– Мама! Ты где?! – среди деревьев замаячила белесая фигура, столь легкая, что повисла над землей. Белый саван окутывал, не давая увидеть, кто скрывается за тканью, а пушистый снег будто огибал фигуру, не задевая. – Мама! Прости меня… – Митяй почти подошел к мороку, почти коснулся его, но тут рывками изнутри начало пробиваться животное, заталкивая юношу обратно – в темень, пустоту и одиночество, в жуткую, пугающую пропасть страшной «жизни» в скорлупе, без возможности выбраться и избавиться от чужого сознания. Монстр подминал под себя Митяя, и непонятно, кто из них был первым, самым настоящим монстром…
А тварь чувствовала морок, глаза видели совсем другое: огромный гриб навис над животным, протягивая к нему свои усики-сенситивы и заставляя видеть картинки из прошлого, а под землей на много метров вокруг разветвилась грибница. Чудовище чувствовало и видело себе подобного, но другого и опасного. А вокруг расстелились ковром останки жертв. И быть бы жертвой и Митяю-мутанту, не подави он вовремя сентиментальное второе «я».
Надо бы его держать в узде. Монстр склонил набок голову, осматривая владения гриба-паразита, уважительно зарычал и развернулся – теперь нужно победить реального врага, который ушел далеко вперед. А Митяя оставить глубоко внутри, незачем ему появляться вновь.
Глава 9
Точки над «i»
Голова раскалывалась, казалось, что она раздувалась до невероятных размеров и сжималась вместе с пульсирующей болью. Что случилось? Но воспоминания оказались слишком размыты и мелькали в голове, как тени, быстрые и чересчур пугливые, чтобы остановиться и показаться хозяйке. Что-то страшное пряталось в этих кусочках памяти, что-то бесчеловечное и очень жестокое, и Ольга в ужасе отшатывалась от воспоминаний, старалась быстрее пропустить мимо, обежать и вновь забыть то, что и так помнила слабо.
В надежде, что это поможет, девушка распахнула глаза и увидела обеспокоенное лицо Яра, нависшее над ней. Трудно оказалось сфокусировать взгляд – лицо какое-то время расплывалось и двоилось. Ольга несколько раз порывалась подняться, но юноша не давал, укладывая голову девушки обратно на коленки.
– Тихо, успокойся, – повторял терпеливо раз за разом Ярослав, пока Ольга не согласилась и не успокоилась. – Все позади. Полежи еще. Успеешь встать!
И девушка лежала, смотрела ему в глаза. Зрение вскоре приобрело резкость, а голова перестала болеть. Словно присутствие необычного, простого и доброго юноши успокаивало боль само по себе. И дело тут не в необычности или странности, не в роговых наростах, которые после Киржача он перестал прятать, будто больше не стеснялся этой особенности, делавшей Яра другим. Стало уютно – как никогда не было, ни в детстве, ни после… Проснулись другие чувства. Ладони вспотели, сердце гулко застучало, губы высохли, а зрачки расширились. Парень легонько гладил девушку по волосам и смотрел… как никто другой. Ольга никогда ничего подобного не испытывала в жизни. Столь будоражащее и разгоняющее кровь чувство…
Человеку лучше внутри себя, собственного мира, такого немного сказочного, уютного, сотворенного только для себя. Там нет жестокости, нет злости и убивающей лучшие чувства лжи, нет никого, кто причинил бы боль и страдания. Но как же после пяти лет одиночества, заточения в темном и сыром подвале, не хотелось быть одной – хоть и в своем, но пустующем мире. А душа ощущала единство с Яром, понимала – хоть он и жил среди людей, но юноша также был заключен в темницу, куда не попадали свет и надежда. Туда не проникала и любовь. Порыв нежности к этому столь одинокому и непохожему на остальных парню вдруг всколыхнул нечто в груди девушки. Ольга впилась взглядом в его глаза, и лишь от слабости и пульсирующей боли не смогла тут же прильнуть к Ярославу.
Вспомнились сила и ловкость, с которыми юноша уворачивался от нападавших, когда Ольга сидела под столом и в ужасе прикрывала голову руками от обрушившихся на нее звуков бойни. Среди этого хаоса выделялся именно он, с неестественным хладнокровием уклонявшийся от ударов ножей, успевающий наложить стрелу и метко выстрелить, убивая аборигенов. И тут же хватался за следующую, не обращая внимания на людей, валившихся мертвыми со второго этажа позади него. Само спокойствие, сила, ловкость и безразличие к смерти. И девушка не понимала, что любуется Яром в тот момент, когда вокруг кипела смертельная схватка. Отрезвил лишь Потемкин, схвативший за руку и приказавший бежать, пока дикари не очнулись от внезапного нападения Грома. И только теперь Ольга поняла, как, оказывается, сильно тянет ее к Яру. Пересиливая слабость, потянулась ладонью к руке Ярослава, чтобы просто потрогать, прижаться, ощутить тепло кожи, но едва коснулась, заговорил Игорь:
– Советую надеть костюмы защиты и противогазы, – напомнил мужчина, не оборачиваясь.
Сам он уже противогаз надел. Быстро темнело, и падал снег, отчего все его внимание сосредоточилось на дороге. Приходилось ехать с осторожностью, тут и там из полутьмы в свете фар выскальзывали изувеченные войной и стихией автомобили. Однажды мелькнул обгоревший, деформированный остов танка. Куда делась башня, неизвестно – в освещенном пространстве ее не было.
– Фон растет, – заметил вновь Игорь. – Советую поторопиться.
– Что со мной случилось? – слабым голосом спросила Ольга. Боль в голове спала, и девушка осторожно села на сиденье.
Игорь, продолжая смотреть на дорогу, ответил:
– Не знаю, откуда у гриба взялась способность управлять мыслями людей, но… она есть и использовалась против вас с Яром. Видимо, споры действуют, как галлюциноген, который заставляет идти прямо к грибу. Рядом с ним еще усики из-под земли торчат и к жертве тянутся…
– Это он меня так? – удивилась девушка, явно имея в виду головную боль.
– Нет, это я, – замотал головой Игорь. – Нужно было, чтобы ты отключилась, и он потерял контроль над тобой. Усики его тебя почти достали. И была бы ты сейчас мертвая… но вкусная, и рядом с теми звериными скелетами прикорнула в тени его шляпы.
– Спасибо, – Ольга вовсе не испытывала злости. Кошмар, который еще гулял в памяти, был намного страшнее и реалистичней случившегося в жизни, и девушка теперь была благодарна лекарю. Очень не хотелось в предсмертной агонии, деля ложе с каким-то грибом, медленно умирать и видеть страшные сны, чужие и навеянные извне.
– Одевайтесь, – повторил Потемкин. – Иначе ваше спасение бессмысленно.
Пока парень с девушкой неумело натягивали «химзу», «КамАЗ», сделав последний поворот, подъехал к городу.
– Вот он, рассадник зла, – пробормотал Игорь, – хотя, что есть зло в этом мире?
Огромные здания еле различимыми темными исполинами выделялись на фоне остального пейзажа. Ольга с Яром в удивлении прильнули к стеклам – столько высоких домов они никогда в жизни не видели. Монолиты плотным кольцом стражников выстроились в рукотворную стену, отчего создавалось ощущение, что они охраняют город, вроде некоего забора, от земли до неба – верхние этажи терялись в еще более темном небе, по которому быстро скользили серые тучи. И здания выглядели пустующими – ни единого огонька не мелькнуло в окнах квартир.
