Здесь было темно. На ведущей к часовне аллее горели почему-то не все фонари, и Лильке пришлось подключить некромантское ночное зрение. Только с его помощью она разглядела темную куртку декана. Тот прямиком шагал к часовне, словно ведомый на невидимой привязи. Остановившись на ступенях, он вдруг опустился на колени, склоняя голову, да так и замер.
Лилька помотала головой. Она ничего не понимала. Почему Виктор медлит? Почему не входит? Он дал какой-то обет? Или ждет особого знака? Вся его поза говорила об унижении. Еще немного — и он начнет каяться и биться головой об пол. Что происходит? Что за тайна? Может быть, это как-то связано с тем, что в тридцать пять лет красавец-декан до сих пор не женат? Девушку так и подмывало подойти и спросить, но она боялась шевельнуться.
Зато три другие тени ничего не боялись, приближаясь с трех сторон.
Лилька почувствовала чужую магию слишком поздно. Удивленная, она потратила несколько секунд на то, чтобы угадать в ней обычный полог невидимости. Девушка еще успела задаться вопросом — кому надо прятаться от людей под чарами…
А потом был удар по голове, резкая вспышка боли и пустота.
Когда остальные сбежались на шум, все было кончено. Расставив ноги, тяжело дыша, Вальтер стоял над упырем. Он покачнулся, когда на него с двух сторон налетели упыриха и боевик.
— Ты как? Что с вами? Студиозус фон Майнц, все в порядке? — с двух сторон посыпались вопросы. — Как вы это сделали? Вы не ранены?
Вальтер только мотал головой, как загнанный конь, и пятился от скорчившегося на траве тела. Он не сводил с него глаз, и в какой-то миг юноше показалось, что рука упыря чуть дрогнула. Грязные ногти шкрябанули по земле, но позвоночнику пробежала дрожь.
— Он… я…
— Вы молодец, студиозус фон Майнц! Молодец! — Мастер Май хлопнул его по плечу. — Мастерский удар! Экзамен…
— Осторожнее!
Люди обернулись.
— Все назад! — взвизгнула упыриха и схватилась за оружие.
Упырь вставал. Медленно, плавно, перетекая из лежачего положения в стоячее так, словно его поднимала неведомая сила. Однако полностью выпрямиться ему не удалось — помешал торчащий в сердце осиновый кол, который женщина всадила в него, с одного удара проткнув ребра.
Упырь качнулся, сгибаясь пополам. Сделал шаг и упал, чтобы больше не встать уже никогда. При падении осиновый кол вонзился глубже, прорывая кожу на спине.
— Прекрасно, мэтресса. — Голос подошедшего последним Виктора Вагнера прозвучал с искренней теплотой, но Вальтера всего передернуло.
В эту минуту он почти ненавидел декана — за то, что тот подоспел только что. За то, что старше и опытнее. За то, что красивее и нравится девушкам. За то, что, наверное, сейчас оставил Лилию Зябликову где-то совсем одну и бросился сюда… зачем? Чтобы убедиться в удачном завершении охоты? Чтобы показать, что тоже принимал в ней участие? Или просто мимо проходил и решил заглянуть на огонек? Как бы то ни было, в нужном месте в нужное время декана не было.
— Это было прекрасно! — повторил тот, не догадываясь о мыслях и чувствах студента. — Теперь, надеюсь, вы… Что с вами?
Упыриха тихо всхлипывала, закусив губу.
— Вы… ранены?
Все кинулись к женщине, окружили ее, тормоша и заглядывая в лицо.
— Он был… такой понятливый… такой умный, — срывающимся голосом выдавила та. — Почти дрес-ссированным… Команды понимал… Я думала… надеялась…
— Понятно. — Голос Виктора Вагнера похолодел. — Вы думали, что сможете приручить это… эту сущность? Упыря? Вы, старший преподаватель кафедры криптологии! Вы, которая уже больше десяти лет учит студиозусов… Это уму непостижимо! Я отказываюсь верить!
— Но ведь новейшие ис-сследования доказывают, что упыри не настолько глупы! — всхлипнула она. — И я думала…
— Поставить эксперимент на людях? На детях? Ну знаете…
— Но я контролировала с-ситуацию! — парировала та.
— Это заметно! — холодно кивнул декан. — Сейчас уберите это… мм… тело, и все можете быть свободны. А завтра утром, я надеюсь, вы объясните свое поведение в кабинете ректора!
Круто развернувшись на каблуках, он направился прочь. Упыриха уже плакала не таясь, и Вальтеру стало ее жалко. Она ведь тоже пострадала от декана, хотя и не так, как он.
— Если надо, — он шагнул вперед, — я готов дать любые показания. Какие вы сочтете нужным, мэтресса.
Глухо вскрикнув, преподавательница повисла у юноши на шее, цепляясь, как за последнюю надежду.
— Вы благородный… благородный человек, фон Майнц, — лепетала она сквозь слезы. — Я не зря… не зря вам доверяла!
Рядом деликатно кашлянул боевик, намекая, что сцену пора заканчивать. Близилась полночь.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
1
Из дневника кота Левиафана
— А-а-а-а!
Ой, ну зачем так орать? Не видишь, что ли, тут спят! Ну да, развалился на прилавке, ну так я кот воспитанный, на полу спать не приучен. Так ведь не просто лежу, я тулупчик затащил и расстелил, так что никто ничего не запачкал…
— Рыба! Моя рыба! Ах вы, твари…
Мама! Метлой! По спине! Больно же!
К слову сказать, попало не только мне. Отдушина-то открыта, запах по всей округе пошел, вот кошки всех окрестных дворов сюда и наведывались. Еще трое тоже со мной прикорнули. Я не жадный, тулупчиком поделился, а хозяин теперь орет, как будто ему хвост дверью прищемили. Мечется по лавке, метлой размахивает! И ведь как метко! Ни разу не промахнулся!
Но я тоже не лыком шит. Промчался по полкам, сбрасывая на голову этому недотепе все, что попадалось на пути. Вот тебе! Получай! Ничего горшком по макушке? Будешь знать, как лупить метлой великих искателей приключений!
— Моя рыба! Моя лавка! Скоты! Звери! Будьте вы прокляты! Чтоб вы провалились!
Это намек? Вскочив на полку повыше, окинул взглядом лавку. Корзины с товаром опрокинуты, с полок все скинуто на пол, кругом рыбьи кости и объеденные скелетики. Хозяин мечется среди всего этого, орет, выгоняя последних кошек. Дверь приоткрыта, ага!
Вперед! На абордаж!
Примерившись, шлепнулся ему на загривок.
— Ур-ряу!
— А-а-а-а! Спасите! Снимите!
— Му-ау-у-у!
Вперед, мой верный конь!
Ездить на скачущем туда-сюда человеке — это, я вам скажу, экстрим. Куда там ваши пресловутые дикие лошади! Лошадь только прыгает, а этот еще и руками хватается! Ах, ты меня за хвост? А вот я тебя зубами за ухо!
— Мама!
— Отец! Папа! Что слу…
Семейство на подмогу пожаловало. И сразу кто-то споткнулся на рыбе и растянулся на полу, увлекая за собой остальных. Ур-ряу! Куча-мала! Сам торговец не удержался и повалился сверху. Я не выдержал, отпустил его загривок и станцевал дикарский танец на его спине. Мяу! Кто царь горы? Я — царь горы! Фык-фык-фык!
