– Милая моя, ну что ты спряталась? Хорошая моя… выбирайся из кокона. Папочка пришел, или ты не рада меня видеть? – злые нотки в голосе.
Ольга кивнула головой, что должно означать согласие, иначе этот подонок… снова начнет бить. «Обучающая программа» – так он это называет.
– Ну, и хорошо! Ну, и здорово, – одеяло полетело в сторону, обнажая голое тело, потные омерзительные руки заскользили по коже, хриплое, с запахом перегара дыхание нестерпимой волной ударило в нос. – Ну вот, и тебе хорошо, и мне… Сейчас развлечемся, а потом покушаешь. Папочка еды принес, он же хороший у тебя, добрый… он и накормит, и защитит, если что, от других людей. Страшных и злых. – Черт! – насильник внезапно вскочил и заматерился, то поглаживая, то дергая между ног. – Мать твою ж! Ну, что тебе сегодня не так? Ну, в чем проблемка, миленький, хорошенький…
Сегодня он так и не докричался до своего орудия унижения. Выругался, оскорбил Ольгу, обвинил в том, что его бессилие – это ее вина, и ушел, оставив без еды. Как ни странно, но злорадства девушка не испытывала, как не испытывала ни удовлетворения, ни чувства мести. Она устала от творящегося вокруг и испытывала безразличие ко всему. Но сегодня обостренный заточением слух жертвы не уловил одного звука – как закрывается задвижка на крышке в подпол. Что это? Подарок судьбы или просто чудовище разнервничалось из-за неудачи? Скорее, второе.
Стараясь не шуршать, Ольга медленно, крадучись стала подниматься по лестнице. Затаив дыхание, она толкнула крышку и… губы девушки задрожали, а дыхание сперло. Так сильно не верилось в столь зыбкую удачу!
Кутаясь в одеяло, девушка выбралась из подпола. В комнате света не было, лишь сквозь разрубленную когда-то дверь заметно было слабое мерцание. Шаткой походкой Ольга пошла к этому маленькому огоньку, внезапно ноги подогнулись, и девушка рухнула на колени. Организм сильно ослаб за время заточения. Больно ударившись коленками об пол, Ольга прикусила губу, стараясь не издать крик.
Кое-как отсидевшись, надеясь, что ОН не услышал легкого шума, она поднялась и пошла к свету. Как бабочка, трепещущая крылышками в ночи, ее душа рвалась к слабому мерцанию, желая побыстрее выбраться из ненавистного дома. Ольга заглянула в дыру и задрожала. Отец сидел на кровати, прислонившись спиной к стене. Среди мусора, раскиданного по столику, стояла ополовиненная бутыль самогона, а рядом, закрепленная на металлической рогатке, догорала лучина, нещадно коптя. Огонек трепыхался на последнем издыхании. Скоро погаснет, и что тогда? Как Ольге выбираться?
Девушка присмотрелась – отец не двигался. Грудь чудовища равномерно вздымалась, а глаза были закрыты. Спит! Это шанс! Только бы не проснулся…
Она тихонько открыла дверь, дверные петли лишь раз слабо скрипнули. Затаив дыхание, аккуратно переставляя босые ноги, девушка медленно пошла вперед, мимо самого страшного существа на свете.
Плана не было. Было желание просто убежать, исчезнуть из этого места, растворить его в воспоминаниях, уничтожить любые намеки и мысли. Где она будет жить и как, Ольгу сейчас волновало мало. Все лучше, чем такая жизнь. Даже смерть. Дали бы девушке выбор, она выбрала бы второе.
На глаза попался топор, именно тот, от которого погибли мать и братья. Воткнутый в стену, он блестел лакированной ручкой, на ней темнели пятна. Ольга затряслась еще сильнее. Кажется, она знала, что это за пятна. Девушка обернулась и посмотрела на спящего мужчину, губы задрожали, и слезы покатились из глаз, лицо исказила гримаса ненависти. Единственная мысль билась сейчас в голове Ольги, и она решилась. Крепко ухватилась за топорище, вытянула топор из стены и направилась к монстру. Неистовое желание возмездия клокотало в ней. Желание, управляющее телом. Ничем не удерживаемое одеяло свалилось на пол, оголив гусиную от холода кожу, которая слегка поблескивала в полутьме.
