— Вероятно, тот, о ком вы сейчас рассказывали, — усмехнулся тот.
— Рассказывал-то я о Дронове, которого почему-то все называют Дроном.
— Ну, в этом никакой тайны нет: школьная кличка. Меня, например, Виря дразнили. А вас?
— Я был Валет… Так это Дрон?
— Да. Собственной персоной.
— Обычно владельцы фирм держат на столе снимок жены, детей…
— …друзей, — продолжил за Панкратова Стас. — А Дрон даже больше, чем друг, он мой партнер! Не знали? Ну вот… Собственно говоря, познакомила нас Вика. Они с ним в одном дворе выросли. Знаете, как раньше говорили? «Соседи — ближе, чем родня».
— Ну это уже тост! — На лице Панкратова расцвела издевательская улыбка. — Даже непонятно, почему в таком случае у нас тут чай, а не водка!
— Прекратите! — В голосе банкира внезапно вспыхнула самая настоящая ярость, но на майора это, казалось, никакого впечатления не произвело. Разве что удивило слегка. Брови Валентина поползли вверх.
— Извините… Нервы ни к черту. Я все же обычный человек, а не Терминатор.
— Могу я задать вам один вопрос?
— Один — да.
Стас поднялся, явно давая понять гостю, что его время исчерпано.
— Вы любите свою жену? — Панкратов с опаской отметил, как заходили желваки на скулах Веригина, но никаких вспышек ярости тот больше себе не позволил.
— Отвечаю: да!
— А она вас?..
— А это, господин майор, уже второй вопрос…
«Тем не менее, голубчик, — подумал Валентин, тоже поднимаясь, — сдается мне, что ты на него все-таки ответил…»
Если бы у майора Панкратова была шапка-невидимка и если бы ему при этом пришла в голову мысль проведать жену банкира в конце рабочего дня, последние сомнения его наверняка бы рассеялись. И, возможно, именно тогда бы он и сделал весьма важный шаг к разгадке этого странного дела…
Но время было позднее, и, взглянув на часы, Панкратов решил, что сегодня он Викторию в салоне уже не застанет. И ошибся.
Рабочий день, в том числе и в салоне, был давно позади. Правда, совсем пустыми мониторы, которыми щедро был утыкан кабинет Вики, назвать было нельзя. Хозяйка при желании могла пронаблюдать, как тщательно проверяет на ночь салон ее охрана. Но, вышагивая взад и вперед по своему кабинету, она, казалось, и вовсе не интересовалась, насколько добросовестно относятся к своему делу секьюрити… Глубоко погруженная в свои мысли, Вика вздрогнула, когда раздался наконец долгожданный телефонный звонок. И ее собеседник, услышавший это взволнованное, с придыханием «Алло?!», вполне мог подумать, что Виктория долго бежала откуда-то, прежде чем добралась до аппарата.
Но ничего подобного он не подумал.
— Ну что? Все разошлись?
— Да, милый…
— И чем же ты в таком случае занята?
— Сняла туфли и гуляю по салону босиком… мое любимое занятие! А ты?
— На пути к тебе…
— Прекрасно. Где ты сейчас?
— Еду мимо Белорусской… Отличный музон, слышишь?
— Нет.
— Я сейчас погромче сделаю… Ну?
— Теперь да! Да… Обожаю эту песню у Керри Джонс… Хочу танцевать! С тобой!
— Именно под эту?
— А ты… успеешь?
— А если да, то что?
— Все, что захочешь… — На секунду она прикрыла глаза.
— Тогда я жму на газ… Готовься!
— Жду тебя, мой дорогой…
Она положила трубку так, словно та была хрустальной. Автоматически нащупала на столе пульт от музыкального центра и, щелкнув им, почти сразу поймала Керри Джонс. Лишь после этого внимание Виктории привлек один из мониторов.
Она долго с нетерпением всматривалась в него —. до тех пор, пока на экране среди смутных теней и неясных очертаний ночной улицы не появились горящие автомобильные фары. Ей казалось, что он слишком долго не появляется из машины. Слишком медленно мелькает, высвечиваясь на экранах других мониторов, его силуэт… И наконец, с глухим грудным стоном рванулась к двери, которая тут же распахнулась, и Вика в мгновение ока всем своим существом прильнула к человеку, любовь к которому составляла все счастье и всю горечь ее незадавшейся жизни…
— Здравствуй, Дрон, — сказала она низким, как звук виолончельной струны, голосом. — Я так соскучилась…
16
Поперхнувшись коктейлем, который она мирно потягивала в обществе Людмилы и Аглаи, Валерия округлила глаза, просигналив приятельницам в сторону входа:
— Во дает…
Посмотреть, надо сказать, было на что! Шурочка, входившая в этот момент в комнату отдыха, где дамы, как правило, приходили в себя после процедур, была выкрашена в радикальный черный цвет! От имиджа наивной голубоглазой кошечки не осталось и следа!
— И нечего так на меня смотреть! — Шурочка небрежно опустилась рядом с Валерией. — Вчера смотрели с Ленькой ящик, гляжу, он от Митковой глаз не отводит. Спрашиваю, что он там такое особенное увидел? А он мне: редкое сочетание ума и красоты!.. Ленчик, говорю, да она же все это по бумажке читает, у нее ж глазенки-то вон как бегают… А он мне: Ты бы тоже хоть чего-то почитала… И с таким укором!.. Ну, и как вам мой новый имидж?
— Значит, это под Миткову, — вздохнула Аглая.
— А что, похоже?
— Вылитая Таня! — хихикнула Людмила. — Хотя блондинкой лично мне ты нравилась больше, — добавила она.
— Но ты же не Ленчик, — справедливо заметила, как всегда, невозмутимая Валерия. — Кстати, датчане обнаружили, что те, кто имеет дело с красящими препаратами, в том числе парикмахеры, заболевают раком вдвое чаще…
— Лер, зачем ты ее пугаешь? — возмутилась Людмила. — А заодно Аглаю, вон как побледнела… Тоже красится, хоть и беременная…
— А я и не боюсь! — Шурочка дернула плечом. — Тем более что здесь все красители из травок, натуральные и совсем не вредные, даже Аглае можно, хоть она и беременная… Не терплю ментов!
— Ты это к чему вдруг? — Валерия удивленно посмотрела на девушку.
— Ни к чему! Просто вон этот… опять тут! И, между прочим, именно тебе сигналит.
— А-а-а, это Панкратов. Ладно, девушки, вынуждена вас оставить!
И легко поднявшись с места, Валерия с улыбкой поспешила навстречу Валентину.
— Можешь немного подождать? — Вопреки Шурочкиному отношению к ментам, майор вызывал у нее симпатию на протяжении тех нескольких лет, которые они благодаря Вике были знакомы.
— Нет проблем! Я буду внизу, в холле.
Валентин Панкратов ни за что в жизни не признался бы даже себе, почему ему всегда так приятно поошиваться именно внизу… Но если он надеялся, что Настя как-то особо прореагирует на его появление, то ошибся: девушка явно предпочитает общество кого угодно, только не майора, в данный момент — Маринкино. Навязываться Панкратов не стал, тем более что Маринку знал давным-давно, еще с тех пор, как баба Дуня приводила ее с собой на работу сопливой девчонкой с тощими косичками. И понятия не имел, как теперь с ней разговаривать с учетом ее горя. Да и Настя сегодня выглядела далеко не такой жизнерадостной, как обычно…
