— Фон Майнц!
— А? — очнулся он от раздумий.
— Я вас второй раз спрашиваю: где ваша подруга Лилия Зябликова? — Декан стоял перед ним. — В каких облаках вы витаете?
— Строю планы на будущее, — почти честно ответил юноша.
— Письмо, — понимающе кивнул Виктор Вагнер. — Понимаю. Но сейчас у нас не будущее, а настоящее. Так что ненадолго вернитесь на землю, студиозус фон Майнц!
Вальтер открыл рот, чтобы ответить, но в это время скрипнула дверь.
— Привет!
Все обернулись. На пороге стояла Лилия Зябликова. В голубом платье, которое она надевала всего раз или два. С распущенными волосами, падающими на плечи и спину. От девушки растекались волны опьяняющего аромата, несомненно позаимствованные из арсенала ведуний. Она была такая красивая, что у Вальтера перехватило горло. В этот миг образ невесты исчез из его мыслей — сейчас юноша даже не мог бы вспомнить ее имя.
— Я не опоздала? — поинтересовалась самая прекрасная девушка в мире.
Мужчины переглянулись. Опьяненный ревностью и ее красотой, Вальтер даже не понял, с каким выражением лица смотрит на него декан.
— Опоздали, студиозус Зябликова, — ничего не выражающим тоном ответил он.
— Но я так хотела подготовиться. — У нее чуть дрогнул голос. — И потом, красивые девушки должны опаздывать на встречу…
— Да, но для студентов хорошим тоном считается точность.
— Хм! Точность — вежливость королей. А нам, простым смертным, иногда позволительно преступать границы дозволенного…
Будь здесь Анна Белла или ее задушевные подруги Людмила Монс и Яна Терчева, не говоря уже об Аглае Борецовой, они бы сочли, что Лилька Зябликова как раз и подошла к самой грани. И еще одно слово или шажок — и рухнет вниз. Вальтеру с младых ногтей внушали, что главное в разговоре — умение вовремя остановиться и сменить тему. И сейчас он понял, что…
…что Лилька это тоже каким-то чутьем угадала, потому что девушка тут же добавила:
— Но только в тех случаях, когда это оправдано.
— И чем же вы, студиозус Зябликова, оправдываете сейчас свое опоздание?
— Тем, что я хотела понравиться вам.
Вальтер прикусил губу, чтобы не застонать. Для него это был удар ниже пояса. А тут еще и приятели, которые косились в его сторону…
Впрочем, видно было, что и декану слегка не по себе. Виктор Вагнер изогнул губы в улыбке:
— Этот вопрос мы обсудим позже. Не здесь и не сейчас. Сей момент предлагаю вам, студиозус Зябликова, занять свое место и сосредоточиться на практике. Приступите к ней уже послезавтра. Завтра — неделя,
[16] день, когда, по сложившейся традиции, отдыхают все. И преподаватели, и студиозусы, и, что немаловажно, большая часть лавочников. Работает только рынок, учтите это. А вам придется именно в этот день заняться подготовкой к практике, так что отдохнуть полноценно не получится.
— А чего к ней готовиться? Вещи давно собраны… — пожал плечами Гжесь Кралов.
— Говори за себя, — буркнул Янко Иржинец.
— Тем более что речь идет не только о вещах, которые вам могут понадобиться на практике. Необходимо обзавестись кое-какими предметами, пройти инструктаж по оказанию первичной медицинской помощи, для чего посетить наш медцентр, — начал перечислять декан. — Кроме того, я уверен, что в процессе подготовки к практике и сбора вещей у вас возникли вопросы. Здесь и сейчас я готов на них ответить и, возможно, разрешить кое-какие ваши сомнения.
Студенты тут же уткнулись в свои записи.
— У меня вопрос. Тут сказано про болотные сапоги, — громко прочел первую строчку Гжесь Кралов. — Но… зачем они?
— На случай непредвиденных погодных условий. Молите Дажбу,
[17] чтобы все два месяца не лило как из ведра. Лето иногда бывает дождливым.
— А у меня написано «писчая бумага». — Лилька быстро пробежала глазами список сверху донизу. — Почему?
— Я уже сказал, что для каждого был подобран индивидуальный план практической работы. По традиции именно мужской части достается практическая работа, в то время как для девушек остается теория.
Лилия покраснела.
— Значит, они будут по кладбищам лазить, упырей усмирять, а мы отчеты пиши? — воскликнула она. — Я не хочу!
— Отчеты в нашем деле тоже важны, — парировал декан. — И гораздо удобнее писать их, сидя в теплом и уютном кабинете, чем в чистом поле на всех ветрах.
— Но ведь уже лето. — Лилька взглянула в окно. — На улице тепло и…
— И на этом основании вы предлагаете перенести написание отчета на природу? Я готов пойти вам навстречу, поскольку вне зависимости от того, кто будет писать отчеты, а кто работать, писать придется все равно. Так что бумагу приобрести вам обязательно нужно. Иначе где вы будете делать записи? На коленках?
— Порядочные люди не заглядывают девушкам под юбки! — воскликнула она.
— Если речь не идет о пронесенных на экзамен шпаргалках, — парировал Виктор Вагнер. — Насколько я знаю, трое из ваших друзей не сдали зачеты и на завтра у них назначена пересдача.
— Трое? — удивился Гжесь Кралов. — Только Аглая Борецова!
— Ваши сведения устарели, студиозус Кралов. Людмила Монс и Марко Петрич тоже провалились. Как и Ивонна Швецова, которой не понравилась ее отметка по крипотологии и она решила во что бы то ни стало исправить на высшую.
— А что, так можно? — Вечный троечник Янко Иржинец даже рот разинул.
— Если успеете до завтрашнего полудня — да. С двенадцатым ударом городских часов все ваши шансы улетучатся, как чары фейри.
Юноша заерзал на сиденье, посматривая на дверь. Видимо, уже составил маршрут, по которому сейчас помчится, чтобы успеть уговорить каждого преподавателя о пересдаче.
— У вас еще будет время, — правильно понял его декан. — Но вот когда вы будете собирать вещи?
— Тут еще зачем-то оружие, — нахмурилась Лилька, немного смирившаяся со своей участью штатного писаря отряда.
— Что вас удивляет?
— Но у нас уже есть оружие, — припомнила девушка. — Учебные ножи.
Ритуальные ножи для жертвоприношений выдавали студентам факультета некромантии после окончания третьего курса. Эти ножи на выпускных экзаменах сам глава гильдии некромантов в торжественной обстановке менял на именные, которые были строго индивидуальны и должны были сопровождать некроманта по жизни до конца его дней, являясь своеобразной копией диплома о высшем образовании. Лилька обычно не носила нож с собой, вспоминая о нем только перед практическими занятиями, да и теперь он остался в комнате. Не цеплять же перевязь с ножнами к шикарному платью!
