Ладно, вот еще один пример перехода Инь в Ян. Весьма важный, причем именно для тебя. Как ты думаешь, хорошо ли быть мастером, обладать настоящим мастерством?
– Каким мастерством? – удивился я.
– Да любым, хоть твоим, воинским.
– Конечно! – еще больше удивился я.
– И чем выше мастерство, тем лучше?
– Да! – уже начинал терять я терпение от его странных вопросов.
– Ладно, давай иначе, – терпеливо продолжил Мо. – Предположим, какой-то человек – мастер. Чем выше его мастерство, тем больше он потратил времени на то, чтобы добиться его, тем больше он ассоциирует себя с ним, тем больше его привязанность к нему. – Тут он неожиданно сменил тему. – Ты знаешь, что такое паховая грыжа?
Конечно, я знал. К деду приходили пациенты (чаще всего это были мужчины, люди тяжелого физического труда) с таким заболеванием, но он не брался лечить их. Говорил, что вообще-то есть цигунский метод лечения, но он его попробовал на одном пациенте и у него ничего не получилось. Больше попыток он не делал – слишком дорожил своей репутацией, чтобы позволить себе браться за лечение и не справляться с болезнью. Если я правильно понял, то речь шла о накоплении такого количества Ци в Дань-Тянь, чтобы тот смог «втянуть» грыжу внутрь и она перестала выпячиваться. При этом ни о каком восстановлении целостности брюшины дед не говорил, так что я, став врачом, не понимал, как это может работать, ведь человеку очень трудно постоянно поддерживать столь высокий уровень Ци в Дань-Тянь, а «дыра» в передней стенке живота никуда не исчезает.
В общем, этот метод требовал от пациента колоссального труда (по 4–8 часов в день серьезной практики, а где ты найдешь людей, готовых на такой труд, да еще имеющих на это время) и не давал гарантированных результатов. Скорее, он не давал грыже развиваться так быстро, как она бы развивалась в случае, если бы пациент ничего не делал. Тоже, конечно, очень неплохо, но опасность ущемления все равно оставалась. Так что дед, обнаружив у человека грыжу, отправлял его в городскую больницу к хирургу, сопровождая это следующим напутствием: «быстрее, надежнее, рентабельнее».
– Да, все так и есть, Ци-Гун отнюдь не панацея, – кивнул Мо, выслушав эту историю. – А теперь я объясню тебе, какая связь между мастерством и грыжей.
Представь себе, что у человека сидячего труда образовалась такая грыжа. Если он будет обращаться с ней «аккуратно», не делать физических усилий, не бегать, не прыгать, носить бандаж, то он сможет жить с ней до конца жизни. А так как он все равно не бегает, не прыгает, не совершает физических усилий, то в его жизни практически ничего не изменится. Ну разве что будет носить бандаж.
Если же такая история происходит с мастером воинского искусства, он сразу теряет почти все свое Гун-Фу, ведь любое правильное движение у нас сопровождается вращением Дань-Тянь, скручиванием поясницы, в общем, работой «центра тела», где как раз и располагается эта самая паховая грыжа. Кроме того, ему сразу запрещают резкие движения, удары ногами, растяжки. Про случайно пропущенный удар в живот, который при его накачанном «прессе» он раньше бы и не заметил, я и не говорю. В общем, все его искусство псу под хвост. Если же он кормился, преподавая рукопашный бой, он еще остается без куска хлеба.
И заметь, на это искусство он потратил всю свою жизнь. И чем оно выше, тем больше он теряет. И получается, что чем лучше оно было (Ян), тем более болезненной будет его потеря.
– Никогда не думал, что чем выше искусство, тем может быть хуже, – удивился я. – И если это так, зачем вы учите меня, стараясь сделать искуснее, чем я был?
– Ладно, тут я слегка передернул в учебных, так сказать, целях. Плохо не само искусство, а привязанность к нему. Если у мастера есть искусство, но нет привязанности к нему, то все в порядке. Просто так бывает редко, почти никогда. Вот ты, например, очень привязан к своему мастерству. Так?
