– Димон, – шептал Матвей гулко, – пойми ты, в королевскую гвардию абы кого не берут. Это высокая честь. Я и подумать не мог, что когда-то попаду туда. А ты еще брыкаешься.
– Мне Дед Алмаз дал рекомендацию в помощники придворного мага, – фыркнул Димка, – а на это место попасть сразу после выпуска уж точно невозможно. Дураком я буду, если откажусь. Не, Матюха, даже не дави на меня. Военщина меня никогда не привлекала. Безопасник – еще куда ни шло, тут я подумаю, если пригласят на постоянку. Но месить плац? Нахрен мне это нужно?
Алинка не вмешивалась, справедливо полагая, что все равно оба будут рядом, а уж в форме или нет – это дело десятое.
Зазвонил телефон. Матвей достал трубку, поднес ее к уху.
– Да, мам. Да. Мам, у меня еще две пары. – Вздохнул. – Конечно, зайду. Ты не волнуйся только. Обязательно заеду к ним. И перезвоню. Да, давай, пока.
Он нажал кнопку на телефоне, поглядел на него в задумчивости. Алинка обеспокоенно коснулась его плеча, и Матвей вздохнул, улыбнулся ей, помедлил немного и приобнял аккуратно. Студенты вокруг тут же начали глазеть, и принцессе захотелось скорчить гримаску.
– Сестру мою двоюродную добудиться не могут с утра, – сказал он над Алинкиной макушкой. – Как Янку. Матери дядь Ваня Никольский позвонил, попросил, чтобы я посмотрел. Переживает. Она беременная еще…
Он снова вздохнул, покосился на Алину. Большой, сильный, смешной и добрый.
– Ты иди, – спохватилась принцесса, сообразив, что ему неловко оставлять ее. – Увидимся еще, Матвей. Семья важнее.
– Торт доешь, малявочка, – наказал он, открывая Зеркало. – Я позвоню тебе.
Алина с серьезным видом помахала ложечкой, кивнула. Они с Димкой остались одни.
– Ди-и-им, – позвала она тоненько и тихо. Спрашивать было неудобно, но и от любопытства тоже никуда не деться. – А как ты попал в наше Управление?
– Вообще-то это секретные сведения, – ответил он зловещим тоном и хохотнул, откусывая пирожок.
– Но магдоговор же не подписывал? Ты же внештатник? – оживилась она. – Ну расскажи! Мне можно, я никому, Дим!
– Да тут особо нечего рассказывать, – проговорил он негромко. – Бродили с парнями после пятого курса по городу пьяными, нарвались на кадетов из военно-инженерного. Матюхи не было тогда, он к матери уезжал. Подрались, и нас всех заграбастали в участок. А мне ну очень надо было с утра на пару, у нас Желудь вела принципы групповых плетений, у нее прогул – считай, экзамен не сдал. Так что я взломал защиту, расплавил решетку в камере, кинул сон на охранников и ушел. Вместе с толпой парней, мы в камере успели подружиться уже все. А после пар ко мне подошли и предложили проехать в Управление. Я спьяну забыл, что везде камеры стоят, Алин. Вот полковник мне запись показал и выдал альтернативу. Либо в суд, либо работать на него. Я и выбрал. Но мне нравится, ты не думай, – добавил он и отпил чаю.
Алина с сомнением посмотрела на Поляну: тот вроде бы не переживал. А ей точно было бы неприятно. Хотя она ни за что не загремела бы в участок. Если на то пошло, то она столько бы и не выпила.
Матвей Ситников появился в квартире у родителей Светланы чуть позже полудня, когда те уже находились в состоянии паники. Светка мирно спала в своей кровати, выглядела вполне здоровой – не то что истощенная Янка, – но просыпаться не хотела. Он рискнул пощупать ее ментально, хотя никогда не был в этом силен.