Подошла вплотную к кровати, занесла над спящим монстром топор и вдруг разрыдалась, прижав оружие к груди. Отец открыл мутные глаза, секунду всматривался в Ольгу, потом довольно ухмыльнулся:
– Ну же, убей, – издевательским тоном прошептал мужчина. Девушка дернулась всем телом от звука его голоса и завыла громче. Он тут же поднялся, вырвал из ее рук топор и схватил Ольгу за шею. Сильные пальцы сжали, оставили без воздуха, а ОН зло заговорил. – Не можешь убить, шлюха? Нравится такая жизнь? А? Вижу, что нравится, вот и возвращайся к себе… домой. А я приду завтра, как посплю, отдохну. Не успеешь соскучиться, наверное.
С каждым словом он делал шаг вперед, толкая девушку. Она билась от нехватки воздуха, но сладить с отцом не могла и пятилась. Наконец, он просто толкнул ее. Ольга засеменила ногами и… провалилась в люк подпола, упав спиной на грязный пол.
Кошмар закончился внезапно. Ольга вскочила с койки и долго пыталась понять, где находится. Потом немного успокоилась и села. Старый кошмар сменился новым, ничуть не менее пугающим. Вчера их с Лидой силой притащили наверх и оставили до утра в комнате местного главы, который представился, как Бакин Виктор Алексеевич. На просьбу женщин оставить их с Игорем и Яром он ответил отказом. Он заявил, что в Кольчугино не принято делить ночь с мужчинами и что утро вечера мудреней, и вышел, заперев двери. Лида покричала для острастки еще с полчаса, на том и успокоилась. У Ольги же появилось неприятное ощущение, что подобный взгляд она уже видела когда-то. А презрительный тон главы лишь добавил сомнений. Сон расставил все по местам: девушка вспомнила и тон, и взгляд, и человека, который обходился с ней, как с ничего не стоящей тряпкой, рабыней.
– Вот черт! – прошептала Ольга, осознав, в чьи руки попала.
– Чей? – сонным голосом спросила Лида. Она оторвала голову от подушки и посмотрела на девушку. – Забыла, что ль, че?
– Бакин этот… его взгляд. Не нравится он мне.
– Ясен пень, что не нравится, мне тоже не ахти по душе-тоть! Эта сеточка его на голове – совсем умора. Но не в мужья же его нам брать. Прорвемся как-нибудь!
– Но Игорь с Ярославом неизвестно где, а Бакин нас к ним не пускает.
– Да тише ты! – Лида, кряхтя, поднялась с кровати, подошла к девушке и присела рядом. Обняла. – Придет еще Игорь. И Яр придет. За нами-тоть всяк раз вернутся. И этот… козел прилизанный ничем не помешает. А тому, с белым глазом – второй аккурат похожим сделает!
Дверь скрипнула, отворяясь. В комнату вошли Бакин и одноглазый, который держал в руках пистолет. Женщины замолчали и замерли в ожидании. Бакин уже оделся, снял сеточку, явив окружающим пышную копну черных волнистых волос. Он явно гордился шикарной шевелюрой, иначе бы так не ухаживал за ней. Глава остановился на середине комнаты, долгую минуту молчал, рассматривая женщин и пожевывая губами, затем заговорил, хищно улыбаясь:
– Милые дамы. Вы прибыли в город Кольчугино…
– Город? Разве это город? Сарай какой-то! – Лида заливисто засмеялась, не обращая внимания на заткнувшегося главу. – Отходами воняет и жопами немытыми! Срам кругом!
Дождавшись, пока смех утихнет и Лида заткнется, глава продолжил:
