Валерия и Жан Филипп вместе пошли на кухню, хоть и не были голодны. Валерия достала из холодильника остатки цыпленка и сделала две порции салата. Оба не решались заговорить, чтобы не начинать все тот же спор. Они поужинали в полном молчании. После ужина Валерия собрала и вымыла посуду, а Жан Филипп просмотрел несколько бумаг в своем кабинете. Когда же он вошел в спальню, Валерия уже лежала в кровати, и голова у нее болела еще сильнее.
Жан Филипп устроился на своей половине кровати. Валерия лежала спиной к нему и, когда он выключил свет, произнесла только «спокойной ночи». Лежа в темноте, каждый из них чувствовал себя самым одиноким человеком в мире. Выглядело все это так, словно любящие друг друга люди внезапно исчезли, а на их месте вдруг оказались незнакомцы.
Ксавье позвонил Шанталь неделю спустя после встречи в аэропорту. Поблагодарив его за приятно проведенное время по электронной почте, она сообщила ему также свой номер телефона и совершенно забыла о нем, вернувшись с новой энергией к работе над сценарием. Встреча со своими детьми всегда вселяла в нее новый заряд сил.
– Я намеревался позвонить вам гораздо раньше, – объяснил Ксавье, – но мне пришлось всю неделю провести в Цюрихе. Я вернулся только прошлым вечером.
– Как много вы разъезжаете, – с улыбкой отозвалась она.
Ей было приятно слышать его голос.
– Да, приходится много ездить, ведь мои клиенты разбросаны по всему свету. Послушайте, вы свободны завтра вечером? Я бы пригласил вас сегодня, но уже слишком поздно, да и я еще в офисе.
Часы показывали восемь часов вечера.
– Завтра было бы чудесно. – Она снова улыбнулась, предвкушая ужин с Ксавье.
– Прекрасно. Какие блюда вы предпочитаете?
– Все, что угодно: я не очень разборчива; главное – чтобы не очень острые.
– Я тоже не люблю острые блюда, – согласился он. – Я заеду за вами в восемь тридцать. Я люблю еду в бистро.
– Как и я.
Ксавье заехал за ней, как и обещал, в восемь тридцать. Шанталь выбрала для себя достаточно скромный наряд: джинсы и туфли на каблуках средней высоты, кашемировый свитер под цвет глаз и блейзер, на случай если похолодает. Ксавье тоже был облачен в неизменные джинсы и коричневые замшевые туфли, которые так ей нравились.
Они подкатили к ресторану в его автомобиле, старом «Эм-Джи», который он обожал, с расположенным справа британским рулевым управлением. Шанталь пришла в восхищение от автомобиля, что явно польстило Ксавье. Усадив Шанталь, он включил зажигание и направился на Правый берег в ресторан, который она не знала, но терраса которого выходила в очень красивый парк. Когда же им принесли заказанные блюда, еда оказалась восхитительной. Само же заведение было типичным французским бистро с дружелюбной и расслабляющей атмосферой.
Ксавье рассказал Шанталь, чем он занимался в Цюрихе, не выдавая, впрочем, никаких секретов своих клиентов, а потом спросил, приходилось ли ей когда-нибудь бывать на Базельской ярмарке искусств. Когда она созналась, что никогда не была на ней, он заметил, что когда-нибудь им следует посетить ее.
– Это примечательное – даже феерическое – событие, поверьте! Большинство произведений выставляют признанные мастера, но встречаются и никому не известные. У меня есть пара-тройка клиентов, которые в ней участвуют, хотя один из них сейчас создает только видеоигры.
Не забывая отдавать должное великолепной кухне и приятной атмосфере, царящей вокруг, они наслаждались неспешной беседой. Ксавье спросил ее о сценарии, над которым она работала, и Шанталь принялась рассказывать о нем в деталях, поскольку обрадовалась его искреннему интересу. На Ксавье произвел огромное впечатление ее рассказ о женщинах, выживших в концентрационном лагере. А когда Ксавье предложил ей отправиться вместе с ним по осени на ежегодную ярмарку современного искусства, она не смогла устоять перед искушением спросить, каковы его намерения относительно выбора спутницы ее возраста. Ей казалось странным желание такого интересного и привлекательного мужчины, как он, общаться с женщиной на семнадцать лет старше, тогда как любая молоденькая девушка пришла бы в восторг от подобного предложения и тут же согласилась бы отправиться с ним хоть на край света. Вот с Жаном Филиппом Шанталь связывала дружба, которая длилась уже шестнадцать лет, однако она испытывала совершенно другие чувства, когда Ксавье каким-то особым тоном разговаривал с ней, совершенно не скрывая, что она нравится ему как женщина, а не просто как подруга.
– А какое отношение имеет возраст к чему бы то ни было? – опешил Ксавье, услышав ее вопрос. – Вы прекрасны, с вами приятно общаться, к тому же интеллигентны. А если повезет, вы не будете терзать меня насчет детей. У вас их уже трое.
– Да, это большой плюс, – рассмеялась она.
Времени у Шанталь было много, имелось в ее жизни и место для мужчины, хотя она уже перестала надеяться встретить кого-нибудь достойного и уж тем более никогда не встречалась с мужчинами гораздо моложе себя.
– Вы серьезно предлагаете мне поехать с вами? И вам в самом деле неважно, сколько мне лет? – Шанталь верилось в это с трудом.
– Ну, вы, слава богу, отнюдь не в преклонном возрасте. Для меня возраст – это всего лишь число, и не больше. Вам могло бы быть как тридцать, так и двадцать пять, какая разница! Вы замечательная, сексуальная, талантливая женщина, Шанталь. Я счастлив, что вы согласились поужинать со мной.
Искренность Ксавье и горящий огнем взгляд, обращенный на нее, неизмеримо вознесли ее «эго». Они мило болтали, смеялись весь вечер и чудесно провели время вместе. После ужина Ксавье подвез Шанталь до ее дома.
В конце недели Ксавье снова позвонил ей с предложением о встрече. Они гуляли в Тюильри, обедали в саду отеля «Кост», а после этого отправились в кино. Это был еще один потрясающий вечер, и Шанталь рассказала Жану Филиппу о нем, когда они встретились за обедом. Она объяснила, что это был тот самый мужчина, который раздавал всем китайские фонарики на Белом ужине.
– Я помню его, он показался мне классным парнем. Да уж, ты воистину хитрый дьяволенок, – улыбнулся ей Жан Филипп. – Когда это началось? Тем вечером? Ты не говорила мне об этом, когда мы обедали в прошлый раз.
– После Белого ужина я сталкивалась с ним несколько раз: в универсаме и в аэропорту, когда возвращалась из Берлина. Он помог мне тогда с багажом, а потом сказал, что это рука судьбы и мы должны ближе узнать друг друга, уж если нам суждено было встретиться трижды.
– Кто знает – возможно, он и прав, – произнес Жан Филипп. Он был рад за нее – похоже, что она увлечена своим новым знакомым.
– Порой меня одолевают сомнения, – призналась Шанталь другу. – Все-таки он на семнадцать лет моложе меня. Это немало. Его вроде бы это не волнует, но, если наши отношения станут более серьезными, раньше или позже он уйдет к какой-нибудь девице своего возраста или моложе, а я останусь у разбитого корыта.
– А может быть, и нет, – рассудительно проговорил Жан Филипп. – Кто может сказать, каким образом складываются взаимоотношения? Мой брак, похоже, начал разваливаться в один момент, да и посмотри, какой кавардак устроил Грегорио после двадцати лет брака. Валерия слышала, что Бенедетта подает на развод.
