– Мне тоже, – рассмеялся Руппи.
Впереди, у опушки, упавшее дерево повисло на примятых кустах, превратившись в отличный барьер. Мысль о том, что отава прячет кроличьи норы, в голову пришла, но была отброшена. Поваленный ветром ствол – не препятствие, с Бруно придется сложнее, но фельдмаршал, надо думать, еще наблюдает, как ординарцы пакуют салфетки и фруктовые ножи. Фельсенбург подмигнул дырявящему облака солнцу и послал мориска в галоп. Придет время, и он отдарится – оружием, седоземельскими мехами, кораблями, островами, чем-нибудь, чего не будет ни у Арно с братьями, ни у Вальдеса. Возможно, даже свободой. Когда-нибудь, ну а сейчас жаль, что старший Савиньяк слишком Проэмперадор, чтобы прыгать через поваленное дерево, чтобы мчаться наперегонки, ловя убегающее солнце…
2
Барьер был взят, хоть и не столь безупречно, как хотелось, а перед ужином Руппи с виконтом Сэ устроили отменные скачки. Коро в самом деле был слабоузд, но пресловутую строгость выказывать не спешил и вообще вел себя вполне прилично. За это следовало выпить. Как и за Кана, Вальдеса, бьющие без промаха пистолеты и возвращения, сколько бы их ни было… Ужин едва не перешел в завтрак, все шло просто чудесно, но заявившийся с рассветом «фульгат» сделал утро омерзительным. Руппи не зарычал лишь потому, что зевнул, и поплелся умываться, тем не менее выехали вовремя. Арно проститься не вышел, и Фельсенбург фрошера не осуждал – он себя в такую рань провожать тоже не стал бы.
За дорогой полусонный лейтенант не следил, да и дорога как таковая имелась не везде. Уилер и его парни сворачивали на какие-то тропы, пускали лошадей напрямик через луга, пересекали овраги и ручьи. Если б не солнце, утверждавшее, что они едут на северо-северо-запад, Руппи совсем запутался бы.
Около полудня фрошер осадил коня.
– Успели, – объявил он, кивком указав на всадника, украшавшего собой пригорок неподалеку. – Старый бык сюда еще не добрался.
– Где мы? – потряс головой Руппи.
– Видишь вязы? – «Закатный кот» вытащил фляжку. – За ними, сотнях в четырех бье, не больше, – Мариенбургский тракт и мост через местный лягушатник. С удобствами только здесь и проедешь, а без удобств ваш старикан не скачет, не олешек. Так что самое время за разлуку…
– Разве ты не должен меня передать из рук в руки?
– Упаси Леворукий, – хмыкнул фрошер. – Нас тут не было, вы тут со слугой разъезжаете, ну и заплутали маленько. Вот подорожная.
«Подорожная» уведомляла, что отряд полковника Лауэншельда, гостем которого был путешествующий со слугой Руперт фок Фельсенбург, находится на территории Талига с разрешения Проэмперадора Севера и Северо-Запада. То, что означенного фок Фельсенбурга гаунау увидели уже в Талиге, из бумаги никоим образом не вытекало. Второе письмо, запечатанное «предвещавшим погоню» оленем, Руперт, как оказалось, любезно взялся передать Бруно из рук в руки.
Любезность удалось оказать отнюдь не сразу, так что лейтенант успел изучить пресловутый лягушатник во всех подробностях. Первым чувством, обуявшим наследника Фельсенбургов при виде родных рейтар, была жгучая обида за впустую загубленный час сна. За обидой пришла трусость: из-под фрошерского моста бабушка Элиза казалась предпочтительней фельдмаршала, пусть и не получившего уведомления о спасении Олафа. И все же Руппи, подав знак папаше Симону, тронул шенкелем встопорщившегося при виде чужих лошадей мориска. Рейтары на подъездах к мосту дружно осадили коней. Подвоха от выехавшей навстречу пары они не ждали, но порядок есть порядок. Лейтенант поднес руку к шляпе.
– Граф фок Фельсенбург к принцу Бруно.
