Две женщины с острейшим интересом наблюдали эту сцену, замерев на пороге кафе.
Одна из них, его собственная супруга Милена, смотрела на происходящее с брезгливым любопытством. Совсем другие чувства — недоумение, недоверие, обида — отражались в широко раскрытых глазах Лизы, с минуту назад собравшейся использовать короткий перерыв между клиентками и выпить здесь кофе. В данный момент ее планы явно претерпевали существенные изменения.
— Как трогательно! — хихикнула Милена. — Теперь понимаешь, что я тебя предупреждала о его замашках от чистого сердца? — обратилась она к Лизе. — Ах, мужская натура вообще переменчива! Не огорчайся, детка, самое важное — здоровье… Тебе уже поставили диагноз?
— Какой диагноз? — Лиза с трудом отвела глаза от столика, за которым Боб по-прежнему продолжал обласкивать Глашины пальчики.
— Ну, ты ж уверяла, что оказалась в больнице в целях диагностики! — окончательно развеселилась Милена.
— А… Да, конечно!
Лиза наконец овладела собой и повернулась к сопернице.
— И что же? — продолжала та ерничать.
Но девушка уже взяла себя в руки.
— Очень тяжелый оказался диагноз. Переутомление, представляешь? Переутомление от глупых теток!..
И, не дожидаясь, пока Милена, в глазах которой начала закипать откровенная злоба, найдется, Лиза спокойно развернулась и, стараясь не ускорять шаг, направилась на свое рабочее место.
Только не говори, что не знаешь! Я все видела… Так что же все-таки с ним было?
В Людмиле Александровне Завьяловой, учинившей Насте самый настоящий допрос, явно погиб высококлассный следователь. Об атом и думала ее «подследственная», изо всех сил стараясь выглядеть невинно.
— Но я правда не знаю!
— На самом деле?
— Ну, может, приболел немного. Но чем именно, понятия не имею!.. А почему вы спрашиваете… так?
Людмила не стала делать вид, что не понимает этого ее «так».
— Потому, Настенька, что в этого юношу я многое вложила…
На душе у Насти заскребли кошки: к Людмиле Александровне она относилась очень хорошо и лгать ей, принимавшей участие в ее судьбе, да еще по собственной инициативе, было особенно неприятно. Но и закладывать Андрея она тоже не могла. Никогда, ни за что и ни под каким видом…
— По-моему, — вздохнула Настя, по-прежнему стараясь смотреть в сторону, — Андрюша очень хороший человек…
— По-моему, тоже… Кстати, я показала твои рисунки специалистам. И получила одобрение… Учиться тебе надо, девочка моя!
— В следующем году буду опять пробовать в текстильный, — пробормотала Настя, сгорая от стыда.
— А почему в текстильный?
— Там есть отделение дизайна… Точнее, пром-дизайна.
— Ты любишь длинные пути?
— Ну, почему… Когда могу — всегда срезаю угол.
— Наш человек! — рассмеялась Людмила. — Ладно, детка. Я вот что думаю: а не послать ли мне тебя в Шарлеруа на фестиваль художников?..
— Как вы сказали? — Настя, забыв о муках совести, уставилась на свою собеседницу удивленно и недоверчиво. — Шарлеруа… Какое слово чудесное! Где это?
— В Бельгии… Три месяца в компании талантливых ребят со всей Европы! Хочешь?..
— Хочу ли я? Господи… — Настя почувствовала, что краснеет. — Еще бы! Но я же необразованная!..
— Там все такие, — улыбнулась Людмила. — Тусовка проходит под девизом «Свежий взгляд». Еще и влюбишься в кого-нибудь!
— Уже… — Настя мгновенно сникла.
— Ну, это дело неоднократное, — заверила ее Завьялова.
— Нет, я однолюбка…
— Господи, сколько же в тебе еще детской наивности. — Взгляд Людмилы погрустнел. — Не зарекайся, девочка. Никогда ни от чего не зарекайся, тем более от любви… Ни один человек на свете не знает о себе таких вещей наверняка!
И, кивнув девушке, она ушла, так и не вернувшись к разговору об Андрее. Словно не замечая, какое облегчение в этой связи испытывает Настя.
6
Отпустив клиентку, очень милую, но крайне говорливую даму, Настя с облегчением перевела дыхание и вопросительно уставилась на Лизу. Ее подружка уже минут пять переминалась с ноги на ногу поодаль от экспресс-лаборатории, хмурясь и явно дожидаясь, когда Настя освободится.
— Что-то случилось? — поинтересовалась та, когда клиентка наконец направилась в сторону кассы.
— Не знаю… — Лиза вздохнула и пожала плечами. — Но хочу знать: сходишь со мной сегодня в экспресс-лабораторию? Заодно сама проверишься… Чего ты так смотришь? Думаешь, у одной тебя на свете экспресс-лаборатория? Просто я боюсь, что залетела… Хочу провериться на беременность. Сходим?
Настя всплеснула руками:
— Ты даешь! А мне-то зачем?
— Сама говорила, что у вас все было…
— Было. Но всего один раз…
— Этого достаточно!
— Лиза, я не пойду, — твердо сказала Настя. — Во-первых, незачем, во-вторых… Что будет, то будет.
— Ты рассуждаешь, как деревенская бабка! Что значит «что будет»?! Такие вещи современная женщина должна о себе знать, и как можно раньше!
— Сказала, нет — значит, нет!
Настя сердито отвернулась от подруги, решительно не обращая внимания на ее обиженную мордашку, и с преувеличенным интересом стала вслушиваться в явно напряженный разговор, происходивший около лестницы. Но спустя секунду он уже по-настоящему ее заинтересовал.
Маринка, только что закончившая уборку холла, и администратор Светлана издали напоминали иллюстрацию к детской сказке про двух баранов, встретившихся на узком мостике…
— Я никого постороннего к себе не приводила! — донесся до девушек Маринкин голос. И даже издали было видно, как та вспыхнула от возмущения.
— Не надейся меня обмануть! — вопреки обыкновению Светлана тоже повысила голос. — Я сама видела!.. Ты что, не в курсе, что водить к себе посторонних у нас строжайше запрещено?! И Виктория это видела тоже…
— Да что вы видели-то?! Да это же был…
Настя громко откашлялась, и Маринка, перехватив ее предупреждающий взгляд, поперхнулась на середине фразы.
— Кто? — администратор зло смотрела на девушку. — Кто это был?!
— А вы спросите у Виктории, она же видела!
— Ах вот оно что… Ну, девочка, ты еще об этом пожалеешь!
— А вы меня не пугайте! — Отбросив тряпку, Марина уперла руки в бока, в ее голосе уже звенела настоящая ярость. — Ходит тут, шпионит, строит из себя… Смотреть тошно!
— Что ты сказала?!
— Что слышала!
С ужасом глядя на побагровевшее лицо Светланы, Настя даже не нашла в себе сил не только вмешаться и остановить их, но и вообще сдвинуться с места. Однако в следующий момент необходимость в этом отпала сама собой. Администратор, казалось готовая броситься с кулаками на дерзкую уборщицу, внезапно успокоилась и, многообещающе улыбнувшись Маринке, покинула поле боя. Дрожащая от возбуждения девушка немедленно бросилась в другую сторону. В результате их перемещений проход в кафе освободился, и Настин взгляд уперся в ближайший к холлу столик. За ним, по какому-то случаю распивая шампанское, сидели Людмила Завьялова и Валерия с печальным, осунувшимся лицом.
