— Ничего. — Сима трет мочалкой запылившиеся диски. Судя по темному налету, скоро придется менять тормозные колодки. — Мне он показался неплохим человеком, и ты…
В ворота постучали, и Таня побежала посмотреть, кто пришел, а Сима налила в ведро немного шампуня. Сейчас вспенит хорошенько, вымоет кузов, смоет пену, а для чистки салона она купила накануне какое-то интересное средство, хочется опробовать его.
Во двор вошли четверо молодых парней и плотный представительный мужчина лет пятидесяти. По тому, как Таня поздоровалась с ними, можно было предположить, что гости эти — весьма важные. Сима подобрала шланг и постаралась не попадаться им на глаза — мало ли что за люди и как воспримут то, что она здесь находится. Гости прошли в дом, а Таня позвонила отцу и что-то быстро и взволнованно говорит ему.
— Сима!
— Да здесь я. — Сима вышла из-за машины. — Смотрю — гости у вас, вот и ушла с глаз долой. Что за люди?
— Тот, что старше, — родной брат нашего баро, Мирча Потокар. А парни — его сыновья. — Таня вздохнула. — Нехорошие люди, торгуют наркотой, много раз отцу предлагали в дело войти, и Милоша тоже завлечь пытались, деньгами большими заманить.
— А сейчас чего приперлись?
— Да хрен их знает, — пожала плечами Таня. — Баро, конечно, прямо к делам брата отношения не имеет — но все знает и свою долю тоже получает. Как по мне, так это дичь несусветная — баро, все эти предрассудки, но мама и папа к этому по-другому относятся. Хорошо, что Милоша дома нет, его эти парни откровенно раздражают, а он — их.
— Почему?
— Ну, я же тебе говорила, у нас нетипичная семья, мы учимся, общаемся не только с цыганами, женщины наши не попрошайничают, а братья и отец работают, а не торгуют наркотиками. Жена моего брата Филиппа, Изумруда, из семьи баро, дальняя родственница, дочь троюродной сестры. И мы вроде как тоже считаемся родственниками, а вот в семейный бизнес не хотим. В общем, я думаю, что когда стану работать, то закрою к чертям эту семейку, и надолго, и пусть обижаются потом, сколько хотят, но не люблю я, когда они приходят. Его старший сын хотел жениться на моей сестре Агнессе, но она не захотела выходить за него, а отец не стал ее принуждать. У нас же по-всякому бывает, случается и так, что родители между собой договорятся, а молодых перед фактом ставят.
— Дичь какая…
— Ну, так бывает, что ж… — Таня состроила гримасу. — Но папа сказал: я своих детей заставлять не буду, хуже нет, чем жить с нелюбимым человеком. В прошлом году он сватал Циноти за младшего своего, и папа снова отказал. Обиделись они тогда люто, Мирча кричал, что мы не чтим традиций, а папа говорит: нет у нас таких традиций, чтобы своим детям жизнь ломать. Дело в том, что цыгане тоже разные, из разных ветвей происходят, и некоторые традиции отличаются, конечно. Как и религия, у нас нет собственной религии, и мы принимаем религию той страны, где оседаем. Слушай… А не за тем ли они пришли, чтоб снова Циноти сосватать? То-то скандал будет! Идем в дом, Циноти там, наверное, извелась вся. Блин, как же они все задолбали своим сватовством!
Сима бросила ведро и шланг и пошла в дом вслед за Таней. Мысль о том, что в случае сватовства надо быть рядом с Циноти, показалась ей здравой. После неудавшегося похищения Циноти перестала выходить из дома. Она сидела над учебниками, готовилась к экзаменам, но внутренне словно погасла, и та радостная искра, которая всегда жила в ее глазах, исчезла. Сима понимает, что, если сейчас гости заведут разговор о свадьбе, Циноти среагирует на это очень плохо.
Из большой гостиной слышатся голоса, и Сима, уже немного понимающая по-цыгански, кое-что даже разбирает, но прислушиваться недосуг. Они поднимаются в комнату Циноти, но комната заперта.
— Циноти, это мы, открой!
Щелкнул замок, и в дверях показалась Циноти, бледная и заплаканная.
— Ну чего ты, глупенькая? — Таня обняла сестру. — Папа ни за что не согласится, ты же знаешь. Погодите, я принесу нам мороженого.
— Нет, не ходи! — Циноти вцепилась в руку сестры. — Почему, ну почему все они не могут просто оставить меня в покое?! Что за дурацкие традиции, зачем это, почему именно меня все достают с этим идиотским замужеством?
— Ну, мы же были на свадьбе у Саши, помнишь? — Таня хихикнула. — Три года назад.
— Да будь она неладна, та свадьба! — Циноти пнула ножку стола и зашипела от боли. — Знала бы я, что будет такой движ, не пошла бы вообще.
— А что такое? — Сима рада, что Циноти уже хотя бы разговаривает. — Что не так там было?
— Все так. — Таня засмеялась. — Просто свадьбы — это как раз место, где наши молодые люди знакомятся. Парни присматривают себе невест, родители тоже приглядываются к девушкам и парням. Меня-то в расчет не принимают, слава всем богам, а Циноти наша тогда нарядилась в красное платье с золотом, прическу мы ей соорудили, диадема на волосах — всех затмила, невеста на той свадьбе не просто смотрелась дешевкой, а даже вообще не взлетала рядом с ней, хотя золотом обвесилась с ног до головы. А уж танцевала Циноти — все на нее смотрели и любовались. Ну, и с тех пор пошло-поехало. По цыганским меркам она уже невеста, и началось: те приедут к родителям договариваться, золото бросают на стол, другие… Ну, папа им сказал, что девочка в школу ходит и дальше учиться хочет, какой там замуж. А у нас же этого не понимают, наша молодежь в массе своей не учится, к сожалению, даже среднее образование — и то редкость. Ну, а теперь новый виток гонки вооружений, снова Мирча явился… Хотя, возможно, он не за тем пришел, кто знает? Но мы на всякий случай тут посидим, от греха подальше.
— Бабушка там? — Циноти с опаской косится на запертую дверь.
— Там, конечно.
— Тогда ничего, бабушка все уладит. Я бы мороженого съела…
— Сейчас принесу. — Таня поднялась. — Тебе какое?
Но Сима видит, что Циноти не хочет, чтобы Таня уходила.
— Я сама принесу, сидите тут. — Сима подошла к двери и, отперев замок, прислушалась. — Что-то там шумно… Ладно, я сейчас. Постучу, откроете мне.
Она спустилась по лестнице и как ни в чем не бывало пошла по коридору, а громкие голоса все ближе. Сима различает отдельные слова, но уловить, о чем говорят гости, не может. Добравшись до холодильника, достает из морозилки ведерко с мороженым, а из буфета — ложечки и креманки. Теперь бы со всем этим добром дай бог снова пройти по коридору, да так, чтоб никто не заметил.
— Что ты здесь делаешь?
Смуглый невысокий парень враждебно смотрит на Симу, от его внезапного появления она едва не выронила свой сладкий груз. Парень пришел вместе с Мирчей, Сима их отлично рассмотрела и про себя обозвала свитой герцога. И вот теперь этот, из свиты, задает ей такой вопрос в ее доме!
До этого самого момента Сима даже не осознавала, что этот дом стал и ее домом. И только сейчас, когда вопрос, заданный враждебным тоном, исходит от чужака, она поняла: да, это ее дом, и задавать такие вопросы непонятно кто ей не должен.
