Неуверенно оглядевшись по сторонам, девушка торопливо перекрестилась по примеру какой-то пожилой женщины и вошла в прохладный полумрак церкви… Первое, что она ощутила, еще не успев как следует оглядеться, были покой и тишина. Она долго стояла, оглядывая полупустой храм, старинные иконы в приглушенно мерцающих окладах, прежде чем решилась и шагнула к небольшому прилавку, за которым женщина в платочке что-то читала. Храм был пуст в этот послеполуденный час.
Настя выбрала самую дорогую, десятирублевую свечку и, смущаясь, решилась все-таки спросить у женщины, куда лучше ее поставить.
— У тебя что-то случилось? — поняла та.
— Жених на войне пропал… Паша… Я не знаю, что делать… Я не знаю, куда свечку ставить за здравие.
— Ох ты, горе какое… — вздохнула женщина и с сочувствием посмотрела на Настю. — Только, милая, если помер, за здравие-то нельзя ставить. Поставь во-он туда, на канун, видишь?
Настя кивнула и поспешно отошла от прилавка. Что-то мешало ей поступить так, как подсказала ей женщина. И, стоя перед кануном, на котором полыхало не меньше десятка свечей, девушка все еще колебалась, когда почувствовала легкое прикосновение к плечу, почему-то словно ударившее по нервам. Вздрогнув, она обернулась.
Рядом с ней стояла пожилая женщина с удивительно молодыми, добрыми и сияющими глазами… Настя могла бы поклясться, что буквально секунду назад в храме не было никого. Откуда же она взялась и так бесшумно подошла.
— Не нужно ставить сюда свечку. — Губы женщины тронула легкая, едва заметная улыбка. — Если веришь, что живой, поставь за здравие… Пройдись по храму. Посмотри на иконы. Загляни каждой в глаза… Какую выберешь сердцем, к той и ставь. Погаснет свеча — нет твоего жениха на свете. Будет гореть — проси, чтобы твой Паша вернулся… Только очень проси!
Настя уже шагнула к центру храма, чтобы последовать совету, когда до нее дошло, что незнакомая ей женщина назвала Пашино имя… Откуда она может его знать?! Ахнув, девушка оглянулась, но храм был пуст…
Словно во сне, она медленно пошла вдоль стен храма, вглядываясь в лица, запечатленные на иконах. Следующим потрясением было то, что с одной из икон на Настю с живым сочувствием смотрели глаза незнакомки… Той самой, с которой она только что разговаривала!
Ее пальцы прыгали, когда она зажигала свою свечу от уже горевших. Точно так же прыгал и дрожал огонек свечки… В какой-то момент Насте показалось, что маленькое мечущееся пламя вот-вот погаснет… Но оно все-таки выстояло.
— Господи… — прошептала девушка, не замечая, что опускается на колени перед иконой неизвестной великомученицы. — Господи… Со мной произошло чудо… чудо, в которое никто и никогда не поверит… но оно произошло… произошло…
Очнулась Настя перед дверью Пашиной квартиры. Мария Петровна еще несколько дней назад отдала девушке ключ от его жилья, понимая, как это важно сейчас для Насти. Особенно сегодня, когда зона одиночества была ей так необходима, чтобы осмыслить случившееся: а вдруг и храм, и женщина с лучистыми глазами просто привиделись? Кто она, собственно, такая, чтобы сам Бог явил перед ней настоящее чудо?.. Перед глазами все плясал и плясал мечущийся, но так и не погасший огонек свечи…
Проскользнув в Пашину спальню, Настя почему-то остановилась не перед портретом Павла, а перед клеткой с попугаем, приветствующим ее неразборчивым бормотанием.
— Пашенька, со мной произошло чудо, — произнесла она вслух, словно пробуя на вкус каждое слово.
— Пашенька… — произнес Жорик.
— Точно! — улыбнулась Настя. И сразу же нахмурилась. — Ты любишь детей?..
Попугай булькнул что-то неодобрительное.
— Ну, знаешь, тогда — это твои проблемы! Хочешь жить с нами дальше, придется привыкать!..
Она хотела добавить еще что-то, но прерывистый звонок в дверь заставил девушку оборвать себя на полуслове и броситься в прихожую.
На пороге стоял совершенно незнакомый ей парень с немного смущенной, но доброжелательной улыбкой.
— Вы Настя?
— Да… Что случилось?
— Все в порядке, не волнуйтесь! Я вам привез записочку от Паши…
Настя ахнула и, схватив парня за руку, втащила в квартиру:
— Господи, да заходи же, заходи… где она?!
Почти вырвав из рук парня сложенный вчетверо листочек, она впилась глазами в торопливо написанные строчки.
— Жив… — выдохнула Настя. — Он жив! Я знала, что с ним ничего не случится… Знала!
Настя словно заново увидела своего гостя.
— Ты ж, наверное, голодный! — Она всплеснула руками. — Проходи, я сейчас тебя покормлю! Ты — самый хороший человек на свете, ты даже не представляешь, какой ты хороший!..
— Извини, Настенька, но я не могу… — Парень рассмеялся и покачал головой. — Меня дома ждут, я там еще не был… Задержали, понимаешь, на блок-посту, двое суток там просидел…
Засиявший было вновь всеми своими красками мир в одну секунду угас, словно чья-то безжалостная рука обесточила его.
— Сколько?! — переспросила Настя тихим, сразу упавшим голосом. — Сколько ты пробыл на этом блок-посту?
— Двое суток… Что-то случилось?..
Настя закрыла глаза и прислонилась спиной к стене прихожей. Сквозь туман до нее дошел встревоженный, но чужой голос, окликающий девушку по имени.
— Случилось, — сказала Настя, с трудом разлепив сразу спекшиеся губы. — Паша… Их вертолет вчера сбили… И он умер.
9
«Здравствуй, Пашенька!
Я знаю, что у тебя все хорошо, что ты получил мое письмо и скоро мне ответишь. У нас тут тоже все в порядке. Я теперь живу в твоей, то есть нашей, квартире и по утрам просыпаюсь сразу. Потому что кроме будильника меня будят еще двое: кот и попугай. Жору я научила говорить вместо „Пашка дурак“ „Пашенька хороший“.
Я уже писала тебе о нашей главной новости. Тут тоже все хорошо. Меня больше не тошнит по утрам, только днем иногда, когда голодная. И я знаю, что это мальчик, я уже назвала его в честь тебя Павликом…»
Веселая мелодия радиобудильника заставила Настю вздрогнуть и прервать письмо.
«Детки в школу собирайтесь, петушок давно пропел», — надрывался и будильник, который в ту же секунду охотно поддержал попугай.
Не вставая из-за письменного стола, Настя дотянулась до нужной кнопки и вырубила мелодию. Потом, не обращая на попугая никакого внимания, быстро дописала:
«Пашенька, мне пора бежать на работу. Про остальное расскажу в следующий раз. Целую тебя и очень-очень жду. Твоя Настя».
Она выдвинула верхний ящик письменного стола, где несколько дней назад обнаружила пачку чистых конвертов, и, вынув один, аккуратно запечатала свое послание. Некоторое время она задумчиво смотрела на конверт. Потом написала на нем имя Павла и поставила дату. И… вновь положила в ящик, где рядом с найденной пачкой лежала теперь другая, значительно тоньше…
