От танковой башни крестом расходились двутавровые балки рёбер жесткости, продолжаясь до пола стальными листами с вырезами для прохода. В левой секции две огневые точки с расчётами у пулемётов, справа длинные лавки и не менее взвода эсэсовцев! Он сделал небольшой шажок и увидел у железной стенки оружейную пирамиду с винтовками. Немцы безоружны, а грохот двигателя заглушит неизбежные крики и стоны!
Олег вспомнил свой первый урок по стрельбе из ТТ-39, когда четыре выстрела за три секунды показались ему пределом скорострельности. Не сказав ни слова, инструктор за секунду всадил четыре пули в две мишени. Пистолет оказался автоматическим и мог стрелять очередями! Началась необычная тренировка подушечки указательного пальца, которая должна почувствовать толчок зацепления тяги со спусковым механизмом. Опытный стрелок способен сделать до шести одиночных выстрелов в секунду.
Олегу далеко до таких высот, его скорострельность в три, от силы в два раза ниже, но сейчас это не важно. Эсэсовцы сидят плотно, и он с двух рук открыл автоматический огонь. Глушители рассерженно зашипели, а гильзы со звоном покатились по железному настилу. Через две с половиной секунды сухие щелчки сообщили о пустых обоймах, а оставшиеся в живых солдаты с недоумением посмотрели на свалившихся с лавки товарищей. Вернув пистолет левой руки в кобуру, он сменил обойму на правом и добавил две короткие очереди.
Дело сделано, никто не успел даже встать с лавки. Хладнокровно добив раненых, он ещё раз прошёл среди трупов и контрольными выстрелами поставил окончательную точку. Первая атака завершена. Олег снова перезарядил оружие и открыл железную дверь в соседний отсек. Ха! Узенькое помещение с тарахтящим на холостых оборотах двигателем без сквозного прохода. Пришлось вернуться обратно, где солдаты пулемётных расчётов дисциплинированно смотрели в амбразуры. Командирский пост с радиостанцией и походной кроватью оказался в изолированной секции с другой стороны дрезины. Увидев входящего Олега, унтерштурмфюрер строго заметил:
– Посторонним здесь нечего делать! Поедешь со взводом охраны, тебе приказано следовать с нами до конца маршрута.
Не вступая в ненужные разговоры, Олег дважды прострелил офицеру голову, затем расправился с пулемётчиками и солдатами в орудийной башне. Всё? А кто управляет этой хренотенью? Панический поиск выявил ещё двоих солдат, мирно дремавших в нишах управления. С последним выстрелом под ногами лязгнул нижний люк.
– Мы рабами тащим тяжеленные мешки, а он прохлаждается, – ворчливо заговорил капитан и неожиданно воскликнул: – Ого!
– Что ого? – поинтересовался второй танкист.
– Ты посмотри! Здесь гора свеженьких фрицев!
– С пулемёта, что ли?
– Из пистолета в две минуты столько не настреляешь!
– Башмаки на рельсы поставили? – устало спросил Олег.
– Поставили!
– Полкилометра вперёд, – приказал Олег и отправился к радиостанции.
– Это как? – почти хором спросили танкисты.
– Кто умеет управлять бронетехникой? Я или вы?
К счастью, танкисты быстро разобрались с управлением, признав его упрощённым танковым, и дрезина плавно тронулась с места.
Едва колёса начали звонко отсчитывать стыки, из радиостанции раздались злобные вопли с матом:
– Тебе… доверили передовое охранение, а ты… что делаешь?
Олег прижал микрофон к вибрирующей стальной перегородке и крикнул:
– Как приказано, еду вперёд!
– Идиот! … Расстреляю!.. Почему не сняли башмаки?
– Какие башмаки, мой штурмбанфюрер? Солдаты в сапогах.
– Придурок!.. – Динамик захлебнулся в потоке мата. – Давай назад! Срочно снять установленные на рельсы башмаки!
Олег переключился на внутреннюю связь:
– Тормозим и катим обратно, пора начинать главное действие.
Увы, не успели. Стремительный штурм разведчиков с беспощадным огнём ППС в минуту лишил бронепоезд экипажа. В штабном вагоне Олег застал стоящего на коленях мертвецки бледного штурмбанфюрера. Бедолага чуть ли не лбом бился о пол и жалостливо упрашивал:
– Пощадите! Пощадите! Я всё сделаю, всё расскажу.
А что, возможно, что-то знает, и Олег заговорил по-английски:
– Где разгружены предыдущие четыре поезда?
Лунь едва скрыл удивление, а эсэсовец обрадованно затараторил на сносном английском:
– Я знаю, я знаю! Принимал личное участие в доставке. Дайте карту, или нет, отвезите к генералу Габбинсу. Это очень секретно.
– Отвезём? – спросил Олег.
– Отвезём, – на английском подтвердил Лунь.
Бронепоезд тронулся в обратную сторону, а Олегу пришлось возвращаться на бронедрезину. Назначение не хуже любого другого, но обилие трупов вызывало неприятные ощущения. Одного из капитанов забрали, прислав вместо него разведчика, которого за излишнюю разговорчивость пришлось посадить наблюдателем в башню.
Не прошло и двадцати минут, и бронепоезд остановился на полустанке. Седоусый венгр о чём-то переговорил с Лунем, затем зашёл в дрезину и провёл инструктаж по управлению, сделав особый упор на действия при перегреве двигателя. Затем пришёл ещё один железнодорожник и сам по маневровым путям вывел дрезину перед бронепоездом, а прощаясь, по-русски пожелал победы.
Отсюда до блокирующих словацких повстанцев немецких войск всего сорок километров. Лунь особо предупредил, что силы у перевалов собраны немалые. Дело не в партизанах, хотя воевали они храбро. Фюрера страшил прорыв Красной Армии, который неизбежно приведёт к падению Вены с последующим выходом на юг Германии. Подобная операция закончится быстрым крахом Третьего рейха.
С полустанка бронепоезд выехал на мост через Дунай, который оказался совсем не голубым, а шириной уступал Неве. Мимо мелькнули домики маленького города, после которого начался затяжной подъём. Вот тут-то и пригодился пройденный инструктаж, двигатель начал перегреваться, и пришлось запустить насос дополнительного бачка охлаждающей воды.
– Тормози. Дальше пойдёшь пешком. – Неожиданный приказ заставил с подозрением посмотреть на радиостанцию.
Лунь повторил, и Олег начал переодеваться в советскую форму. Мало кто знает, что камуфляж «Леший» с накидкой на лицо перенят у японцев. Именно их разведка во время событий на Халхин-Голе использовала столь оригинальную маскировку. До прихода Луня он успел натянуть на сапоги лохматые чуни и встретил командира со снайперской винтовкой в руке.
– Молодец, оперативно переоделся, спрыгивай на полотно, и оба слушайте боевой приказ.
– Мы в паре? – недовольно спросил Тихоня.
– Через три километра вверх по склону увидите позицию тяжёлой артиллерии. Минировать откатники с активацией на неизвлекаемость.
Оба разведчика непроизвольно поморщились. Ход чеки капсюльного ударника всего четыре миллиметра, если слабо привязать заряд, то возможен самоподрыв.