Трудно сказать, поверили ли ему сразу, но к командиру конвоя проводили незамедлительно. Дальше пошло проще, так как конвойной ротой командовал капитан. В прошлом году он состоял при генерале Рейфере, том самом, что не чурался Кальдмеера и не стеснялся открыто говорить о столичной мрази. Офицеров Рейфер подбирал себе под стать, не прошло и десяти минут, а Руппи уже созерцал фельдмаршала, вылезшего для такого случая из своей знаменитой двуколки.
– Значит, – решил тот, разминая затекшие от долгого сидения ноги, – вы предпочли морю горы. Неудивительно, что вас не смогли найти.
– Отчего же, – улыбнулся Руппи. – В Шеке, у Старых Боен, им повезло.
– Своеобразное везение, – заметил фельдмаршал. – Вы знаете, кто на вас напал?
– Обычные разбойники, но нанимал их дворецкий Марге.
– Запоздалая новость… Теперь она ничего не изменит.
– Я понимаю, – с умным видом изрек Руппи.
– Вы меня удивили. Не думал, что вы покинете господина Кальдмеера.
– Так получилось, – буркнул Фельсенбург, вспоминая толстенную книгу и дергающуюся щеку. – Да будет к нему милостив Создатель.
– Кто-то к Кальдмееру явно милостив… И хорошо, что не вы. Мы с вами еще поговорим, но позже, мне требуется кое-что обдумать. Вы проявили удивительное благоразумие, однако сотен пять молодых шалопаев, не считая полковников и генералов, рвутся в драку и не желают понять, что нам сейчас не до Талига, тем более что Савиньяки – трудная добыча. Вы их видели?
– Я более или менее знаю младшего. Виконта Сэ.
– Вы с ним разминулись, я вернул виконта брату. Надеюсь, в Штарквинд вы написали?
– Нет.
– Зря. Ваше отсутствие истолковали превратно, впрочем, теперь это значения не имеет. Вы знаете, чем кончили мои двоюродные племянник с племянницей?
– Да, – быстро сказал Руперт. Выслушивать еще раз про Гудрун было выше его сил. – Я оказался у вас в том числе и поэтому.
– Хайнрих хочет втравить меня в свару с Марге. – Бруно брюзгливо выпятил губу. – Перемирие с фрошерами, посредничество в переговорах, ваше возвращение… Медведь меняет союзников, и его можно понять. Фрошеры скоро отряхнутся, но сперва Жирный проглотит Кадану и как бы не Штарквинд.
– Что?! – не поверил собственным ушам Руппи.
– Вашей бабке с Марге не по пути. Если Марге пустит корни в Дриксене, Штарквинд отойдет от кесарии, и дорога ему одна – под медвежью лапу. Ладно, хватит об этом. Я хочу ужинать в Гронау, а вы подумайте над письмом. Не желаете писать бабке и матери, напишите отцу, что вы у меня.
О том, что «милый Руппи» наконец-то стал ценным заложником, троюродный дед не сказал, но этого не понял бы разве что поэт Понси. Руперт вежливо улыбнулся и помог главе дома Зильбершванфлоссе влезть в двуколку. Сытая гнедая пара зашагала меж дуплистых, медных от осени вязов. Руппи на своем мориске поехал рядом, пристав к группе порученцев, среди которых обнаружилось несколько памятных с прошлой осени физиономий. Искать брата Ореста лейтенант не собирался, ведь они никак не могли быть знакомы. Другое дело, если адрианианец захочет увидеть наследника Фельсенбургов… Вполне законное желание для нового духовника фельдмаршала, к слову сказать.
3
Брат Орест появляться не спешил, зато в распоряжении Руппи вновь оказался капитан Рауф. Это было неплохо, хотя некоторые сложности здесь имелись. Командир роты конвоя всегда в состоянии рассказать немало любопытного, но, если спрашиваешь ты, могут спросить и тебя. Откровенничать с рейтаром Фельсенбург возможным не считал, врать было и противно, и чревато дальнейшими осложнениями, однако Рауфа, на счастье Руппи, больше всего занимал мориск.
