— Мм!
Вальтер остановился, словно налетел на дерево, закрыл лицо руками. Хотелось выть от боли и досады. За что? Боги, за что? Прия-матушка, Лад сладкосердный, помилосердствуйте! Дайте сил разлюбить Лилию Зябликову! Мама нашла невесту, так сделайте так, чтобы эта девушка излечила его, чтобы он смог в ее объятиях забыть подругу!
— Майнц! Студиозус фон Майнц!
Свистящий шепот боевика заставил вздрогнуть. Мастер Май шагнул в его сторону.
— Фон Майнц? Все в порядке? Доложить обстановку!
Вальтер заставил себя выпрямиться:
— Да, мастер. Все хорошо.
— Нашли что-то?
— Никак нет. — Юноша говорил быстро, сухо, чтобы чувства не успели прорваться из сердца наружу.
— Тогда какого лешего… Вы точно в порядке?
— Так точно.
— Смотрите у меня, — проворчал преподаватель боевой магии. — Мне только возни с кисейными барышнями не хватало!
— Я не барышня! — возмутился Вальтер. — Мастер, еще одно слово — и…
— Хорошо, — смягчился тот. — Но если не чувствуете в себе достаточно сил, лучше возвращайтесь. На упыря надо идти с холодным сердцем, иначе медяк вам цена.
Вальтер скрипнул зубами. Наставник был прав. Он на задании. Упырь представляет опасность для всех. И дело чести — защитить людей. В конце концов, у некоторых некромантов прошлого задачка стояла сложнее: читал он леденящие кровь истории о том, как в упырей обращались близкие люди, и некромант был вынужден обнажать оружие против того, кто еще несколько дней назад был его другом, братом, отцом, сыном. Или даже хуже — родной матерью. Всаживая осиновый кол в мертвую грудь женщины, которая в свое время дала ему жизнь, такой некромант испытывал боль сильнее той, что сейчас терзает его самого. Так неужели он, Вальтер фон Майнц, окажется слабее тех, чьи биографии они заучивали наизусть на уроках истории?
Юноша решительно встряхнул головой и прибавил шагу.
И прошел всего десять шагов, когда понял — тут кто-то есть.
11
Сказать, что Лилька была разочарована, — значит, промолчать.
Нет, сначала все было прекрасно. Держась за руки, как двое школьников, они вдоль ограды прокрались до самых ворот. Несколько раз им приходилось останавливаться, замирая и набрасывая на себя полог невидимости, потому что по территории ходил патруль. Это напоминало забавную игру. И было так весело наблюдать, как упыриха, стоя в двух шагах от них, крутит головой и хмурится, пытаясь понять, не мерещится ли ей что-то странное? Лилька хихикала в кулачок и прижималась к плечу Виктора Вагнера, который обнимал ее одной рукой. Общее приключение сблизило их сильнее, чем три или четыре обычные прогулки по городу, и короткий поцелуй, которым они напоследок обменялись, был полон страсти и нежности.
Потом в глубине университетского городка, где-то недалеко от корпуса целителей и медцентра, в ночное небо взвилась и тут же погасла вспышка, напоминающая птичье перо.
И сказка кончилась. Девушка ощутила, как напряглась рука на ее плече.
— Феникс? — Голос декана дрогнул. — Не может быть!
— Ты о чем? Какой феникс? Вот эта вспышка — он?
— Не похоже, — согласился с ней Виктор. — Но это-то и странно. Что там случилось?
— А что могло случиться?
— Ты не в курсе? У криптологов удрал упырь.
— Слышала, но… это что, его ловят?
— Да, похоже, уже поймали. — Виктор все смотрел в ту сторону, где уже погасла короткая вспышка.
— Ой, как здорово! — Девушка даже подпрыгнула. — Пошли…
— …или он кого-то поймал, — мрачнея на каждом слове, закончил мужчина. — Вот что, Лилия, мы должны расстаться.
Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Колени подогнулись, и девушка, чтобы не упасть, вцепилась в куртку своего спутника.
— Что? — прошептали ее губы.
Она не верила своим ушам. Расстаться? Сейчас? После всего, что между ними было?
— Да. — Декан смотрел на нее, но душой и сердцем он уже был не с ней. — Лилия, ты чудесная девушка. Такие, как ты, встречаются редко. В тебе столько жизни и огня… Иногда я задаюсь вопросом: а что такие девушки забыли на факультете некромантии? Ведь тут — смерть. Мы, некроманты, имеем дело с тем, что не принадлежит миру живых. Трупы, ожившие покойники, неупокоенные души, упыри и прочая нежить. Не самое приятное место для… для любого человека, тем более для девушки. Я не удивляюсь тому, что девчонки одна за другой подают документы на отчисление. Скажу больше — мы иной раз даже заключаем пари, какая из абитуриенток первая решит, что здесь слишком грязно и мерзко. — Он усмехнулся и подмигнул.
— И я… э-э? — против воли заинтересовалась Лилька.
— Ты была в первой пятерке на выбывание, — признался Виктор. — Трое из пяти действительно забрали документы в первый год обучения, четвертая — на втором году, и только ты нарушила статистику.
Лилька почувствовала что-то вроде прилива гордости. Вот оно, оказывается, как! Но потом реальность снова вторглась в ее мысли.
— А что теперь? Разве я…
— Да, ты вполне доказала, что можешь учиться на некромантку. Правда, есть еще и практика, которую, я это точно знаю, засчитают не всем. Пять-шесть, иногда и десять человек с курса всегда после нее вылетают, и среди них большинство — девушки. Но это явно будешь не ты. В тебе слишком много жизни.
— Это плохо?
— Смотря с какой стороны посмотреть. Мы, некроманты, имеем дело со Смертью. А ты — олицетворение жизни. Порой этого нам всем так не хватает — почувствовать себя живыми в этом не самом лучшем из миров. И тогда нужен живой человек рядом. Просто живой. Просто человек.
— Я? — Сердце девушки забилось часто-часто.
— Ты. — Виктор сжал ее плечи. — И тебя, как драгоценную крупинку жизни, надо беречь. Вот поэтому сейчас я провожу тебя в общежитие и сам запру за тобой дверь.
Приобняв Лилию за плечи, декан увлек ее на аллею. Тут было светлее — вдоль посыпанной гравием дорожки стояли фонарные столбы. Не во всех светильники горели в полную силу, и половина аллеи была погружена в темноту, но можно было спокойно идти зигзагом от одного светлого пятна к другому. Это немного удлиняло путь, и Лилька чувствовала себя почти счастливой. Такого признания она не ожидала. Виктор назвал ее особенной! А ведь как раз и любят тех, кто отличается от серой массы!
— А… ты? — Она колебалась, прежде чем задать этот вопрос.
— А я уйду. У меня этой ночью есть одно важное дело! Помолчи, пожалуйста!
Он прислушивался к звукам ночи. Там, за домами и деревьями, что-то происходило. Университетский городок не спал. «Фениксов» больше не вспыхивало, но еле ощутимые волны остаточной магии еще ощущались.