– Не знаю, не задумывался.
– Хорошо, спрошу иначе: из того, что у тебя есть, с чем ты расстанешься в последнюю очередь?
– Так у меня же ничего нет! Только деньги, которые мне дал при отъезде учитель Ван, но их по здешним меркам уже не так и много осталось.
– Спрошу иначе. Предположим, ты сейчас отправляешься в другую страну, где ты никого не знаешь, помощи ждать неоткуда и деньги тебе очень понадобятся, тебе без них просто не выжить Ты можешь взять с собой что-то одно: или деньги (много!), или свое воинское искусство. Что берешь?
И тут я понял, насколько Мо был прав. Я был готов уехать в полном смысле голым, лишь бы мое мастерство осталось со мной. Уж очень я к нему привык. Неожиданно до меня дошло, что оно стало частью меня, может даже, оно было мной. Или я был им?
– Вопрос был риторическим, можешь не отвечать. Мы оба заранее знали ответ. Так что привязанность у тебя есть и очень сильная. Я бы даже сказал, что ты вроде наркомана со стажем.
– Тогда я спрошу еще раз: зачем вы меня учите, чтобы привязанность стала еще сильнее, чтобы стало еще хуже, чем сейчас?
– Можешь не беспокоиться, хуже уже не будет, – беспечно махнул рукой Мо. – А вот если будешь слушать меня, то станет лучше и намного. Нужно будет только отделить кулачное искусство от привязанности к нему. Про коктейль «Кровавая Мэри» ты наверняка слышал. По твоему лицу вижу, что не только слышал. Рецепт там простой: водка пополам с томатным соком. Название, впрочем, мне лично кажется скорее, красивым, чем правильным. Я бы его назвал «коктейль Инь-Ян». А что, слой верхний – слой нижний, белое – красное, алкоголь и закуска (точнее, «запивка»). Если считать его антипохмельным напитком (как о нем писали американцы в конце 1930-х годов), он и по действию выдержан в духе Инь-Ян. Кстати, ты понимаешь, к чему я тебе рассказываю про коктейль?
К собственному большому удивлению, я, кажется, понимал, что Мо имеет в виду. Обычный коктейль – это неразделимая смесь ингредиентов. А этот нет: «кровь отдельно, а Мэри отдельно» – сверху слой водки, а под ним слой томатного сока, причем эти два слоя не смешиваются. Точнее сказать, их можно смешать, но, постояв, они снова разделятся. То есть Инь и Ян, которые представляют собой одно целое (один коктейль), но каждый из которых сам по себе (два отдельных слоя). Свою мысль я сформулировал так:
– Нужно отделить мастерство от привязанности к нему. Если это удастся, то будет примерно так, как если бы человек сумел из «Кровавой Мэри» добыть томатный сок. Тогда была бы ему одна польза и никакого похмелья.
– Ну вот! Все сам понял, – обрадовался Мо. – Привыкай, всегда одно и то же: понимание Инь-Ян и работа с ними. Это непросто, но именно этому и учит Тай-Цзи-Цюань. Так что занимайся, смотри, думай, исследуй пары противоположностей.
Но мне, как всегда, хотелось не общих слов про «всегда одно и то же», а конкретики. И я решил попросить Мо объяснить мне, как работает Инь-Ян не «вообще в моей жизни», а в Тай-Цзи-Цюань.
Мо согласился легко:
– В Тай-Цзи-Цюань все движения «круглые», но, как ты сам понимаешь, изогнутое без прямого не существует, как Инь невозможен без Ян. Поэтому в Тай-Цзи-Цюань есть правило: «в изогнутом ищи прямое, в прямом ищи изогнутое». Полная инструкция к Тай-Цзи-Цюань «зашита» в символе Инь-Ян. Вот я тебя и спрашиваю, где там прямая?
