Будто он был в состоянии удержаться.
Кровь уже гнала по венам азарт и адреналин. Как украсть у всех на глазах драгоценную вещь? Как подойти к принцессе, коснуться ее, чтобы не вызвать никаких подозрений?
Голос разума твердил, что не нужно, что это опасно, что он рискует – а когда он боялся риска? Особенно ради такой награды… да. И даже нотации барона, которого так и не удалось разозлить и который живо напомнил интонациями выговоры его покойного деда, не испортили эту ночь.
Герцог Дармоншир уже позавтракал, уселся в кресле с сигаретой, лениво перебирая пахнущие типографской краской утренние газеты и поглядывая на телефон. Не выдержал, протянул руку – позвонить ей, поговорить, сказать, что хочет видеть. Просто услышать голос. Просто понимать, что она там, на другом конце трубки. Набрал номер… и отключился, глядя на заголовок в «Лаунвайтском светском сплетнике». Пробежался глазами по заметке и выругался сквозь зубы, кроша тлеющую сигарету в пальцах и не обращая внимания на ожоги.
Ему объявили войну.
«Волк в серебре» – гласили черные буквы заголовка. Он встряхнул газету, расправляя ее, прочитал новость на первой полосе, мрачнея и задумываясь с каждой строчкой.
«Без всякого сомнения, нынешний Серебряный бал стал событием года и лучшим среди проводимых ранее балов. Однако и это событие затмила новость воистину неожиданная – Его Величество Луциус Инландер по доброте и всепрощению своему принял оммаж нового герцога Дармоншира, в прошлом скандально известного нам гонщика, дебошира и мота Лукаса Кембритча. Герцог был элегантен и сдержан, вел себя с достоинством и приличествующей титулу надменностью и суровостью, которую только подчеркивала прекрасно сделанная волчья маска.
Напомним, что его светлость на долгие шесть лет покинул страну, оставив здесь сотни разбитых сердец и безутешных владельцев борделей и клубов, лишившихся весомого заработка. И вот – он вернулся как триумфатор, получив милость Его Величества, герцогскую цепь и значимое положение в королевстве. Нет возможности оспаривать мудрость Его Величества и право наследования, но прошлое его светлости не может не настораживать.
„За столько лет он должен был измениться“, – возразите вы. Мы глубоко уверены, что это так и есть и что ночное пребывание Волка в беседке изумительного дворцового парка с некоей светловолосой дамой – при существующих договоренностях о браке с пропавшей принцессой Ангелиной Рудлог – простая сплетня. И что кажущееся сходство оной дамы с третьим цветком огненного дома – плод воображения завистников. Ведь не мог же властительный Дармоншир оскандалиться в первый же день принятия титула? Тайно встречаться с третьей сестрой, будучи обрученным с первой, – да кому такое в голову может прийти? Мы не верим, нет-нет, не верим.
На этом умолкаем, дабы не придавать сплетням весу.
Многие лета герцогу Дармонширу!»
Люк перечитал заметку еще несколько раз, чувствуя, как начинает пульсировать кровь в висках и воздух сгущается, едва протискиваясь сквозь сжатые зубы. Отметил автора – некая Элизабет Э., которая вполне может быть и Джоном Д., и даже Петром Ивановичем С. Хотя, скорее всего, никакого автора не существовало вовсе. Вряд ли газетенка могла опубликовать подобное даже при всей своей желтизне и при всей существующей в Инляндии либеральности в отношении прессы. Значит, за ним намеренно следили, значит, статью «заказал» кто-то могущественный, которому не смогли возразить. И он, Люк, сам дал им в руки оружие против себя. И против Марины.
«Вы бы пощадили ее имя, милорд», – вспомнил он. Задрал голову, чувствуя, как сводит скулы и темнеет в глазах от тяжелой, выворачивающей мышцы злости, серьезной и столь непривычной ему. Судорожно двинул кадыком и разодрал газету пополам, швырнул со стола пепельницу – она разбилась о цветастый камин, осыпалась пеплом и осколками, пнул столик – тонкая ножка сломалась, и тот рухнул на пол. Пачка газет веером разлетелась по ковру.
– Идиот! – рявкнул Дармоншир и еще раз пнул ни в чем не повинный столик. – Какой же ты идиот, твою мать!
Открылась дверь в гостиную, заглянул невозмутимый дворецкий, старательно скрывающий удивление.
– Ваша светлость, – произнес он, – вам приказывают явиться к его величеству на аудиенцию.
– Конечно, – процедил Люк. – Спасибо, Доулсон.
Конечно, его вызывают. Неизвестный доброжелатель обязательно должен был озаботиться, чтобы информация дошла до Луциуса.
Дворецкий сдержанно поклонился и развернулся к двери.
– Доулсон, – позвал его герцог, – а вы не знаете, где сейчас руководитель службы безопасности, работавший на деда? Как его звали… Леммин… Ламмин…
– Леймин, ваша светлость, – сказал дворецкий. – Он ушел на пенсию сразу после того, как умер ваш дед.
– Я хочу встретиться с ним, – сказал Люк, – договоритесь.
– Да, милорд.
Ну что же, здравствуй, большая политика. Ты, идиот, решил, что все будет легко, и даже покушение не воспринял серьезно. И что в результате? Под тебя копают, чтобы уменьшить твой вес, если убрать не получится. И ладно бы под тебя, но они посмели тронуть Марину. Именно ее имя сейчас полощут и обсуждают; и пусть это подано так, что не подкопаешься, – как невинный пересказ сплетни. И именно он этому виной.
Злость, застывшая внутри, никак не уходила и требовала действий, и мозг, разнеженный и вялый после прошлой ночи, вдруг обрел четкость и трезвость.
Создать персональную службу безопасности, вернуть на работу этого Леймина. Раз уж он находил его, Люка, в притонах Лаунвайта, то и остальное сможет. А ему нужны верные люди.
Проверить весь персонал. Подписать с ними магдоговоры. Чтобы никто не смел болтать о происходящем в доме.
Узнать, кто автор и заказчик статейки.
Узнать, кто заказчик покушения.
Узнать, кто уничтожает Инландеров. Получится раскрыть – можно будет потребовать у Инландера снять с него долг и передать титул младшему брату.
Работай, Люк, работай.
И молись, чтобы Марина не была потеряна для тебя навсегда.
Иоаннесбург, Зеленое крыло
Не только герцог Дармоншир в этот момент наслаждался свежей прессой. Вернувшийся из эмирата Тайтаны Майло Тандаджи с брезгливостью просматривал «Сплетника» из утренней подборки отечественных и иностранных газет. Он вышел на работу в выходной – в воскресенье королева с мужем уезжали в поместье Байдек, а ему нужно было доложить о результатах поездки и договоренностях. И поприсутствовать при работе с заговорщиками наконец-то восстановившегося лорда Тротта.
Начальник разведуправления отложил газету, поглядел на край стола – туда, где лежала папка с делом Кембритча. Поджал губы и взял ее с собой, прихватив и «Сплетника».
Если он не доложит королеве о скандале, это сделает кто-то другой. И тогда вопрос о его компетентности и преданности встанет вновь. А реакцию ее величества предугадать нетрудно. Тут уже не придержишь личное дело.
