— Я люблю Лизу.
— А она тебя — нет! Уж поверь, я в таких вещах разбираюсь. И никакие цветы тебе не помогут!
— Какие еще цветы?
Теперь настала очередь удивляться Миле:
— Разве не ты подарил ей этот роскошный букет роз?!
— Какой еще букет?
— Ой, извини. — Мила прищурилась, оценивающе разглядывая мгновенно покрасневшую Левину физиономию. — Кажется, я сболтнула что-то лишнее… У Лизы на столике такие роскошные розы лежали, ну я и подумала, кто еще, кроме тебя?..
— Врешь!.. Ладно, разберусь… Господи, Либидовский! Все, я пошел!
— Погоди…
Но Лев, которого один вид известного сексопатолога приводил в исступление, уже вскочил на ноги, забыв про недопитый чай. И разочарованная Мила осталась одна. Хотя не совсем одна. Поскольку Либидовский уже появился на горизонте.
— Вы позволите?
И хотя Мила и не думала «позволять», нахал в мгновение ока пристроился на Левином месте.
— Жаль-жаль… А я с вами обоими хотел поговорить. Как с абсолютно нормальными партнерами!
— Вы думаете? — Мила заинтересованно посмотрела на доктора. — Вообще-то мы еще не партнеры…
— Ах, ясно: в ссоре! Я угадал?
— Милые бранятся — только тешатся. — Она вдруг почувствовала прилив хорошего настроения.
— Вот именно! Ах, как это верно… Так в чем проблема, если не секрет? Впрочем, от меня просто не может быть никаких тайн!
— Проблема? — Она улыбнулась и тоже поднялась из-за столика. — Проблема в нем… В нем и только в нем… Но он в любом случае будет мой! Вам это ясно, Либидовский?
— Мне ясно. — Доктор всплеснул руками. — Абсолютно ясно, что вы — уникальная женщина!
— Знаю, — заверила его Мила и, победно хмыкнув, решительно направилась в сторону тренажерного зала.
12
Стас второй день, точнее вечер, подряд приезжал в салон своей жены. И это, как справедливо заметила Мила, было явлением необычным. Тем более, как отметила верхняя охрана, сегодняшний его визит миролюбивым назвать было трудно. Едва поднявшись на второй этаж, банкир дернул на себя дверь Викиного кабинета и не просто резко захлопнул ее за собой, но, как могли убедиться все окружающие, еще и щелкнул изнутри замком…
Кажется, единственным человеком, на которого это не произвело никакого впечатления, была сама Виктория. С присущим ей спокойствием она как раз в этот момент подкрашивала губы и ни на секунду не прервала своего занятия. Она даже не поинтересовалась, чего ради муж хлопнул дверью и теперь меряет ее кабинет шагами. Это нервное метание туда-сюда Викторию всегда в нем раздражало. Такое бессмысленное вышагивание — признак крайнего возбуждения…
— Ну? — Он наконец остановился и посмотрел на жену. — И что мы со всем этим будем делать?
Она пожала плечами и, словно не замечая его тяжелого взгляда, не спеша убрала в стол косметичку, закурила тоненькую сигаретку и только после этого подняла на Стаса глаза:
— А с этим надо что-то делать?
— Если не ошибаюсь, вчера ты говорила совсем по-другому!
— В этой жизни постоянно все меняется…
— Пока я вижу только одно изменение, — жестко усмехнулся он. — Ты стала много курить. Мне это не нравится… Что могло измениться за два дня?!
— Похоже, я просто начинаю привыкать к этим самым филерам… Во всяком случае, как-то перестала обращать на них внимание… Поистине, человек привыкает ко всему! Ты не находишь?
— Глупости говоришь, Вика.
— Ты не понимаешь… Просто я перестала чувствовать разницу между охраной и слежкой! И поняла, что надо перестать думать об этом, в конце концов есть специалисты…
— Если ты о Панкратове, вряд ли это серьезно. Валентин ничего не найдет.
— Слишком ты к нему суров… Он уже нашел! Эту… Штангу!.. То есть нет, Шину…
— Да хоть целый джип «чероки»! Эта подруга не имеет к нам ни малейшего отношения, ты знаешь это не хуже меня.
— Теперь уже имеет. Панкратов уверен, что как раз через нее потихонечку сможет выйти на заказчиков…
— Не верю!
Стас снова начал мерять шагами кабинет жены. Некоторое время Виктория наблюдала за ним молча. Наконец, очевидно придя к какому-то выводу, еле заметно покачала головой.
— Стас, — она попыталась поймать его взгляд, — ты кого-то боишься.
— За кого-то, а не… С чего ты взяла?!
— Не лги мне, дорогой!
Она вздохнула, а вновь прекративший свое хождение Стас замер напротив ее стола. Их глаза встретились.
— Ты все такая же, — напряженно улыбнулся он. — Ершистая…
— Скорее, дотошная…
— Ну ладно, — лицо банкира внезапно смягчилось. — Знаешь, чего я боюсь на самом деле? Однажды потерять тебя… Я имею в виду не эту ситуацию даже. А просто в один прекрасный день ты вдруг возьмешь — и станешь другой… чужой. И я тебя не узнаю…
Виктория вздохнула и отвела глаза:
— Как обычно, в первую очередь думаешь о себе, хорошеньком…
— А еще, — он сделал вид, что не услышал ее реплику, — я боюсь произнести в этих стенах что-нибудь лишнее… И не нужно делать круглые глаза: я уже не знаю, кто и кого прослушивает в этом кабинете!
— Благодарю, милый. — Виктория передернулась.
— Я еще не кончил! А еще — кто и кого…
— Остановись! — Вика встала из-за стола и шагнула к мужу. — Пожалуйста… Наговорить лишнего — легко, а…
— Ох, Вика…
Подчиняясь внутреннему, давным-давно забытому порыву, он притянул к себе жену и зарылся лицом в ее пышные золотистые волосы:
— Я тебя все равно люблю…
— Дорогой, — Вика мягко высвободилась из объятий мужа и заглянула ему в глаза, — наконец-то ты нашел место и время, чтобы это сказать.
— Дома как-то не получается…
Она слишком хорошо знала эти его интонации, эту внезапную хрипотцу в голосе, чтобы поступить иначе. Виктория ответила на поцелуй мужа со всей нежностью и страстью, на какую была способна… Телефонный звонок, которым именно в эту минуту разразился городской аппарат, показался им обоим чем-то вроде грома среди ясного неба.
— Ну надо же… — Стас, нехотя выпустив жену из объятий, сам поднял трубку и прижал ее к Викиному уху.
— Да… — оказывается, она тоже охрипла. Но следующая фраза, прозвучавшая по ту сторону провода, вернула ее к реальности.
Дослушав своего собеседника до конца, Виктория Сергеевна посмотрела на Стаса абсолютно спокойно.
— Нашу уборщицу бабу Дуню нашли мертвой. В подъезде… Ты не знаешь, что такое «асфиксия»?