– Она просто спит, – сказал семикурсник наблюдающим за его манипуляциями родителями Светы. – Вполне здорова. Сны видит. Про воду. Извините, дядь Вань, теть Тамар, это все, что я могу. Надо врача вызвать.
– Да вот час назад уже вызывали, – со слезами сказала Тамара Алексеевна, – никак не доехать им до нас. Пробки…
Матвей неловко переступил с ноги на ногу. Посмотрел на трубку.
– Я сейчас, – сказал он, – попробую одному человеку позвонить.
Лорд Максимилиан Тротт, находясь в прекрасном расположении духа, выставлял таймеры на центрифугах. Он снова погрузился в работу, и ему было хорошо и комфортно. До тех пор, пока не зазвонил телефон.
Он не взял бы, но проклятая трубка пиликала настойчиво и мерзко, поэтому инляндец поднял ее, чтобы отключить, посмотрел на экран – и поднес к уху.
– Ситников, – произнес он раздраженно, выходя в гостиную, – вас опять нужно спасать?
– Простите, профессор, – расстроенно пробасил семикурсник в трубку. – Не меня. Извините, пожалуйста. У меня сестра в странном сне, не просыпается. Вы не могли бы ее посмотреть, попробовать разбудить? Вы же сильный менталист…
Тротт поднял глаза к потолку и мысленно проклял тот день, когда он согласился заниматься с двумя увальнями, которые теперь считали его чем-то вроде личного помощника.
– Ситников, я не могу вам помочь, – объяснил он терпеливо. – Я бы сказал, что у меня нет времени, но, даже если бы я захотел, я не восстановился еще. Вызывайте скорую, это может быть симптомом целого ряда болезней – от опухоли до обыкновенного невроза. И, – добавил Тротт, – на следующей неделе начнем занятия по тому же графику. Если вы не передумали, конечно.
– Не передумал, – буркнул Ситников в трубку и отключился. Макс недовольно поглядел на экран, отключил звук и вернулся в лабораторию. Но перед тем как начать работу, надел наушники и врубил любимый жесткий рок. Чтобы ничто уже точно не могло отвлечь.
Агент, наблюдающий за Светланой Никольской, был немного озадачен. Сегодня среда, объект должен был выйти на работу, после которой – по поступившему с утра распоряжению – нужно было встретить девушку и вежливо доставить в Управление. Но она не вышла. За занавесками квартиры виднелось какое-то шевеление. Интуиция, подруга всех хороших разведчиков, настойчиво твердила: что-то здесь не так. И он, поколебавшись, все-таки набрал непосредственного начальника.
Тот выслушал доклад молча и поблагодарил за работу.
Через полчаса в квартиру к Никольским постучались сотрудники Зеленого крыла. И с некоторым удивлением застали там спящую «наживку» для дракона, осматривающего девушку врача, родителей в состоянии невменяемости и огромного студента-семикурсника, недавно награжденного за спасение пятой Рудлог.
Светлана не проснулась ни после манипуляций менталиста, ни после довольно энергичных потряхиваний, пресеченных отцом Никольской, резко заявившим, что еще раз – и он с удовольствием сядет в тюрьму, но чрезмерно активный сотрудник получит по лицу. Мать Светланы со слезами рассказывала историю дочери утешающему ее Ситникову, тот слушал и с удивлением косился на свою двоюродную сестру, спокойно посапывающую среди творящегося вокруг бедлама. Врач требовал, чтобы девушку отправили в больницу, прокололи ей стимуляторы для мозга; отец спрашивал, достаточно ли они безвредны для беременных.
И продолжалось бы это безобразие долго, если бы в квартире вдруг не открылось Зеркало и оттуда не появился штатный маг, а за ним – сухой и невозмутимый Тандаджи, которому надоело ждать, пока Никольскую приведут ему для беседы. Тидусс мгновенно оценил обстановку, остановил взгляд на знакомом ему героическом студенте, с видом мученика посмотрел в окно на голубое небо и начал отдавать распоряжения.
