Слова Шанталь заставили его испытать чувство вины, причем он знал, что она права: уехав в Пекин, он взвалил на Валерию колоссальный груз забот.
– Возможно, она действительно просто устала или в депрессии, – продолжала Шанталь. – Она не может даже выйти куда-нибудь повеселиться. Знаешь, Жан Филипп, тебе надо придумать для нее что-нибудь романтичное, пусть хоть немного отдохнет. Похоже, она здорово в этом нуждается.
– Наверное, ты права. Может быть, я поступил эгоистично, согласившись на работу в Пекине.
– Кстати, как тебе там работается? – озабоченно спросила Шанталь.
Он выглядел усталым и похудевшим, однако глаза его горели.
– Мы проворачиваем там интереснейшие сделки. И платят очень даже хорошо. Но мне там все чуждо. Это не тот город, где я хотел бы провести остаток своей жизни.
– Ты планировал провести там всего один год, насколько я помню.
– Или два, или три. Я еще ничего не говорил Валерии, но теперь я понимаю, почему мое начальство настаивает на трех годах. За меньший срок вряд ли получится совершить что-нибудь крупное.
– Пожалуй, тебе надо быть осторожнее с решением, – предупредила его Шанталь. – Не оставляй Валерию слишком надолго. Она может устать от роли временной жены.
Вечером, следуя совету Шанталь, Жан Филипп пригласил Валерию поужинать в бистро «Вольтер». Она замялась, когда он предложил это, но потом все-таки согласилась. Он знал, что это было одно из ее любимых мест, куда она часто ходила со своими редакторами, поэтому был удивлен, когда жена не проявила особого энтузиазма поужинать там.
Они уже вовсю наслаждались заказанными блюдами, и тут в ресторан вошел мужчина в сопровождении молодой девушки. Жан Филипп заметил, как напряглась Валерия, когда встретились взглядами с мужчиной, но затем тот провел свою спутницу в угловой отсек, отгороженный с трех сторон. Нечто странное промелькнуло между ним и Валерией. Жан Филипп спросил вполголоса, кто этот человек.
– Это художественный директор и один из партнеров фирмы «Бомон – Севиньи», которую я консультирую, Чарлз де Бомон, – делано-беспечным тоном произнесла она.
Но Жан Филипп почувствовал, как у него похолодело под сердцем, когда он перехватил еще один взгляд этого мужчины в угловом отсеке. Тот сидел за столиком с очень привлекательной девушкой, но взгляд его был направлен на Валерию. Когда же он посмотрел на Жана Филиппа, лицо его стало предельно жестким. Жан Филипп понял, что на свободную охоту вышел опытный хищник, а ему самому грозит серьезная опасность.
– Почему же тогда он не поздоровался с тобой? – спросил Валерию Жан Филипп.
Она как раз подцепляла вилкой кусочек жаркого на своей тарелке.
– Понятия не имею. Я с ним не на короткой ноге, к тому же у него, как я понимаю, свидание.
Валерия сделала над собой усилие, чтобы не смотреть на угловой столик, и не стала заказывать десерт. Жан Филипп так и не понял, кажется ему это или же ей и в самом деле не терпелось уйти из бистро.
Он оплатил счет, и они отправились домой. В автомобиле Валерия всю дорогу молчала. На ее мобильный телефон пришла эсэмэска, но она не стала читать ее, что было для нее странно, а просто выключила телефон. Дома она все-таки прочитала послание от Чарлза: «Когда я увидел тебя, мне захотелось увезти тебя далеко-далеко». Она ответила, что скучает по нему, и тут же стерла оба текста.
Жан Филипп понял, что выглядел бы сущим идиотом, если бы стал спрашивать, от кого она получила эсэмэску, – ведь она получала их во множестве каждый день, – но счел поведение жены странным. Когда они готовились отойти ко сну, он не переставал спрашивать себя, не происходит ли нечто между Валерией и Чарлзом де Бомоном. Да нет, этого не может быть, решил Жан Филипп; должно быть, он сходит с ума или становится параноиком: вот уже и начал ревновать ее к красивым мужчинам. Но ведь скоро ему снова придется уехать в Пекин. Теперь он осознал яснее, чем когда-либо, что не так-то просто ей было оставаться одной в Париже и куда труднее придется, если он решит задержаться там на второй год.
Им пришлось снова привыкать друг к другу, чтобы чувствовать себя по-прежнему вольготно. Даже двух недель не хватило, чтобы полностью восстановить урон, нанесенный его отсутствием. Вместе с детьми они отметили День благодарения, что стало традицией, которую Валерия обязательно хотела сохранить и которая до сих пор что-то значила для нее, хотя она уже давно не жила в Америке.
Жан Филипп заметил, что Валерия была особенно грустна накануне его отъезда. Он рассказал об этом Шанталь, когда они обедали накануне его отлета в Пекин.
– Мне кажется, она погружается в депрессию. Кстати, я видел Бомона в ресторане «Вольтер». Он очень привлекательный мужик, но Валерия, похоже, на это не реагирует. Однако я чувствую, что мой отлет причинит нам обоим большой урон. Ей потребовалось две недели, прежде чем оттаять и стать снова прежней со мной, а я опять завтра улетаю. Я уже не знаю, стоит ли…
У него разрывалось сердце от нехороших предчувствий. Жан Филипп больше не думал, что она изменяет ему, но начинал всерьез беспокоиться о том, что, будучи так далеко друг от друга, они отдалятся и как супруги, и это может завершиться разводом.
– В долгих разлуках всегда заключается риск, – напомнила ему Шанталь. – И ты знал это, но все равно решил лететь в Пекин. Мужчины порой бывают глупы. Когда ты снова должен появиться?
– Меньше чем через месяц, на Рождество.
– Ну, это не столь долгое отсутствие, – покачала головой Шанталь.
– Пробуду здесь две недели, а потом уже только в конце февраля – начале марта.
– Тогда молись, чтобы ваши дети занимали все ее время, а на дороге не встречались красавцы вроде Чарлза де Бомона.
Жан Филипп по-прежнему выглядел встревоженным, когда поцеловал Шанталь в щеку по выходе из ресторана.
Последнюю ночь перед отлетом они с Валерией проговорили в кровати едва ли не до утра. Предстоящая разлука огорчала Валерию, но Жан Филипп изо всех сил старался скрасить ее грусть обещанием быть дома менее чем через месяц, чтобы вместе с детьми встретить Рождество. Ей предстояло установить елку и в одиночестве нарядить ее, поскольку он намеревался приехать буквально под праздник.
– Валерия, не слишком ли тяжелую ношу мы взвалили на себя? – спросил он жену, перед тем как они выключили свет. – Сможем ли мы пережить это?
Возможно, права Шанталь и он свалял дурака, пойдя на такой риск? Валерия была очень красивой женщиной, и любой мужчина мог возжелать ее. А Жан Филипп знал, что не сможет перенести ухода Валерии, а развод и вовсе убьет его.
– Я не знаю, – вздохнула она, глядя прямо ему в глаза. – Полагаю, нам остается только ждать и надеяться.
Это был честный ответ, но Жан Филипп озабоченно нахмурился. Она ничего не обещала ему на будущее, что было пугающей перспективой, особенно в ночь накануне его отъезда.
