– Значит, это нижний слой кожи? – спросила Молли.
– Ага, дерма, – ответил Вольняшка, присевший на выступе чуть выше. – В ней находятся все кровеносные сосуды и нервы, полагающиеся коже. А еще, как вы, возможно, заметили, – множество крепких волокон, которые придают коже упругость.
– Наверное, я о них и спотыкалась, – сказала Молли.
– А я споткнулся о сложенный бухтой шланг, – добавил Макс.
– Это была потовая железа, – объяснил Вольняшка. – Потовые железы качают воду на поверхность, чтобы охлаждать кожу с помощью испарения. – При последнем слове Вольняшка брезгливо содрогнулся. – Полезли!
Уже немного осталось.
Молли, забыв про усталость, подтянулась на следующую чешуйку.
– Фу! – вскрикнула она. – Тут полно какой-то смазки!
– Работа сальных желез, – сказал Вольняшка. – Они висят вон в тех мешках по всей волосяной шахте и выделяют жир, который смягчает волос и кожу, не дает им трескаться.
Вскоре они добрались до горизонтального волнистого слоя маленьких клеток, которые, собравшись в тесный ряд, были поглощены каким-то важным делом. – Мы строим стену, защищающую Тело от внешнего мира, – сообщила одна из этих малышек. – Мы создаем замену старой коже.
Она втянулась по талии, разделилась надвое и подсадила свою новоявленную близняшку в слой над собой.
– Митоз, – прокомментировал Макс.
– Эпидермис! – представилась клетка. – Нижняя часть верхнего слоя кожи. Наша обязанность – надежно укрывать наш влажный мир от внешнего сухого мира и не впускать микробов. Кроме того, мы затягиваем смертоносные порезы, царапины и ссадины.
Тут подала голос толстенькая клетка-осьминог:
– А я вырабатываю пигмент меланин для этих новых девчушек, – и она щупальцем впрыснула темный шарик в новорожденную клетку. – Я их затемняю от слишком яркого солнца. Нельзя допускать, чтобы нежные влажные клеточки получили солнечный ожог.
Близнецы под водительством Вольняшки продолжали пробираться сквозь эпидермис к поверхности. Клетки вокруг, подпираемые быстро растущими клетками снизу, становились все более тонкими и плоскими. На самом верху они были сухими, как кукурузные хлопья, слущивались и отпадали.
– До чего короткая у них жизнь, – сочувственно сказала Молли.
– Они обитают на границе чуждой и враждебной среды, – ответил Вольняшка. – На них возложен тяжкий и опасный долг, а потому они должны непрерывно пополнять свои ряды. Мир Снаружи на редкость коварен. Он только и делает, что сцарапывает бедняжек.
Внезапно близнецы ахнули. Их легкие наполнялись воздухом!
– Выбрались! – завопил Макс.
– Спасены! – подхватила Молли.
Они выкарабкались из дыры на поверхность кожи и заплясали от радости, хохоча и подбрасывая ногами сухие хлопья, точно опавшие листья. Бакстер спрыгнул с волоса и начал гоняться за ними в полном кошачьем восторге.
– Ура-а!!! – ликовали близнецы.
Но понемногу они успокоились, и Макс сказал со вздохом:
– Но мы все еще микроскопические крошки.
Он вытащил клубок носков и извлек из него лупу.
– Да, а где же Вольняшка? – вдруг спохватилась Молли.
– Я его тут не видел.
– Нет, он вылез следом за нами… Ой, тут же ВОЗДУХ!!!
Они бросились назад, к волосу, и начали лихорадочные поиски. – Вот он! – крикнул Макс.
Вольняшка лежал на сухой коже, съежившийся, неподвижный. – Умер! – охнула Молли. – Как же я не подумала…
– И я забыл, – грустно сказал Макс. – Так глупо!
Молли осторожно подобрала Вольняшку и положила себе на ладонь. По ее щекам покатились слезы.
– Как же так? – бормотала она. – Вольняшка нас спас, а мы… Слеза шлепнулась на ее руку, доползла по складке на ладони до Вольняшки, нерешительно дрогнула и слилась с ним. Он шевельнулся.
– Нет, он не умер, он дернул рукой, я видела! Скорее еще воды! Макс заметил порядочную каплю над протоком потовой железы. – Сюда! – крикнул он. – Окуни его!
Молли опустила Вольняшку в соленую каплю, и он почти сразу же приподнял голову.
Глава шестнадцатая
– Ну пожалуйста, Вольняшка, – жалобно просила Молли, – пожалуйста, не умирай. Вот, подыши хорошенько водичкой.
Вольняшка мало-помалу приходил в себя. Наконец он сел, сделал глубокий вдох и сказал почти бодро:
– А-ах! Сглупил я, конечно. Как будто не знал, что тут со мной произойдет. Увлекся. Даже оглянуться не успел, как растянулся на этой пересохлой чешуе. Уже и голос потерял.
– Но ты жив! – ликовала Молли. – Мы тебя спасли: сообразили, что надо положить тебя в воду.
– Вот как? Ну, большое спасибо. – Он обвел взглядом растрескавшуюся пустыню кожи и содрогнулся. – Какое жуткое место! – И тут же, вскинув руки, деловито добавил: – А капля-то высыхает. Мне пора возвращаться.
– Останься с нами, а? Воды мы тебе найдем вдоволь, – сказала Молли.
– Нет. Я не могу жить здесь, как вы не могли жить там. Урок был хороший, и я его усвоил. Никуда не денешься, надо возвращаться. – Он весело поглядел на них снизу вверх и продолжал: – Я уже лет десять не проводил время так приятно, как сегодня с вами. Берегите себя. А мне предстоит важная работа: буду учить самые разные клетки, как лучше ладить между собой. – С этими словами он вскочил, вытянулся угрем, перекувырнулся и изящно нырнул в проток.
Молли грустно помахала ему вслед над высыхающей капелькой пота.
– Вот мы с ним и попрощались! – Макс сел, отдал Молли ее носки, натянул свои и, вертя в пальцах лупу, посмотрел вверх. Молли тоже задрала голову. На невообразимой высоте перевернутыми горными грядами висели стропила.
– Мы остались такими же маленькими, – уныло сказал Макс. – И здесь на полу нам не набрать столько электричества, чтобы это чертово стекло сработало. Расстояние до кухни такое, что нам его за всю жизнь не пройти, а на чердаке, кроме лампочки, другого электричества нет. Но даже если бы мы сумели доползти по стене до потолка, а потом спуститься по шнуру до лампочки…
Молли опустила голову. После долгого молчания Макс мрачно произнес:
