— Вот, легка на помине, ведьма старая!
Звонок повторился, и Сима решительно пошла в переднюю. Больше прятаться она не намерена.
Но за дверью обретается крупный мужик в синей майке и джинсах.
— Юлька у тебя?
Сима пожала плечами, а мужик отстранил ее и вошел в квартиру:
— Юля!
Визитер заглянул в гостиную, потом в спальню, открыл дверцу шкафа, выглянул на балкон и только потом прошел на кухню, где его жена нервно сжимала баночку со злосчастной корицей.
— Паш, ну ты чего?
— Да ничего, — мужик потупился и оглянулся на Симу: — Ты… это… извини.
— Паш, я за корицей зашла, штрудель тебе затеяла.
— Да я же ничего. — Мужик заглянул поочередно в ванную и в туалет. — Ладно, идем домой.
Сима молча смотрит на него, и под ее взглядом мужчина ежится.
— Я тебе баночку потом принесу. — Соседка виновато оглядывается на Симу. — Завтра будешь дома?
— Не знаю. — Сима пожимает плечами. — Можешь оставить себе, я не использую корицу. Извините, мне пора заниматься делами…
— Да, конечно, мы уходим. — По лицу соседки Сима понимает, что ей сейчас хочется не штрудель с корицей печь благоверному, а запихнуть ему эту баночку… ну, куда-нибудь поглубже. — Извини за эту сцену, муж у меня иногда, как видишь, плохо держит себя в руках.
Павел побагровел и с силой захлопнул дверь ванной. И вдруг Сима поняла со всей ясностью, что происходит в жизни ее новой знакомой. Вышла замуж за патологического ревнивца, который если бы мог, то надел бы на нее пояс верности, паранджу и запер бы в бронированной комнате, и все равно ревновал бы ее и к поясу, и к парандже, и к стенам этой комнаты. И Юля отказалась от работы, от контактов с людьми, от собственной жизни, приговорив себя к домашнему аресту — но супруг упорно отбирает у нее даже те миллиметры самоуважения, которые еще остались. Сима внутренне содрогнулась. Она представить себе не может, чтобы вот так позволила кому-то проделать что-нибудь подобное с собой.
— Да мне-то что, это твоя ноша. — Сима с жалостью смотрит на соседку. — Не за что извиняться.
— Просто жаль, что ты вынуждена смотреть на это в собственной квартире. — Юля вздохнула. — Вот так и живем…
— Знаешь же, что я… что иногда со мной бывает, а даешь повод!
Сима понимает, что пара сейчас примется ругаться, не отходя от кассы, так сказать, и ей такая ситуация не нравится категорически.
— Паш, да ты достал меня своей ревностью! — взвизгнула соседка и сжала в руке баночку с корицей. — А из-за глупого навета старой идиотки вообще превратился в параноика. Бабка придумывает глупости, а ты устроил мне вырванные годы! И ведь знаешь, что врет она, и все равно! Я с работы ушла, чтоб тебя не нервировать, «повод не давать», блин. Подруг моих ты всех отвадил, моя мать и братья к нам не приходят, чтоб ты не бесился, что я общаюсь с ними, и я к ним не хожу, потому что ты думаешь, что я там встречаюсь с хахалями, а они меня покрывают. Телефон мой каждый день мониторишь, почту читаешь, в поликлинику или в магазин — только под конвоем, к зубному врачу — с тобой на прицепе, и все равно у тебя всегда есть повод! Уже стыдно от людей, ей-богу, кто меня не знает, думает, что у меня бешенство матки и я готова трахаться с первым встречным хоть под забором, раз ты меня так стережешь — типа, дыма-то без огня не бывает! А ты камер еще наставил по дому, думаешь, я забыла? Сижу взаперти, как в плену, и все равно у тебя всегда есть повод! А теперь еще в чужой дом ворвался с обыском! Все, с меня довольно. Я вот сейчас вдруг поняла, что, если я даже навечно прикую себя к батарее наручниками, у тебя все равно найдется повод. Потому что идиоту повод не нужен, а с идиотом я жить не собираюсь. К черту такую жизнь, хрен тебе с маслом, а не штрудель, я уезжаю к маме, на развод подам сама. Я не за такого человека выходила замуж.
