– Ехай, быстро. – И протянул три серебряные рейхсмарки.
Для оккупированной территории это очень большие деньги, и возничий на радостях даже не спросил куда. Опомнился он уже на выезде с проезда и начал коверкать язык:
– Гер офицер хочет штаб? Штаб?
Пока Олег изобретал вариант ответа, за спиной заговорила Ирма, причём на чистейшем русском языке:
– Нам на аэродром, только заезжай со стороны кухни, чтобы никто не заметил.
Возничий усмехнулся и подхлестнул лошадь: обычное житейское дело, немец запал на русскую красотку и прячет её от начальства. После короткой остановки между кухней и продскладом сани покатили обратно, а Олег с Ирмой окольной тропой направились к самолёту. Платок с полушубком сбросили в выгребную яму, и молодая женщина снова преобразилась в надменного офицера СД.
Самолёт стоял на прежнем месте, и «фоккеры» по-прежнему прогревали моторы, оставаясь в готовности отразить налёт советских бомбардировщиков. Олег вручную провернул винт, затем запустил двигатель и нетерпеливо уставился на датчик температуры цилиндров. При необходимости на автомобиле можно сразу тронуться с места, на самолёте это чревато. На взлёте холодный мотор захлебнётся бензином и заглохнет, тогда хана, особенно в их нынешнем положении.
– Студент! К нам бегут солдаты! – нервно крикнула Ирма.
Судя по шинелям, вдоль стоянки бежал отряд эсэсовцев, а возглавляющий их офицер грозно размахивал пистолетом. Температура всего лишь тридцать, взлетать нельзя, стоять тоже нельзя, арестуют. Олег немного добавил обороты и отпустил тормоз, раскачиваясь, самолёт покатил поперёк лётного поля. Скорость небольшая, но человеку не догнать.
Выкатившись на противоположную сторону, он немного постоял и повернул к дежурному звену. Эсэсовцы побежали обратно, но, встретив шеренгу смертельных дисков прогревающихся «фоккеров», шарахнулись в разные стороны. Олег включил радиостанцию:
– КП, я почтовый ноль семнадцать, прошу разрешения на взлёт.
Руководитель полётов демонстративно прокашлялся, затем ответил:
– Запрет на взлёт, возвращайся на стоянку, к тебе гости из Аненербе
[16].
– Понял, попроси учёных парней приехать в Берлин, жду их в сером домике квартала Шулленбургринг
[17].
Кто-то из дежурных пилотов несдержанно хихикнул в микрофон, а Олег прибавил обороты и покатил по взлётной полосе. Взлетать ещё рано, но впереди восемьсот метров, а «Шторьху» достаточно сотни. В конце полосы самолёт сам поднял хвост и нехотя приподнялся над землёй.
– В кабине блондинка, я не ошибся? – поинтересовался кто-то из пилотов.
– У русских принято воровать невест, всех приглашаю на свадьбу!
Эфир взорвался разноголосицей поздравлений, а Олег тревожно смотрел на стрелку датчика температур, которая упрямо не двигалась с места. На КП снова включили микрофон, и пилоты услышали вопли неизвестных людей, прерываемые матом командира эскадрильи. Затем последовали трели телефонных звонков, завершившиеся приказом:
– Дежурному звену взлёт! Почтовый «Шторьх» номер ноль семнадцать пытается перелететь на вражескую территорию. Приказываю перехватить!
Олег набрал пятьсот метров и демонстративно взял курс на юго-запад, с аэродрома взлетела четвёртка «фоккеров» и повернула на северо-восток.
Облом, перелететь линию фронта не удастся. Но ордена за сбитые По-2 или «рамы» давали не зря, истребителю нелегко сбить «небесного тихохода». Как ни странно, но разница скоростей работает против быстроходной машины. Достаточно прижаться к земле и повернуть поперёк курса атакующего самолёта, затем резким виражом уйти под него. Стопроцентная гарантия успеха, более того, стрелок получает шанс с малой дистанции влупить врагу в брюхо. За спиной щёлкнул тумблер внутренней связи:
– На аэродроме звеньями взлетает вся эскадрилья, – тревожно сообщила Ирма.
Хреново, эскадрилья Люфтваффе по численности превышает советский полк, а Олег не настолько опытен, чтобы устраивать с этой армадой карусель. Пришлось снижаться до пятидесяти метров, затем вообще нырнуть в подвернувшийся яр. «Фоккеры» созданы для полётов на больших высотах, с которых низколетящий самолёт заметить невозможно. Пролетев несколько низинок, Олег сообщил свой план:
– Летим на юг, надо найти твёрдую площадку и дождаться на ней темноты. С заходом солнца рванём к своим.
Легко сказать, да трудно сделать, внизу сплошь пахотные поля. Немцы строго следили за возделыванием земель, на период сева и уборки даже давали трактора. С румынами было намного хуже, они только брали и расстреливали недовольных. Под крылом тянулись бескрайние поля да мелькали овраги с ручейками, и ничего пригодного для посадки. В надежде найти подходящую грунтовку Олег рискнул подвернуть к трассе Киев – Одесса, и снова ничего.
Удача улыбнулась после часа безуспешных поисков, когда пахотные земли неожиданно сменились огромным ровным полем неубранной пшеницы. Для страховки он сделал несколько проходов и, убедившись в безопасности, пошёл на посадку. Колёса мягко коснулись снега, а затем произошло нечто невероятное. Самолёт оказался в центре снежного вихря, а винт превратился в стог сена, патрубки выплюнули длинные языки пламени, и двигатель встал.
Мгновения непонимания сменились длинной тирадой проклятий и самокритики. Он сел в камыши и хорошо, если на край неведомого озера, иначе придётся выбираться вплавь.
– Где мы?
Вопрос Ирмы вывел Олега из бесконечного туннеля самобичевания.
– В болоте или в озере, – мрачно пошутил он.
– Желательно услышать название ближайшего населённого пункта.
– Не знаю! Последний час искал пригодное для посадки место. Пойду освобождать винт, а ты посиди в кабине.
Снега по грудь, а попытка содрать с пропеллера скрученные жгуты камыша оказалась бессмысленной. Эта гадость пробралась по валу к двигателю, погнула штанги толкателей клапанов и вырвала с мясом провода зажигания вместе с трамблёром.
– Отлетались, – угрюмо сообщил Олег. – Север за моей спиной, а дорога слева. Если верить карте, до Одессы сутки пешего перехода.
– Не смешно: девушка в форме СД по пояс в снегу топает по буеракам, – язвительно заметила Ирма.
– Кстати, мы с тобой в Румынии, выберемся на дорогу и потребуем у союзников транспорт.
– И отвезут нас в ближайшую немецкую часть. Здесь коктейль из румын, болгар, венгров с тыловым заслоном Вермахта.
Олег уткнулся носом в карту и через несколько минут неуверенно ткнул пальцем:
– Плюхнулись мы на краю Хаджибейского лимана. Предлагаю выбираться в Одессу и искать местных рыбаков.
