзии ничего не стоят. Никто не знает, что случится завтра».
Вскоре кобыла вернулась и привела с собой огромный табун диких лошадей. Сбежавшиеся соседи стали восклицать: «Ты был прав, старик! Пропажа кобылы принесла тебе удачу».
Старик и тут не утратил самообладания: «Подумаешь, вернулась кобыла, привела с собой других лошадей. Что мне с того? Кто знает, счастье это или несчастье? Не стройте новых иллюзий, все равно никто не знает, что будет завтра».
И на этот раз соседи не поверили старику, потому что каждый из них думал о том, что получить бесплатно целый табун отличных, пусть и диких, лошадей – это большое счастье.
Вскоре единственный сын старика, объезжая вожака этого табуна, упал и сломал себе ногу. И снова соседи стали говорить: «Какое несчастье! Единственный сын стал навсегда калекой, кто будет опорой тебе в старости?»
А старик был, как прежде, спокоен: «Опять вы полны иллюзий! Мой сын просто сломал ногу! Кто из вас может знать, счастье это или несчастье!»