— Юля…
— Сима, одолжи мне денег на такси, пожалуйста. — Юлия сняла передник и швырнула его в супруга. — Я даже за вещами не пойду, брат завтра приедет, заберет.
— Но…
— Да всего несколько сотен, мама через три квартала отсюда, но я же в шлепанцах, неприлично.
— Юля, я тебя прошу…
— Глупую башку свою проси, Павел, а с меня довольно.
Юлия взяла из рук Симы несколько купюр и потянулась к телефону, вызвала такси.
Сима понимает, что соседка совершенно права и мужик повел себя как полный идиот, и ей такого видеть в жизни не приходилось, чтоб человек вот так собственными руками разрушил свою налаженную и вполне благополучную жизнь, на ровном месте просто превратив жизнь своей жены в ад.
— Юль, ну что ты завелась! Я же не нарочно, просто пришел, а тебя нет, и одежда вся на месте, я и подумал, что ты…
— Ты решил, что я у Николая, да? Долго ему в дверь-то звонил? — Юлия скорчила глумливую гримасу. — Позорище какое, а хуже всего то, что я позволила тебе все это со мной проделать, сама не верю, но позволила! Господи, чем я думала? Но теперь все, больше я терпеть это не стану, другую дуру поищи, чтоб свой комплекс неполноценности потешить, а с меня довольно, Павел! Иди отсюда, кретин, это чужая квартира. Сходи в гости к старой дряни, она тебе расскажет, что я шалава, посидите вместе, пообсуждаете моих хахалей, че.
Юлия выглянула из окна.
— Сима, извини, пожалуйста, за весь этот скандал, и спасибо. — Юлия поставила на стол баночку с корицей. — Если бы не эта позорная сцена, я бы еще невесть сколько терпела такое унижение, но теперь все, конец истории.
Юлия сняла с пальца обручальное кольцо, положила его на стол, глядя на супруга, как моль на синтетическую куртку.
— И не вздумай меня останавливать, Павел, иначе тут еще и полиция будет. Сима, деньги я верну завтра, не беспокойся.
Сима пожала плечами — она не беспокоится из-за денег. Гораздо больше ее беспокоит то, что соседка ушла в какую-то новую прекрасную жизнь, оставив свое выморочное имущество в виде бестолкового ревнивого супруга в ее, Симиной, квартире.
— Извините, Павел, но я сейчас очень занята …
— Где ты только взялась со своей корицей! — Павел сгреб со стола обручальное кольцо Юлии. — Я из-за тебя жену потерял!
Сима вдруг почувствовала, как ярость закипела в ней, словно в котле, и решила, что уж сейчас-то молчать точно не станет.
— Из-за меня ты потерял жену?! — Она даже надвинулась на мужика. — Не из-за своей тупой башки, а из-за меня?! Так это я заставила твою жену бросить любимую работу и превратиться в клушу? Или это я тайком снимала ее на камеру, пытаясь уличить невесть в чем? Или это я несколько лет подряд изводила ее подозрениями, истериками и скандалами, сваливая вину за собственный дурной нрав и тупую дремучую ревность на нее же? Это я унижала ее недоверием настолько, что ворвалась в чужую квартиру и устроила безобразную сцену? Я откровенно считала ее шалавой, неспособной отказать ни одному мужику, включая бомжей, готовой отдаться первому встречному в магазине, посреди улицы, в рабочем кабинете и на лестнице? Или это все-таки ты сам развалил свою семью и теперь тебе срочно надо хоть кого-то в этом обвинить, иначе придется признать, что ты собственными руками разрушил свою жизнь и лишился отличной жены, которая тебе штрудели пекла?!
