– Никак снайпера прислали! – воскликнул майор. – Трофейную винтовку добыл в России?
– Подарок, – честно ответил Олег.
– Дай посмотреть.
К чему пустые разговоры? Несостоявшееся знакомство завершили три выстрела в упор. От логова немецкого снайпера до словацких позиций не более четырёхсот метров. Олег снял камуфляж, поднялся наверх и воткнул в холмик крест-накрест две винтовки, затем взял Mauser 98k с коллиматорным прицелом и помахал рукой капитану. Со стороны партизан послышался свист, советский офицер жестами требовал пройти левее. Мины? А что кроме них можно противопоставить «Тиграм»?
Их ждали, партизаны встретили бронепоезд радостными приветствиями, даже флаги подготовили. Над бронепоездом закрепили огромное красное полотнище и большой бело-сине-красный флаг свободной Словакии. Олег посмотрел на позиции немцев, за которыми коптили небо горящие «Тигры», и собрался было забраться в башню, но был остановлен незнакомым офицером:
– Студент? Нас предупредили, что приедешь на танке, поэтому в минном заграждении подготовили широкие проходы.
– Знали? Откуда? – удивился Олег.
– Ребята из отряда Моряка говорили, что ты всегда с задания возвращаешься на танке.
– Я уже слухами оброс, как барбос репейником.
– О слухах ничего не знаю, а «Тигр» вот он! – офицер похлопал по броне.
– Эй, танкисты! – позвал Лунь. – Отдавайте технику партизанам и бегом по местам! Утром мы должны прибыть в Чоп.
Капитан с серьёзным видом протянул словаку гаечный ключ:
– Держи, чуть что, бей тигру по голове, сразу начнёт слушаться.
Партизаны засмеялись шутке, а разведчики побежали к бронепоезду. Каждый выход к своим для них всегда праздник. Сводный отряд прорвался в Словакию, до родной земли ещё долго петлять вдоль Рудных гор. После наступления темноты по рации вызвал Лунь:
– Впереди станция, останавливайся на семафоре и передавай дрезину бригаде наших железнодорожных войск.
– Кому конкретно? – уточнил Олег.
– Сержанту Никитенко, затем перебирайся ко мне, стоянка час.
Станция оказалась узловой с множеством путей и крошечным вокзальчиком. Военные железнодорожники оказались, мягко говоря, возрастными дяденьками. Забравшись на дрезину, они недовольно скривились, а сержант сурово заметил:
– Ну и срач вы здесь развели! Вонизма, дышать невозможно.
– То не вонь, а запах арийской крови сегодняшнего разлива, – ехидно ответил капитан.
Никитенко судорожно икнул, побледнел и кубарем скатился на железнодорожное полотно.
– Кому показывать управление? – невозмутимо поинтересовался Олег.
– Не надо показывать, мы уже за сотню таких дрезин перегнали, – махнул рукой один из железнодорожников.
Другой включил в отсеке свет и воскликнул:
– Ого! Как же вы за бронёй такую ораву перестреляли?
– Его спрашивай, – капитан указал на Олега, – один орудовал.
– Не вздумайте выбросить, в Чопе военная разведка по счёту заберёт, – подмигнув, серьёзно заявил солдат разведотряда.
Дрезина укатила на заправку, паровоз расцепился с бронепоездом и встал под погрузку угля и наполнение водой. Олег с товарищами собрали вещички и направились к бронепоезду.
– Студент, – с коротенького перрона позвал Лунь, – заворачивайте сюда, в зале ожидания накрыт стол на всех!
Хозяева расстарались на славу, огромный, от стены до стены, стол заставлен разнообразной снедью, а рядом на багажной тележке сорокавёдерная бочка пива. Местный ресторатор приглашал отведать «спишской похутьки»
[53] и «печено вепрево колено»
[54]. Завидев входящего Луня, сразу подбежал ругаться:
– Пречо не вожати пить боровичка и сливовица
[55]?
– Нам всю ночь ехать, выпьем дома с родными и тебя вспомним добрым словом, – ответил командир.
Оглядывая стол, Олег не увидел эсэсовца и поинтересовался у Луня:
– Пленного голодом моришь?
– Ряженые забрали, – лаконично ответил тот.
– Как это ряженые?
– Кремлёвская охрана в форме местной полиции, – шепнул на ухо Лунь.
В кремлёвской охране служат очень серьёзные ребята. Они не входят в структуру НКВД или наркомата обороны, а начальник охраны подчиняется непосредственно политбюро. Отсюда вывод: допрашивать эсэсовца будут не НКВД или ГРУ, а более изощрённые специалисты Коминтерна.
Мало кто знает, что трофейное золото разделили между компартиями Болгарии, Югославии, Венгрии, Румынии и Чехословакии. Правительствам Австрии и Германии в качестве утешительного приза досталось оружие Вермахта. В том числе им отдали десять процентов из двадцати шести тысяч трофейных танков и штурмовых орудий, бывших на вооружении Красной Армии.
10
Ле-Ман
Пограничная станция Чоп встретила бронепоезд плотным кольцом оцепления и комиссией Гохрана. Представитель ГРУ приказал сводному разведотряду собрать вещички и покинуть вагоны. Всем, за исключением Луня, Олега и полковника, коих оставили в штабном вагоне. Разведчики весёлой гурьбой забрались в кузов «студебеккера», помахали на прощанье и скрылись за привокзальными руинами.
– Как бы не влипнуть в неприятности, – отрешённо промолвил Лунь.
– Наград не дадут, а ругать вроде не за что, – философски заметил полковник.
Сработал первый вариант, в штабной вагон поднялся «неправильный» милиционер в узеньких «серебряных» погонах и представился:
– Майор Гохрана Савченко, со мной бригада для приёмки доставленных вами ценностей.
– Вот изъятая у нацистов документация с перечнем ящиков и номерами пломб. – Лунь протянул тоненькую папку.
– Не пойдёт! – возразил майор. – Мы должны рассортировать, взвесить и описать золото в слитках, золото в прутках, золотые изделия без камней, с камнями, золотые монеты, нумизматические золотые монеты…
– Совсем охренел! – возмутился полковник. – Здесь тонны золота! Хочешь до конца войны проторчать на этом полустанке?
– Таковы правила. Данные по доставленному золоту будут доложены лично товарищу Сталину.
– Пошли по вагонам, иначе ничего не поймёшь! – заявил Лунь.
Майор приготовил блокнот с карандашом, но первый же вагон показал абсурдность инструкции. Тем не менее он обошёл весь поезд, осмотрел ровные штабеля и удручённо ответил:
