Наступила пауза, а затем один из менеджеров просигналил ей, чтобы она тоже вышла на помост. Эта была та часть шоу, которую Бенедетта ненавидела всем сердцем: ей предстояло грациозно пройти до самого конца подиума, быстро поклониться и вернуться обратно за кулисы, однако на сей раз она была просто обязана проделать это безукоризненно, с гордой осанкой и высоко поднятой головой, ведь все в зале ждали ее появления – критики, потенциальные покупатели, журналисты, обозреватели моды со всех концов мира. Бенедетта надела простые джинсы, черный свитер и туфли без каблуков, длинные темные волосы оставила распущенными, и они блестящим водопадом струились по плечам.
Когда Бенедетта вышла из-за кулис и ступила на помост, весь зал встал, повинуясь единому порыву. Она не была готова к подобному, и глаза ее наполнились слезами. Собравшиеся приветствовали Бенедетту криками, аплодисментами и свистом, топали и выкрикивали ее имя. Так, стоя, они устроили ей длительную овацию, в восхищении от великолепной коллекции, но также и для того, чтобы выразить свою поддержку. Каждый человек в зале знал, через что ей пришлось пройти, как отважно сражалась она за спасение своего бизнеса. Грегорио не удалось уничтожить ее. Она стояла на помосте со слезами, текущими по щекам и широко улыбалась публике. Люди пришли сюда ради нее, и ей хотелось расцеловать каждого. Она помахала рукой и чуть ли не бегом скрылась за кулисами, наслаждаясь своей победой.
Этим вечером по всему Милану гремели вечеринки, отмечая Неделю моды, но Бенедетта ушла домой, желая в одиночестве пережить момент торжества. Дхарам позвонил ей опять, чтобы на этот раз поздравить: наблюдал за показом в Интернете.
– Твоя коллекция грандиозна, Бенедетта. Я так горд за тебя!
Она тоже гордилась собой. Она не позволила Грегорио разрушить свой бизнес. Она нанесла ответный удар со всей силой, которой обладала.
– Не могу дождаться, когда увижу тебя в следующий раз, – сказала она, энергично расхаживая по гостиной, как бы освобождаясь тем самым от того напряжения, в котором жила последние несколько недель.
– Я тоже. Тебе бы надо приехать в Индию, чтобы вдохновиться новыми идеями. Здесь так много красоты, ты непременно ее оценишь.
– Когда-нибудь я все это увижу.
– Обязательно увидишь, – пообещал он. – А я встречусь с тобой через несколько недель.
Они попрощались, и Бенедетта, улыбаясь, прошла в спальню, бросилась на кровать и уперлась взглядом в потолок. Какой сказочный был вечер!
Глава 10
Парижская Неделя моды проходила еще безумнее, чем в Милане. Так было всегда. Она была представительнее, в ней участвовало гораздо больше дизайнеров со всего мира. Валерия и главный редактор присутствовали в первых рядах каждого шоу, равно как и ведущие обозреватели американского издания «Вог», прилетевшие в Париж специально для этого мероприятия. Напряжение ведущих дизайнеров было велико, и Валерии приходилось бегать с одного шоу на другое. Но она не забыла отправить букет цветов Бенедетте, поздравив ей с эффектным успехом на шоу в Милане. Люди продолжали говорить о нем, так что это было несомненной победой.
Как и всегда в такие дни, Валерия очень редко видела Жана Филиппа. Она выходила из дому в восемь утра, а возвращалась около двух часов ночи, выжатая как лимон. Напряжения добавляло еще и то, что в конце недели муж должен был улететь в Пекин, а Валерия не могла выкроить даже минутку, чтобы провести с ним. Но он понимал всю ситуацию: такова была ее работа, и она ей очень нравилась.
Жану Филиппу предстояло много сделать на этой неделе. Он провел несколько видеоконференций и дюжину переговоров по скайпу, готовясь к выполнению своих новых обязанностей.
Незадолго до полудня в пятницу Валерия получила звонок от «Бомон-Севиньи», крупного инвестора швейных компаний в средней ценовой категории: они хотели бы встретиться с ней до того, как их руководство улетит вечером обратно в Соединенные Штаты. Валерии пришлось отменить деловой ленч с издателями американского «Вог» и провести часовую встречу с генеральным директором и ведущими специалистами этой компании. Они предложили ей консультировать их на регулярной основе с солидным вознаграждением, то есть делать примерно то же, что она делала в «Вог». Обычно только самые опытные редакторы получали подобные предложения, которые весьма неплохо оплачивались и могли бы стать хорошим дополнением к ее окладу в журнале. Они хотели, чтобы она три дня в месяц посвящала им, давая советы о трендах моды, экспертную оценку цветов, тканей, и посещала презентации. Они были готовы платить ей вдвое больше ее годового заработка в «Вог». Понятно, что, таким образом, ей было предопределено оставаться в Париже, в этом мировом центре дизайна одежды. Вечером она рассказала об этом Жану Филиппу. Даже он был поражен и весьма горд за нее.
– Просто фантастика! – воскликнул он, восхищаясь женой.
Она объяснила ему круг своих будущих обязанностей и добавила, что может достаточно легко справиться с ними.
– И когда ты приступаешь? – спросил Жан Филипп.
– На следующей неделе.
Похоже, дела начали складываться наилучшим образом, и они проговорили об этом полночи, пока наконец сон не сморил их. А когда наутро проснулись, Валерия внезапно ощутила тяжесть на сердце: Жан Филипп сегодня улетал в Пекин. Этот день, в конце концов, наступил после месяцев разговоров и мучительных поисков решения. Валерия чувствовала себя отвратительно при мысли об отъезде мужа, но была куда увереннее в своем намерении не покидать Париж, в особенности после полученного накануне предложения. У нее теперь появились серьезные, обоснованные причины оставаться здесь.
Она и дети пообедали вместе с Жаном Филиппом дома. Малыши помогли ей испечь торт и спели песенку о том, как любят папу, а Валерия сняла все это на камеру его мобильного телефона. Слезы навернулись у него на глаза, когда он целовал детей и жену. Несмотря на то, что она была занята всю эту неделю, у нее все же нашлось время разучить с детьми эту милую песенку.
В четыре часа дня вся семья отправилась в аэропорт. Они подождали в сторонке, пока он регистрировался, а потом вернулся к ним, поцеловал Валерию в губы и крепко обнял.
– Я скоро вернусь, – шепнул он жене, а дочь не преминула упрекнуть его:
– Ты слишком сильно сжимаешь маму. Так же нельзя!
Взрослые всегда упрекали маленького Жана Луи за такие объятия, и Жан Филипп растроганно улыбнулся.
Все они по очереди поцеловали и обняли его. Они провели чудесный день вместе, но теперь наступил момент, когда Жан Филипп уже больше не мог задерживаться, чтобы не опоздать на самолет. Он в последний раз поцеловал Валерию, обнял детей, а потом помахал им рукой и исчез из виду.
– Я хочу, чтобы папа снова подошел к нам, – тут же заплакала Изабель.
– Папа не может, глупая, он тогда опоздает на самолет, – упрекнул сестру Жан Луи, а Дамиан тихо сидел в своей коляске, засунув большой палец в рот, и смотрел по сторонам.
