Противно щелкнули челюсти ближайшего мохнатенького паучка, в наивных черных глазках промелькнул восторг, а затем противная пища почему-то прыгнула в сторону, подрубая все четыре лапки с левой стороны. Потеряв равновесие, самый быстрый паучок завалился набок и возмущенно забарахтал оставшимися конечностями.
Уклонившись от плевка серой клейкой субстанции, я поднырнула под второго нападающего, с очевидной целью пропороть объемное брюшко, но этот членистоногий оказался куда сообразительнее, чем предыдущий. Едва я попыталась нанести удар в незащищенное черное брюхо, как паук немного присел, а затем высоко подпрыгнул и, пролетев десяток метров, легко спружинил на песок арены.
Но не успела я мысленно произнести «Гребаный Скол», как земля под ногами знакомо затряслась, грозя явить на свет еще одну расщелину с голодными жителями на самом дне.
Нет, ну что за гадство!
Стремительно рванув в сторону, я уклонилась от очередной порции клейкой субстанции и рванула к третьему паучку. Отбив выпад мощных челюстей скрещенными клинками, делаю просто потрясающий по своей грациозности кульбит и седлаю паучишку.
Явно несогласный с судьбой монстрик воинственно клацает челюстями, но я не намерена ни с кем церемониться.
— Погнали, родимый! — кричу в ажиотаже сражения и всаживаю оба клинка в хитиновый панцирь.
«И-и-и-и!!!» — обиженно голосит пострадавший и несется вперед, прямо на двухметровую фигуру Доставалы в компании Анхеля, защищенных от нас прозрачной стеной.
Неизбежное «Бах!», и столкнувшийся на полном ходу с невидимым препятствием паучишка падает на землю.
Жаль, конечно, что он не выбрал в качестве мишени Аарона или излишне прыгучего собрата, ну да ладно. Пусть это останется на его совести.
Вытащив клинки из противника, ловлю сосредоточенный взгляд бледного Никлауса и «успокаиваю»:
— Темный, прошу, не делай такое лицо, словно ящик лимонов на спор съел! — И с каких это пор в моем голосе столько яду. — Анхель, — обращаюсь к Первому, — ты бы ему анекдот, что ль, рассказал или историю какую пошлую, а то стоит тут весь на грустняках, настроение портит.
Доставала сложил руки на могучей груди и эдак многообещающе улыбнулся.
— Вот только выйди с арены…
И тут почему-то стало страшно. Действительно страшно! Страшно настолько, что захотелось сигануть в расщелину к оголодавшим монстрам подземелий. Те, в отличие от Никлауса, поймут и даже, возможно, простят.
Старательно игнорируя испепеляющий взгляд серых глаз, поскорее отбегаю от Темных и оценивающе смотрю на двух противников. На чем остановить свой выбор — разобраться с паучками или сначала выбить дурь из Аарона?
Но выбрать так и не удается, потому что в следующее мгновение на меня прыгает последний из членистоногих. Резво, словно на тренировках в клане, ухожу с линии атаки противника, откатываюсь в сторону и готовлюсь для удара, как неожиданно начинает верещать интуиция. Не задумываясь, отклоняюсь в сторону и выставляю щит. То ли это влияние Наточки, то ли переданная дедом сила, но интуиция оказывается права.
Едва я успеваю закончить плетение, как в щит влетает парализующее заклинание, а следом огненная сфера. Мощь обоих заклинаний настолько велика, что даже сквозь защиту я чувствую жар пламени, а на лбу выступают капельки пота, но едва заклятья впитываются в щит, как вновь приходится уклоняться от плевков паучка.
«Неплохая разминочка! — радостно заявляет оптимизм. — Бык бы нами гордился!»
«Заткнись!» — проявили неожиданное единодушие салатовый подарочек горцев и уже слегка захмелевший от порции валерьянки пессимизм.
Едва не споткнувшись на ровном месте, громко хлопаю себя ладонью по лбу.
— Точно! Все же очевидно!
И да, все действительно было проще пареной репы, потому что вот точно так же я защищалась, отражала атаки и бегала от чудищ разных размеров почти каждую ночь с тех самых пор, как Крестный передал Быку право тренировать меня. Они словно знали, поэтому снова и снова, ночь за ночью заставляли проходить через одно и то же!
Беда была лишь в том, что, судя по недовольному лицу наемников, свой урок я так и не выучила…
Интуиция вновь заголосила, напоминая, что думать можно и в процессе улепетывания от алчущего поскорее спеленать тебя в кокон и впиться челюстями паучка. Петляя, словно заяц, у которого на хвосте висит оголодавший волк, я лихорадочно пыталась понять, чего хотели добиться от меня наемники, тренируя в таком необычном режиме.
Есть вариант, что Бык банально развивал выносливость, чтобы я смогла продержаться против такого коварного соперника, как Аарон. От него нечто подобное можно ожидать, но только не от Крестного. Уж кто-кто, а он никогда ничего просто так не делал!
На автомате уклоняясь от плевков паутины, которой обстреливал все еще лежащий на боку паучок с подрубленными лапками, я со всех ног удирала от второго членистоногого, когда взгляд неожиданно наткнулся на Аарона.
Мой главный соперник в этом бою опустился на землю и шептал заклинание регенерации, это было очевидно по тому, с какой скоростью затягивалась глубокая рана на боку и возвращался на место сломанный нос.
«Как он Пятым-то умудрился стать? — возмутилась жажда справедливости. — Его даже Шарги на лопатки уложит!»
«Взятка… Протекция… Шантаж?» — оживилась алчность.
«Боец из него, может, и никакой, зато маг сильный, — заметил боевой дух. — Все-таки сын бога — это круто!»
«А у нас дед ого-го и… Идрис», — козырнула гордость.
И вот после этой мысли я решительно остановилась.
Честное слово, надоело бегать! Надоело осознавать себя обделенной. Я слишком долго была Пустышкой, и даже когда Доставала передал Светимость и появился доступ к магии, я ведь так и не смогла привыкнуть к своему могуществу.
Все, хватит себя ограничивать!
Прикрыв глаза, мысленно зову Рокки, и — о чудо! — мокрый нос касается моей ладони.
— Гауф! — весело виляя хвостом, сообщает мой лохматый недоцербер.
— Отвлеки пауков, — скомандовала я, выхватывая дедушкин подарок, в надежде на помощь тяжелой артиллерии.
«Монстр владеет камнем и монстров ночи призывает…» — что же, настало время узнать, насколько хорошей Видящей была Карет.
Черный, наполненный непроницаемой мглой, впитывающий в себя даже намек на свет, камень похолодел, а затем воздух сотряс раскат грома, и за периметром прозрачной стены разнеслось коллективное «о-у».
«Оперативно ребята работают», — присвистнул салатовый переводчик, оторопело глядя на трех крылатых лаэрдов, возвышающихся в метре надо мной.
Мощные тела, покрытые густым мехом темно-коричневого и черного цвета, кожистые крылья, внушительные когти на руках и ногах и удивительно умные глаза насыщенно синего оттенка…
