— Ага, — ворчливым басом приветствовал он вошедших, — наконец-то. Слушай, алхимик, где у тебя разрыв-трава хранится? Все обшарил — найти не могу. Она вообще есть?
— А-а-а-а… — Мужчина неопределенно взмахнул руками. Он многое повидал, но чтобы коты варили зелье?
— Там я уже смотрел, — по-своему понял его кот. — Всякая ботаническая фигня есть, а разрыв-травы нет.
— А за-за-зачем?
— Надо. Вот человеки! — Кот отвлекся и капнул лишнюю капельку. Жидкость мгновенно налилась такой глубокой синевой, что все вздрогнули. — Ну вот, нахимичил… из-за вас!
— Ложись! — завопил мэтр Макмис, первым сообразив, что, если раствор внезапно так сильно меняет цвет, значит…
Додумывал он эту мысль, уже сбивая лаборантку с ног и мужественно закрывая ее своим телом.
Взрыв был похож на громкий хлопок, когда лопается пустой пакет, надутый студентами шутки ради. Алхимик успел зажмуриться, готовясь к смерти и…
…ничего.
Секунда. Другая.
— Все? — обжег щеку сдавленный шепот. — Мы уже умерли?
— Еще нет, так что можете пока начать целоваться, — раздался ворчливый голос. — А я тем временем начну сначала.
Мэтр Макмис открыл глаза и увидел прямо перед собой — вернее, под собой — лаборантку.
— Кто это? — прошептала она.
— К-кот, — почти честно ответил мужчина. — Просто кот.
— Чей?
— Надо полагать, мой. — Мэтр Макмис решил пока не оспаривать этого.
— Ошибочка, — тут же раздался ответ. — Во-первых, я не просто кот, а кот говорящий. Во-вторых, я НЕ кот, раз говорящий. И, в-третьих, я сам по себе кот. Свой собственный.
— А ч-что ты тут делаешь? — вывернул шею алхимик.
— Пытаюсь уйти.
С этими словами он длинным прыжком перескочил на полку, попутно свалив с нее несколько баночек, и принялся шарить там.
— Ты что делаешь? — возопил алхимик.
Кот повернулся к нему, держа в зубах пузырек.
— Уше нишево, — прошепелявил он и тем же путем вернулся к столу. — Тьфу… — Он выплюнул пузырек в лапу. — Вы не отвлекайтесь. Целуйтесь пока и всем таким прочим занимайтесь. В общем, не лежите как бревна!
— Ты что себе позволяешь? — Мэтр Макмис попытался встать, но неожиданно почувствовал, что руки лаборантки крепко обвились вокруг его шеи.
— Я — ничего. Но вот ты — обязан. Да не обращай на меня внимания, лучше свою женщину поцелуй!
— Ы-ы-ы? — Горло внезапно пережало, и на большее дыхания не хватило.
— Я — животное, у меня инстинкты! Я чувствую — ее тянет к тебе. Тебя к ней — тоже. Так что вы пока займитесь любовью, а я заново зелье сварганю.
— К-какое зелье? — Алхимик честно пытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, но с каждой секундой получалось все хуже и хуже. Лаборантка уже и ногами его попыталась обхватить, а в такой позе мозг отключается.
— Приворотное. Дам одной девице выпить, она сразу и влюбится в кого мне надо! — Кот уже заново что-то смешивал в чашке. — В твоей книге вычитал. Кстати, я там тебе один рецепт красоты и молодости немного подправил. Действие немного пролонгировал. Теперь одного глотка хватает не на седмицу, а на семь лет. Экономия… Не благодари.
Толпы богатых клиенток, готовых раз в семь дней расставаться с серебряными грошами ради красоты и молодости, испарились как дым. Мечта о богатстве и собственном доме растаяла вместе с ними, и алхимик зарычал, срываясь с места, как дикий зверь.
8
Алхимика Лилька увидела сразу. Он топтался возле вахтера, нервно прижимая к груди коробку, из которой неслись невнятные звуки. Вахтер косился на нее с опаской — несмотря на заверения алхимика, что внутри сидит просто кот, он испытывал страх. Животное, которое издавало такие звуки, представителем семейства кошачьих не могло быть в принципе. Скорее всего, это какой-то новый вид болотной нечисти минимум первого класса опасности.
[15] Тогда что он делает здесь, а не на кафедре нежитеведения?
Мэтр Макмис тоже увидел студентку и устремился ей навстречу с такой скоростью, словно за ним как раз и гнались все преподаватели кафедры нежитеведения с преподавателями и аспирантами кафедры криптологии в придачу, чтобы отнять и разобрать на жилочки ценный экземпляр.
— Вот, — воскликнул он, с несолидной для учителя энергией вручая девушке коробку. — Это ваше животное!
Из коробки послышалось переливистое басистое рычание, закончившееся долгим протяжным воем.
— Нет! Я не… — Испуганная Лилька попятилась. Конечно, ее Левиафан издавал порой необычные звуки, но так он никогда не выл.
— Это ваше животное, — повторил алхимик. — Берите, пока я не передумал!
«Передумайте, пожалуйста!» — читалось в глазах студентки. И, может быть, мэтр Макмис и сдался бы, но все испортил Вальтер фон Майнц. Он просто-напросто взял коробку из рук наставника и кивнул:
— Большое спасибо.
— Пожалуйста. — Мужчина отступил, пряча руки за спину, и ретировался, прежде чем Лилька успела сказать хоть слово. А сказать ей было что!
Она буквально кипела и выплеснула свое раздражение, едва дотянув до порога своей комнаты.
— Ты! — взвыла, потрясая кулаками. — Как ты мог? Валька, ты опять все испортил! Я только-только от него избавилась! Пять с половиной лет! Осталось всего двое суток — и все коту под хвост.
Коробка в руках юноши подпрыгнула и снова взвыла, но уже с другой интонацией.
— Ты же мне, можно сказать, личную жизнь поломал, — продолжала негодовать Лилька. — Ты и твой кот…
— Вообще-то это твой кот, — мягко напомнил Вальтер. — А про сломанную личную жизнь… Поверь, я знаю это лучше тебя!
— Да что ты можешь знать? — всплеснула руками девушка. — Ты же не был никогда влюблен! Тебя за все четыре года ни разу ни с одной девчонкой не видели!
— Это потому, что все четыре года я был с тобой.
— Это не считается. Мы же просто друзья? И ничего больше! Любовь — это совсем по-другому. Вам, мужчинам, не понять, каково это — любить! Вы только позволяете, чтобы вас любили, обхаживали, ухаживали… Прямо как коты! Ты им все, а они в ответ разве что помурлычат, если сыты и всем довольны. Стакан воды — и то никто не подаст! Этот вот, например…
Она сердито откинула примотанный веревкой верх коробки, намереваясь вытряхнуть Левиафана из оной. Кот упал на пол рыжим пушистым комком, поджав под себя все четыре лапы и для верности обернув их хвостом.
— Вот, пожалуйста!
— Погоди. — Вальтер присел на корточки, потормошил кота. — С ним не все в порядке.
