– Браво русскому пилоту! Никто из нас ни разу не сажал этого кровососа на три точки!
Столь шумная и доброжелательная встреча заставила Олега смутиться и честно признаться:
– Не думаю, что смогу ещё раз повторить подобный фортель.
– Фортель, говоришь, – вышел вперёд полковник, – а орден «За выдающиеся заслуги» просто так дали?
Вопрос окончательно смутил, но ответить пришлось полуправдой:
– За Ближний Восток, воевал вместе с австралийцами и новозеландцами.
– Сколько сбил? – продолжал допытываться полковник.
– В воздухе «Юнкерс» и «Дорнье» с планерами, затем покрошили стоянку с казармами.
– Это ты разнёс аэродром Эль-Каим? В Каире было столько разговоров! Аэродром вдребезги, река заполнена трупами, а вокруг никого!
– Командир, парни просят принять русского в нашу стаю, – попросил майор.
– Я за! Кто против?
Таковых не оказалось, и Олега увели в офицерский бар, расположенный тут же на аэродроме. Далее последовала шутливая экзекуция. Пришлось забраться на стол и сделать ласточку, при этом ему вручили стакан виски, который он выпил под свист окружающих. Полковник забрался рядом с Олегом и торжественно провозгласил:
– Отныне этот русский пилот член нашей соколиной стаи непобедимых Королевских ВВС! – и вручил китель лейтенанта-полковника с лётными шевронами.
Затем все вместе вернулись на лётное поле и провели фотосессию на фоне «Москито». Причём Олега сфотографировали как в советской форме, так и в кителе Королевских военно-воздушных сил.
История с фотографией получила продолжение после войны, когда Олег переехал с женой и детьми в Лондон. В одной из газет появилась статья, в которой его назвали суперсекретным советским шпионом, способным выкрасть любые тайны Империи. Сразу поднялась шумиха с требованием объявить военного атташе персоной нон грата. Вакханалию погасила фотография Олега в окружении пилотов Королевских ВВС на фоне «Мустангов». Ветераны войны красочно описали спасение советским лётчиком утерянного самолёта с последующей вечеринкой и приёмом награждённого британским орденом героя в «соколиную стаю».
Как и предсказывал Василий Васильевич, должность военного атташе заключалась в раутах, приёмах и встречах. Валя восстановила знакомство с хозяйкой поместья Харвуд, и дело быстро наладилось. Через личные знакомства сотрудников посольство налаживало внешнюю торговлю, в Британию продавали всё, что они желали купить. Торговые суда везли на остров пилолес, электродвигатели, станки и прессы. В порту выгружали фанерные ящики с ёлочными игрушками, фаянсовыми чашками и диванными пружинами.
Кроме того, личные контакты позволяли проникнуть в принадлежащие Империи колонии. Товары сейчас могут вызвать улыбку, ибо это были кастрюли, эмалированные тазики, хозяйственное мыло и чугунные утюги. Но первые скромные шаги позволили начать полноценную экспансию товаров из СССР.
Всё это случится не скоро, а сейчас Олег сидел в кабине «Junkers-88» и отрабатывал до автоматизма управление самолётом. Рука сама должна найти нужный выключатель или тумблер, а мимолётный взгляд не перепутать альтиметр с тахометром. Ночной истребитель ничем не отличался от стандартного бомбардировщика, разве что кабиной да рулями увеличенной площади.
– Посмотри на карту, до твоего возвращения мы не будем бомбить вот этот район Зальцбурга. – Командир авиакрыла
[41] обвёл карандашом южный сектор у реки.
– Я управлюсь за неделю, – заметил Олег.
– Специалисты по дешифровке данных фоторазведки выбрали для тебя лощину и составили карту со всеми тропинками.
– Спасибо, с её помощью легко выбраться на дорогу.
– Зайди на склад и возьми два маячка, постарайся как можно быстрее расставить их вдоль лощины, вторым заходом самолёт сбросит багаж.
Маячки Олег уже видел, шикарная выдумка! Направленный строго вверх фонарь хорошо различим с самолёта и практически не даёт засветку по бокам. Кроме того, он заводится по принципу детской игрушки, раскручиваясь, пружина приводит в действие маленький электрогенератор.
– И последнее, – генерал разложил ещё одну карту, – это тоже работа дешифровщиков, здесь подходы к взлётной полосе авиазавода.
Американцы выполнили свою часть подготовки к заданию на отлично. Десантная экипировка предусматривала любую ситуацию, начиная от приземления на отвесной скале и заканчивая падением в воду. О работе фоторазведчиков и дешифровальщиков говорить нечего. За несколько дней сфотографирован огромный участок северного склона гор, выбрано самое безопасное место и составлена подробная карта местности.
– Спасибо! – искренне поблагодарил Олег и отправился собираться.
С первыми звёздами аэродром заполнился рёвом прогреваемых моторов, а экипажи устроились на снятых чехлах в ожидании команды «по самолётам». Но вот командиры получили инструктаж и начали выходить из штаба. Начальник контрразведки позвал одного из них:
– Садись в «Додж», Стив, здесь твой пассажир.
Лейтенант в бороде с проседью запрыгнул в машину и без стеснения заявил:
– Сегодня у меня удачная ночь! Ни тебе зениток, ни истребителей. Выброшу пассажира с багажом и спать.
– Тебя выбрали благодаря штурману, он лучший бомбардир авиакрыла, – заметил контрразведчик.
– Выбросим парня прямёхонько в ущелье и багаж положим точно на маячки, – пообещал Стив.
– Не забыл прогноз погоды с расчётом ветра?
– Здесь! – пилот похлопал по лётному планшету. – Штурману подготовлены выкладки направления и скорости по всем высотам.
Сообщение о том, что сегодня вместо бомб они сбросят в горах диверсанта, экипаж встретил восторженным «ура». Их можно понять, излишне большой для своих боевых характеристик и тихоходный «Митчелл» был лёгкой добычей для немецких истребителей. Даже новички за одну ночь порой сбивали до шести В-25, а союзники теряли за вылет до половины самолётов.
Прыжок в темноту начался с невообразимого кувыркания. Следуя полученной инструкции, Олег принял позу лягушки и оказался на спине. Он слегка прижал левый локоть и вместо переворота сделал кульбит через голову. Тем не менее первый опыт затяжного прыжка начался удачно, он устойчиво падает лицом вниз. Задуманный мысленный отсчёт секунд потерял смысл, но инстинкт самосохранения заставил его начать с двадцатой секунды.
Где-то у затылка звонко щёлкнула пружинка, а стабилизирующий парашют развернул вертикально. Снова томительно потянулись секунды, ладонь сжала вытяжное кольцо, но автоматика сама выпустила основной купол. Закончились четыре километра свободного падения, ещё немного, и ноги встретят землю. А может, не землю, а скалу или одинокий валун? О плохом думать не хотелось, любая травма в необитаемом ущелье закончится посмертным знакомством с падальщиками.
